Тема сложная и пугающая настолько, что о ней страшно говорить. И настолько важная, что говорить надо обязательно. Надо говорить между собой, не бояться говорить со стариками. А главное, об этом нельзя не говорить с детьми, хотя и надо это делать крайне осторожно и после совета специалиста. Вот только, есть ли они? Формально, всё про смерть вам должны рассказать и расскажут священнослужители. По факту, они такие же люди и тоже многого не знают.
Почему именно сегодня цапануло? Не знаю, я о ней ежедневно думаю, пытаюсь разобраться, чего больше у меня - страха или нетерпения.
Утром сказали, что ушла Тина Тëрнер. Казалось бы, сколько их уходит, великих, каждую неделю? Здесь чуть-чуть, но иное чувство. Еë даже старой невозможно представить, хоть и знаю, что сильно болела. Она была символом жизненной энергии. Simple the best.
А второе - прочëл пост-ответ психиатра (психолога, психотерапевта, не уточнял) на Кью. Редко на той площадке нарываешься действительно на эксперта, с интересным и обоснованным мнением. Прочëл с интересом, даже несмотря на то, что пост, выложенный не для специалистов, всё таки окно Овертона. Какой-то глумливый тролль, каких в интернете полно, ко мне тоже заходят порой, спросил про суицид и эвтаназию, мол кто и зачем людей отговаривает и надо ли это делать?
Не буду пересказывать профессионалку, учитывая, что, как обывателю, не всё нравится. Но, в целом, смысл ясен и я думаю, в основном, так же.
Неодобрение здоровым обществом (не путать с западным) суицида, а эвтаназия это тоже самое, пусть и чужими руками, связано с религиозными взглядами или же родственными отношениями. В первом случае я поддерживаю это отношение, потому что оно держится на религиозных постулатах, которыми эти люди живут. Душа, грех, всё такое. Родственники же и друзья, как правило, особенно дети, получают в таком случае, душевную травму. К обычной потере близкого примешивается чувство вины за то что не предотвратил, не "отговорил". Чувство абсолютно иррациональное, это как алкоголика или наркомана (латентный суицид, по моему глубочайшему убеждению) уговаривать завязать. Зависимый может бросить лишь имея собственное желание и суицидник только сам может обратиться к врачу, если его пугают собственные мысли. Всё. Остальное бла-бла-бла.
Решаются на самоубийство люди только сильные, слабому это не под силу.
Печальные исключения это суицид детей и подростков по совершенно идиотскому поводу (любовь, я никому не нужен и подобный бред). Вот здесь специалисты, ну и родные, в первую очередь, должны вовремя заметить и не отговорить (ни в коем случае), а провести реабилитацию, по всем правилам науки. Потому что просто объяснить, что в жизни никто никому не нужен, а любовь заканчивается, когда быт перебивает гормоны, не поможет. До правды пациент вряд ли дозрел.
В общем, с чем я точно согласен - нельзя это явление рассматривать, как единое целое. Как в смысле отрицания и порицания, так и в смысле одобрения и разрешения, что требует западная, умирающая цивилизация. Каждый случай индивидуален и там, где помочь и спасти можно, общество обязано помочь. А там, где беда произошла, не истерить, не винить себя и кого-то (кроме случаев доведения). И совсем бесполезно осуждать совершивших это. Им точно уже всё равно.
Но сегодня, точнее, за несколько последних лет, смерть значительно приблизилась к нам. Если в странах Третьего мира войны это постоянное и привычное явление, то европа начала от этого отвыкать. Есть страны, где смерть от возраста или наркотиков сильно опережает насильственную, в ходе боевых действий. Мы не далеко ушли от 90-х и двух чеченских кампаний, когда жизнь стоила копейки и могла оборваться, во время похода за хлебом, если братки решали пострелять друг друга или тëтка в чëрном ложно поняла свой долг перед Аллахом. Но и для нас стало шоком сожжение людей в Одессе и бомбардировка прохожих в Луганске. И все последующие события стали шоком. Шоком, от которого мы, в ужасе, отворачивались. Потому что смерть смерти рознь. Умереть в постели, пусть даже от нелепого ковида это одно. А хладнокровное убийство ребëнка и/или молодой женщины это вне пределов разума. Те из нас, я в том числе, кто не поехал воевать за этих, абсолютно обычных, людей, закрылись в своëм "домике" - лишь бы нас не задело. Жаль детей, жаль зверски убитых лишь за желание быть русскими, но это далеко. Когда пришли за евреями и коммунистами, я не взял оружие. Я же не еврей и не коммунист. Помните? Сто лет не прошло.
Сегодня мы оказались в ситуации, когда выбрав в 14-м позор, а не войну, получили и позор и войну. И снова, пойдя за хлебом, можно погибнуть. Только не от террориста с чëрным флагом шайтана, а с сине-жëлтым. А твой сосед, обычный мужик, со своими заморочками и увлечениями, сейчас в окопах в шаге от смерти. И может быть, твой друг или родственник там, чтобы эта инфернальная зараза не расползлась по всей нашей стране. Раз уж не удалили опухоль раньше, приходится это делать срочно. Лишь бы без химио и радиотерапии обошлось.
Так что такое смерть? Надо ли еë бояться? Как вообще к ней относиться, надо ли готовиться и, если да, то как?
Не хочу гуглить, кто сказал, что смерть это самое важное событие в жизни. Лучше и не скажешь. Желаю, чтобы она не приходила к людям преждевременно, потому что пожить надо успеть, след оставить, какой-никакой. Бояться еë нормально, там ведь пустота. Это как целый мир схлопывается, Конец Света для одного. Представляете, сколько миров гибнут на войне, ежедневно?
Бояться можно, бояться нужно. Нельзя лишь, чтобы страх тобой начинал руководить. Потому что твоя гибель может оказаться спасением для кого то. И, наоборот, твоë бегство с поля боя убьёт кого-то другого. Привет Верхнему Ларсу. Когда-нибудь, спасëнная трусливым бегством жизнь перестанет приносить радость.
У всего есть цена.