- Мы везунчики! Ты представляешь, какие мы везунчики! – говорил в возбуждении Артём, расхаживая по комнате. Марина молча наблюдала за ним, лёжа поперёк кровати, болтая голыми ногами в воздухе.
Солнце прошло зенит, полуденный зной стал сменяться предвечерним, мягким теплом, и теперь можно было сходить на пляж искупаться в солёных волнах без риска безжалостно обгореть. Первая декада июня на Эгейском побережье радовала стабильной, предсказуемой погодой и буйным цветением трав, кустарников и деревьев. Цвели гранаты, олеандры, рододендроны и много ещё чего из местной флоры, чему у жителя средней полосы на отдыхе не было названия.
Марина по опыту знала, что «пружинного» завода у её кавалера надолго не хватит. Ему нужно просто выговориться и спустить пар (безобидные, по сути, занятия) хоть перед какой-нибудь аудиторией (в данном случае перед своей девушкой), и тогда его можно было брать за ручку и вести куда ей надо.
Артёму было тридцать два, ей двадцать три. Он, как главный герой книги Ремарка «Три товарища», не имел опыта общения с женщинами, Марина уже успела сходить замуж и за короткое проведённое там время научилась отличать мужчин стоящих от никчемушников и деструкторов. Артём относился к стоящим. Именно к тому типу мужчины, которого можно было полюбить любовью беспроблемной и безоблачной, а не той сумасшедшей любовью, которая всего лишь полгода спустя после замужества мутирует в неистовую ненависть. С Артёмом, подле него, было спокойно. Не тот настоящий мужчина, кто доминирует, но тот, кто контролирует обстановку вокруг себя. Артёму, в его тридцать два, это удавалось вполне. Стабильная и престижная работа – следствие полученного образования, вкупе с образом жизни – следствием хорошего воспитания, а также врождённых и приобретённых доброкачественных свойств характера, создали вокруг него ту атмосферу комфорта и стабильности, которую так ценят познавшие что почём в жизни женщины.
Марина продолжала молча смотреть и слушать. Артём продолжал метаться по комнате и, принимая различные ораторские позы, продолжал говорить так, словно находился перед целым амфитеатром слушателей.
- Случился конец света! Понимаешь?! Дважды!.. И не у нас!.. Всё человечество было его свидетелями. Мы видели, как кончился один мир и как рухнул другой, нас же эти катаклизмы не затронули совершенно… С физической точки зрения…
- Восьмёркин, - вклинилась наконец Марина нарочито жалобным голосом в словоизлияния Артёма - ты хотел бы, чтобы это случилось у нас? Ну, не случилось, и хорошо. Пойдём лучше на пляж.
Фамилия Артёма как раз не была Восьмёркин. Просто его день рождения выпал на двадцать девятое февраля, и за свои тридцать два года дней рождений у него было только восемь. Последнее, восьмое, он отмечал вместе с Мариной, и заработал с её легкой руки это прозвище. Есть вероятность, что после следующего, он станет Девяткиным.
- Пляж – это хорошо! – согласился Артём. – Хорошо, что этого с нами не случилось… Но, тем не менее, что теперь делать с библейским Апокалипсисом? С Откровением, нашего, так сказать, Иоанна Богослова? Изъять за ненадобностью или наоборот?..
- Наоборот-навыворот, - поднялась Марина с кровати. – Ты перегрелся от бурления мыслей, и тебе нужно бы остудиться. Особенно в этом нуждается твоя смышлёная головка, а то вот-вот вскипит как чайник на плите.
Она сбросила с себя сарафан, оказавшись в одном открытом купальнике, взяла со стола широкополую соломенную шляпу, сумку с пляжными аксессуарами и решительно направилась к выходу из номера, шлёпая вьетнамками.
- Пошли, - легонько ткнула она своим кулачком Артема в грудь.
Тот, как всегда загипнотизированный магией пластики движений точеного, молодого женского тела, молча пошёл следом.