А мамочке все равно. Она шляпу с ожерельем выгуливает.
Умеет Лукас Кранах Старший интригу держать, красиво, аристократично, в лучших традициях куртуазной рыцарской культуры, коей тогда, кажется, болели все. Время такое было: учреждение ордена Золотого Руна, культ св. Георгия, турниры, танцы, вытянутые пальчики, оттопыренные мизинчики и причудливо-изысканная мода. Эдакий пестрый парад роскоши и торжеств - смесь изыска с разгулом ярмарочного веселья.
Кранах был придворным художником курфюрстов, правителей Саксонии. В 1505 году Фридрих Мудрый пригласил художника в Виттенберг, куда Кранах благополучно перебрался и где прожил в достатке и почестях почти 50 лет (был придворным художником трех курфюрстов, открыл в городе мастерскую, владел аптекой, книжной лавкой, типографией, дважды избирался бургомистром, да и шутка ли - Фридрих Мудрый даровал ему годовое жалование в 100 гульденов, в то время как его предшественник получал всего 40).
А за три года до этого Фридрих III, который Мудрый, основал в городе Виттенбергский университет, ибо намеревался превратить этот провинциальный город в крупный культурный центр. Так, с легкой руки курфюрстра прогрессивные преподаватели-гуманисты стали насаждать интерес к античности, а двор, желавший слыть просвещенным, превратил сие увлечение в моду. А потом пришел Лютер и всех сжег. Это я шучу, конечно.
Но для понимания духа немецкого люда той поры, тем более жителя Виттенберга, личность Мартина Лютера смыслообразующая, ибо именно он, аккурат со своим соратником Меланхтоном, был среди тех самых прогрессивных преподавателей Виттенбергского университета - мекки лютеранства.
До ХХ века считалось, что свои 95 тезисов 31 октября 1517 года Лютер собственноручно прибил к дверям Замковой церкви Виттенберга. Но Эрвин Изерло убедительно сие предание опроверг, ибо не имеет оно под собой никаких документальных оснований: сам Лютер неоднократно сообщал в своих сочинениях, что отправил тезисы почтой архиепископу Майнцскому, а не получив ответа, решился обнародовать их устно и печатно (версия же о прибитом листе с тезисами возникла в позднейших записках соратника Лютера, Меланхтона, который никак не мог быть очевидцем события).
Так вот. Это я о том, что дух протестантизма принципиально важен. И в этой картине особенно, ибо Кранах всей душой поддерживал Лютера (крестного папеньку своих детей).
И моду. Поэтому перед нами, во-первых, персоны античные, во-вторых - Венера аки саксонская герцогиня... раздетая по всем правилам приличия и хорошего тона.
Сюжет картины взят из стихотворения Феокрита "Медовый вор". Синопсис такой: Купидона ужалила пчела, когда он крал соты из улья. После того как обиженный мальчуган выразил свою боль криками и пинками, он полетел к своей матушке Венере и пожаловался ей, дабы та его пожалела. Но увы и ах, нет повести печальнее на свете - Венера ответила сыну, что тот сам похож на пчелу: маленький, но способный наносить болезненные раны.
Аккурат в правом верхнем углу картины надпись - перевод латинского текста о взаимоотношениях между болью и удовольствием: "Удовольствия жизни идут рука об руку с болью!" (пчелы и мед считались символами удовольствия, как и Венера с Купидоном).
Но тут такое дело, манерно изогнутая нагая Венера совсем не двусмысленно источает эротизм. Что в общем-то вполне себе объяснимо - она же богиня любви! Но. Поза ее - точь-в-точь как краноховская же Ева в Эдемском саду. Оп, и мы начинаем беспокоится за свой моральный облик.
И нет, тут нет никакой скверны и ереси. Дело в том, что Ева - персонаж, связанный с грехом, а Венера есть богиня греха. Более того, яблоко - атрибут Венеры в той же степени, как и Евы.
Но Кранах демонстративно подчеркивает связку Ева-Венера, потому что в 1517 году Лютер подверг сомнению папскую власть и утвердил веру в то, что между Богом и человеком не нужны посредники, тем более такие, как католическая церковь, погрязшая в грехах корыстолюбия и разврата.
И потому, что порок всегда наказуем, а человек, согласно лютеранским воззрениям, греховен уже с рождения (и никакие индульгенции тут не помогут / то сказ уже и про Купидончика, угрюмого и обиженного).
И это если не говорить о том, что женщина с ребенком - это всегда Мадонна, которую во времена Кранаха ассоциировали со второй Евой, пришедшей в мир искупить грех первой (более того, в типичной для XVI века иконографии Мадонны как второй Евы, яблоки становятся таким же атрибут Девы, как и Евы, как и Венеры).
Иными словами, перед нами персонаж, в котором еще отчетливо звучит средневековое эхо страха перед языческой богиней, имя которой всуе и упоминать не стоит. Поэтому она так и похожа на лису (лиса в мифологии - воплощение хитрости, коварства и, одновременно, эротического начала).
Да, зоофизиогномика-с.
Еще Адамантий писал: "Обладатели маленьких челюстей вероломны и жестоки. У змей маленькие челюсти, и им свойственны эти же пороки. Несоразмерно большой рот присущ людям прожорливым, жестоким, безумным и нечестивым. Именно так устроены пасти псов... Быки медлительны и ленивы. У них широкий кончик носа и большие глаза; медлительны и ленивы люди с широким кончиком носа и большими глазами. Львы великодушны, у них круглый и приплюснутый кончик носа, сравнительно глубоко посаженные глаза; великодушны те, кто имеет такие же черты лица".
Т.е Античность рассуждала так: животные не притворяются и повадки многих нам хорошо известны; человек же скрытен, распознать тайны его характера непросто, но сходство с тем или иным животным позволяет проникнуть в человеческую душу.
Когда в Европе наступила эпоха Средневековья, античные физиогномические трактаты были переведены на арабский. Там, в исламской культуре, античная физиогномика встретилась с восточной традицией, которая была тесно связана с астрологией и хиромантией, а затем уже в виде синтеза вернулась в Европу в переводах с арабского на латынь в конце XIII века (собственно, гороскопы родом отсюда).
На самом деле ничего удивительного, ибо зоофизиогномика для человека времен Ренессанса составляла необходимую часть взгляда эпохи на мир, ибо считалось, что все характеры животных отразились в человеке, ведь человек представляет собой микрокосм, повторяющий строение макрокосма.
А где обитают лисы? Правильно, в лесу, который, с одной стороны, есть внимательная демонстрация быта и примет реальности века XVI (там скалы и замок, домик с красной крышей, дивные отражения в воде, два лебедя - эдакая поэтика быта, свойственная Кранаху и вообще всем представителям Дунайской школы), с другой - в представлении немецкой культуры XVI века лес был местом, довольно густо населенным всякими персонажами, враждебными человеку. В том числе, всякими дикими людьми (сюжеты графики, гравюры, рисунков времен Кранаха), которые отличались жестокостью и агрессивностью - это потомки Каина, которые не смогли смыть с себя печать Каиного греха и поэтому не смогли прикоснуться к цивилизации.
Т.е культура времен Кранаха к лесу относилась с подозрением.
Итак, что мы имеем? Античная нагая Венера аки Ева (аки Мадонна), лютеранские идеи, пороки, грехи, яблоки, физиогномика и все это в подозрительном лесу, ставшим садом земных наслаждений.
А подглядывают за всей этой вакханалией, исподтишка, украдкой, из лесной чащи олень и лань (которая страшно похожа на осла, но то потому, что, первое - Кранах не ставил перед собой задачи анатомического точного изображения, ибо этот зверь есть символ лесного обителя, второе - ослы не живут в лесу, третье - осел про неверность, блуд и оные пороки, поэтому почему бы и нет).
Так вот, олень и лань - животные леса и вроде бы про быт. Но не только.
Олень - это кара Актеона. Согласно мифу, самоуверенный юноша посмел поднять глаза на богиню Диану, когда та купалась нагишом. По-простому, подглядывал за ней (за это Диана превратила Актеона в свое любимое животное - оленя, и его растерзала собственная свора собак).
Собственно, кранаховский любопытный глаз оленя - это с одной стороны шутка юмора и оправдание изображения нагого тела (как правило, художники XV-XVI веков, обращаясь к этому мифологическому сюжету, ни о каком морализаторстве не говорили громко - то был повод изобразить обнаженное женское тело, поскольку тогда подобного рода манипуляции были практически единственной дозволенной церковью возможность живописать женские прелести), с другой - тоже про наказание, ибо "Удовольствия жизни идут рука об руку с болью!".
