Все древнерусские летописи уделяли много внимания образу князя, который выступал в качестве выразителя интересов всего государства, олицетворял его. Это характерно не только для общерусских летописей, но и для регионального летописания ярким примером которого является Галицко-Волынская летопись. В этом источнике описывается история Галицко-Волынского княжества на протяжении всего XIII века. В центре повествования находятся фигуры наиболее значительных князей и особенно Даниила Романовича.
Даниил показан в летописи не только в роли могущественного князя, но и несчастного ребёнка. Летописец останавливается на описании момента, когда Даниил не хотел расставаться со своей матерью и заплакал. Однако в источнике подчёркивается, что уже в детском возрасте князь был готов отстаивать свою волю с оружием в руках. Когда один из тиунов хотел взять его коня под уздцы, то он извлёк меч и собирался применить его.
Летопись всячески подчёркивает личную храбрость молодого князя. Хотя всё больше становилось очевидным, что для разумного управления нужны не только таланты воина и полководца, но продолжает сохраняться древнее представление о том, что князь должен демонстрировать всем свои выдающиеся таланты в физической силе и владении оружием. Во время описания одной из многочисленных стычек летопись подчёркивает, что Даниил ехал посреди врагов, но никто не решился на него напасть, видя его силу и храбрость. При описании участия Даниила в сражении с татарами на берегу Калки можно встретить упоминание о том, что Даниил настолько был захвачен битвой, что даже не ощущал многочисленных ран, нанесённых ему.
Летопись не просто описывает достоинства князя, он изображается как человек, который не имеет недостатков вообще.
"Ибо был он отважен и храбр, от головы до ног не было у него изъянов".
Контрастом для князя выступают хитрые и лукавые бояре, которые предпочитают видеть своим правителем венгерского королевича, но не законного правителя.
При этом всячески подчёркивается, что власть князя дана ему Богом, поэтому любые попытки людей вмешаться в призвание кого-либо на княжение будут обречены на неудачу. После того, как Даниилу удалось взять под свой контроль Галич, ему пришлось вступить в противостояние с венгерским королём. Подчёркивается, что Даниил не только предпринимал разного рода военные меры, но и уповал на помощь со стороны Бога, который откликнулся на его молитвы.
"А Даниил молился Богу, и Бог избавил его от руки сильных".
Уверенность в Божьей помощи придавала князю уверенности в своих силах. При этом эту уверенность он старался распространить среди своих соратников. Во время битвы Даниил не только сам доблестно сражался, но и успевал одобрять дружинников. Летопись вкладывает в уста Даниила слова:
"Кто медлит идти в битву, у того робкая душа".
Во время сражения с половцами, когда Даниил отправился на помощь киевскому князю, именно ему удалось отговорить своих союзников от отступления и выйти на битву. Согласно летописи, Даниил произнёс:
"Не подобает ли воину, устремившемуся на битву,— или завоевать победу, или погибнуть в бою?".
Очевидно, что от правящего князя ожидали не только личной храбрости, но и умения передать эту уверенность в своих силах окружающим, повести их за собой. Впоследствии, сражаясь уже в далёких германских землях, Даниил обращался к своим воинам с речью, в которой говорил, что все люди смертны, но гораздо лучшая участь состоит в том - чтобы умереть покрыв себя славой. Очевидно, что образ княжеской власти оказывался нераздельно связан именно с воинской доблестью, мужеством, отсутствием страха смерти.
Серьёзным испытанием, которое потребовало от князей новых качеств и умений стало монголо-татарское нашествие. Даниил вынужден был скрыться за границей, однако летопись не осуждает его, видя в этом поступке вполне разумное решение. Тем более что Даниилу и его брату Васильку пришлось отражать нападение других врагов - ятвягов и литовцев, с чем им удалось справиться достаточно успешно. При этом вновь подчёркивается, что результатом похода был не только захват добычи, но и освобождение множества христианских пленников.
При этом Даниил понимал, что открытое сопротивление татарам не приведёт к успеху. В летописи рассказывается о том, как он принял решение приехать лично к хану Батыю. В общении с Батыем князь в полной мере проявил то, что в наше время принято называть толерантностью. Он следовал татарским обычаям, не отказался от ханского угощения в виде кумыса, что вызвало симпатию у татарского правителя. В то же время в летописи подчёркивается, что Даниил был решительно настроен отказаться от поклонения языческим идолам, за что был казнён князь Михаил Черниговский. При этом летописец рассказывает о визите Даниила как о проявлении настоящего унижения.
"Даниил Романович, великий князь, владел вместе со своим братом всею Русской землей: Киевом, Владимиром и Галичем и другими областями, а ныне стоит на коленях и называет себя холопом! Татары хотят дани, а он на жизнь не надеется".
Спасение жизни князя летописец приписывает только милости Бога.
Уделяет летописец внимание такому неоднозначному событию, как принятие Даниилом королевского венца от Папы Римского. С одной стороны, говорится, что Даниил не горел желанием делать это и пошёл на этот шаг, лишь рассчитывая на непосредственную военную помощь западных государств против татар. Также подчёркивается, что Папа рассматривал вариант воссоединения церквей. Однако главным моментом стало всё-таки то, что непосредственное вручение Даниилу царского венца осмысливается как действие Божественного промысла, а не конкретных людей. Летописец лаконичен.
"Даниил принял венец от Бога в городе Дорогичине".
Таким образом, вновь подчёркивался абсолютный характер княжеской власти. в основе которой не людские решения, а воля Бога.
Впрочем, нельзя сказать, что образ князя это только образ воителя. Летопись уделяет внимание и мирным созидательным действиям князей. Достаточно подробно описывается как Даниил строил городок Холм, особенное внимание уделяя украшению церкви. Зачастую кроме красоты приходилось руководствоваться также соображениями безопасности. Даниилу пришлось построить много крепостей, чтобы защититься от татарских набегов.
Среди добродетелей князя подчёркивается и его мудрость, причём летописец не постеснялся сказать, что в этой добродетели Даниил был вторым после царя Соломона. Достаточно нетипичной для того времени была также такая добродетель как братолюбие. По сведениям летописи, Даниил, действительно, всегда поддерживал крайне дружественные отношения со своим братом Василько
