- Владка, вот же ж поскакушка, ты почто сирень гложешь, чай не голодуем?! – бабушка подпёрла левой рукой пухлый бок, а правую сложила «козырьком» у лба, прикрываясь от яркого весеннего солнышка, - Там драники остались, со смятанкой, ступай, не стой ты под деревом козой.
- БабУль, да я только два цветика сорвала, с пятью лепесточками, не глодала я её, вот те крест! – из-под изумрудной кроны вынырнула конопушистая мордаха шестилетней девчушки.
- А сжевала их пошто? – не унималась бабушка, - Не юли, выкладывай!
- Так это…, - замямлила девчушка, - Секрет это, бабУль, - она топталась под деревом, разглядывая крупные соцветья.
- Тоже мне секрет, свистухой заболеть, - фыркнула бабушка, - А ну, подь сюды, кому говорю! Нашла от кого тайны таить, ишь…
Бабушку Влада любила, перечить не перечила, поэтому стремглав кинулась к крыльцу на её зов.
- Выкладывай, стрекоза, - женщина опустилась на лавку и похлопала по ней пухлой, натруженной рукой.
Влада тут же плюхнулась рядышком и, прижавшись к бабушке, уложила голову ей на грудь.
- Лизка по большому секрету рассказала, бабУль, - зашептала девочка, - Что коли найти на сирени цветик с пятью лепестками и желание загадать, то сбудется оно, как есть сбудется, - Влада подняла рыжую головку и заглянула бабушке в глаза, - Только съесть надо цветик, ага, - покивала она со знанием дела.
- Съела? – улыбнулась женщина.
- Съела! – согласилась внучка, - Целых два!
- А загадала то чего, чародейка? – бабушка ласково погладила рыжие кучеряшки внучки.
- Братика, - уткнувшись носом в бабушкину грудь шепнула Владка, - И Зинаиду, - совсем тихо добавила она из «глубин» бабушкиных телес.
С братиком было всё понятно, эта Владкина мечта не была секретом для всей семьи. Впрочем, как и желание заиметь в личную, безграничную собственность красотку Зинаиду. Пару месяцев назад в сельпо завезли белокурую, лупоглазую, в длинном розовом платье куклу. Звучное имя прелестницы значилось на коробке. Девчонки всего села разом потеряли покой и сон и шастали в сельпо по нескольку раз в день, как в музей, любоваться на «красоту», стоившую, по утверждению продавщицы тётки Фроси, как крыло самолёта. Обе Владкиных мечты были за гранью реальности и включение в рацион «волшебной» флоры вряд ли способствовало их осуществлению.
Ульяна Егоровна в Иннокентьевке прожила всю свою жизнь, без особой нужды не покидая пределов малой Родины. С судьбой своей, Митрием Елизарычем, знакома была с ясель. Войдя в разум, оба поняли, что дальше лучше не по соседству, а рука об руку. Основательным и домовитым Митрий был с самого детства, так что стал для Ульяны той самой «Христовой пазухой», о которой частенько с завистью судачили бабы. Да и сама она не слыла цацей, дом вела на загляденье. Хоть в хлеву, хоть во саду ли в огороде, Синицыны завсегда вместе управлялись, не деля дела на бабские и мужичьи. Митрий на все руки мастером был, что вырастить, что засолить-замариновать. А уж садом своим гордился заслуженно! Но «царицей» в нём считал не фруктовину какую, сирень! Уж больно его Ульяша любила этот неприхотливый куст и чудесный аромат цветения.
Старшие их сыны, Пётр с Павлом, взращённые в труде и с патриотическим мировоззрением, стали военными и Родину защищали в далёких гарнизонах. Там и семьями обзавелись, привозя своих «боевых подруг», а потом и, в общей сложности, четверых ребятишек, в гости к родителям от случая к случаю. А вот для души усладой стала для Митрия и Ульяны папина любимица, да мамина помощница, Маруся, доченька младшенькая, последыш, так сказать. Упорхнуть подальше от отчего дома Марусе никогда и в голову не приходило, поэтому профессию она выбирала не только по нраву, но и по востребованности в их селе. Врачом решила стать, что уж может быть благородней?! Четыре курса мединститута в области успела закончить, когда чувства нахлынули, да так захватили, что потеряла Маруся и голову, и стыд, и всегда присущий ей разум. Максим учился на ветеринарном. Ухаживал красиво. «Дул в уши» мастерски. Слов таких девушка ни до, ни после не слыхала. А когда Влада уж под сердцем маминым зашевелилась, сдулся. Лопнула вся его любовь, как пузырик мыльный. Так что, вместо диплома заветного, привезла Маруся родителям внучку, пятую по счёту, да самую любимую по сути.
Ульяна Егоровна вздохнула от нахлынувших воспоминаний и попыталась унять поток заструившихся по щекам слёз. Эх, был бы жив её Митя, разве ж не осилили бы они ту Зинаиду?!
- БабУль, ты чего это? – сразу встрепенулась Влада.
- Так соринку в глаз надуло, - тут же нашлась бабушка и чмокнула свою егозу в медную маковку.
- Знаю я твою соринку, - по-взрослому заворчала девчушка, - Дедулю вспомнила?!
Деда она не помнила. Его не стало, когда ей и года не исполнилось. Сердце. Остановилось оно, аккурат, когда сирень цвет набирала, не выдержало переживаний о судьбе до́чушки единственной. Маруся долго себя во всём винила. А Ульяна окаменела было с горя горького. Да только мала́я, словно чувствуя боль бабушкину, повадилась на коленки той вскарабкиваться и ручонками крохотными лицо её гладить, да в щёки чмокать, приговаривая: - Баба, баба… Так, помаленьку, и отвела от души кручину тяжкую.
Рыжая голова возникла над штакетником внезапно, словно её обладатель к забору подбирался ползком, а потом резко вспрыгнул, как чёрт из табакерки. Ульяна Егоровна обалдело уставилась на молодого мужика, заглядывавшего во двор и улыбавшегося так показательно, словно решил посушить зубы на жарком солнышке. Даже ни разу не видя его прежде, «личность» она опознала враз, так как уменьшенная копия мужика жалась сейчас к её боку.
- Здрасте, дяденька, Вам кого? - первой пришла в себя Влада.
- Здравствуй, доча, - ещё сильней растянул рот в улыбке мужик, - А я знакомиться приехал, вот, - изрёк он радостно и попытался помахать огромным медведем и самокатом, торчащими из-под обеих подмышек.
- Эт чо, прочерк? – оглянулась Влада к бабушке, указывая пальцем в направлении незваного гостя.
Ульяна Егоровна кивнула, пытаясь обрести дар речи. Влада росла ребёнком умненьким и чрезвычайно сообразительным, поэтому донимать маму вопросом о местонахождении отца стала довольно рано. Маруся долго пыталась уйти от ответа, но, поняв, что её дитя рано или поздно докопается до сути, решила не осквернять славу профессий полярников и лётчиков, или вписывать труса в списки погибших и без вести пропавших. Поэтому, не вдаваясь в излишние подробности, рассказала о предательстве и прочерке в соответствующей графе свидетельства о рождении. Больше Владка вопросов не задавала и отсутствие отца её смущать перестало. Живёт же, например, соседка, тётя Валя, без детей, и ничего.
- Папка я твой! – не унимался тем временем явленец, - Открывай калитку, подарки принимай.
- Мне мама с бабушкой не разрешают с чужими разговаривать, - серьёзно ответила девчушка.
- Шёл бы ты, милок, по добру, по здорову, - заговорила, наконец, Ульяна Егоровна.
- Я со своей дочерью разговариваю, мамаша, - вдруг взвился мужик.
- Ты жало то попридержи, любезный, - голос раздался так неожиданно, что Влада с бабушкой вздрогнули, а мужик подпрыгнул на месте, отчего медвежьи лапы пришли в хаотичное движение, - Вот на свой самокат садись и поддай газку отсюда. Внял?
То, что новый агроном производит впечатление лесного чудища и им можно пугать непослушных ребятишек, в Иннокентьевке знали все, до тех пор, пока не познакомились с ним поближе и не осознали, что добрее человека не сыскать. Но Максим поближе познакомиться не рискнул. И внял. С первого взгляда. Леонид удовлетворённо хмыкнул и толкнул калитку, пропуская во двор Марусю, напоследок бросившую презрительный взгляд в сторону бывшего возлюбленного.
- Доброго денёчка, Ульяна Егоровна, - заулыбался Леонид, - Привет, Владуся! По делу я…У вас, как говорится, товар…
- Если купец ты, дядь Лёнь, - заскакала вокруг него Владка, - То я – за!
Женщины весело расхохотались. А Леонид протянул девчушке большущий пакет, в который она тут же сунула нос.
- Зи-на-и-да…, - удивлённо, нараспев, проговорила она и подняла на дарителя огромные глазищи, полные трепета и восторга, - Спасибо! – дрожащими руками девочка вынула куклу из коробки и нежно прижала к себе, а потом торжествующе посмотрела на бабушку и добавила, - А ты говорила, бабУль! Работает пятый лепесток то! Значит, братик будет тоже!
