Не успел задремать под звуки мартовской капели за окнами приемного покоя, как в дверь позвонили, и я услышал за порогом возню, чьи-то веселые окрики, и голос знакомого санитара из психиатрической бригады: "Открывай, везем тебе Клеопатру!". И громкий хохот женщины.
В помещение ввалились два санитара и та, кого они называли Клеопатрой - пышная веселая рыжеволосая женщина лет сорока. Вслед за ними вошел доктор со Скорой. Он присел писать сопроводительный документ, а Клеопатра вольготно расселась на кушетке, явно демонстрируя всем присутствующим мужчинам, что она женщина. На ней был домашний халат, тапочки.
- Обвиняет всех нас в домогательствах, - с улыбкой произнес доктор Куницын. - Наша давняя знакомая. Не пугайтесь. Я оставил направление. Разбирайтесь с дежурным врачом, а у нас еще вызов.
Доктор со Скорой был невероятно спокоен, вежлив, слегка ироничен.
- До свидания, красавица, - обратился он напоследок к Клеопатре. - Сдаю тебя из рук в руки ангелам в белых халатах.
- Ангелы! - рассмеялась женщина, откидывая полы халата. - Соглядатай твой - римский воин с бородкой - тот, что лыбится...да...это же он домогался до меня в Гефсиманском саду, когда продавали Христа. И ты хорош. Архангел Гавриил.
- Куницын моя фамилия. Запомни, красавица, доктор Куницын.
Он пропустил вперед санитаров, передал мне свежее направление в стационар и ушел, оставив наедине с Клеопатрой. Я позвонил дежурному врачу. Игорь Петрович был на обходе, обещал быть через пять минут.
Я начал оформлять больную. Выдал ей градусник, затем померил давление, записал данные, достал из архива историю болезни Клеопатры, и пока не пришел Игорь Петрович, углубился в анамнез.
Лариса Ивановна страдала БАР (биполярным расстройством). Когда она бросала пить таблетки, развивалась сначала маниакальная фаза: женщина становилась расторможена в плане мужчин, начинала активно искать ухажеров, причем фантазийный аппарат работал впереди телесного. Повсюду ей мерещились "дон-жуаны", которые пытались вторгнуться в ее личное пространство. При этом в реальности все было наоборот - первой провоцировала сближение именно она.
Ларис Ивановна была замужем, муж предвидел ее пробуждающуюся патологию, относился снисходительно и с пониманием. Когда бред зашкаливал, вызывал доктора Куницына с санитарами, и они привозили супругу в стационар.
Судя по сопроводительным документам, первые недели марта выдались чрезвычайно активными. Лариса Ивановна завязала переписку в соцсетях сразу с пятью мужчинами. С тремя успела встретится, в одного влюбиться. В пилота авиалиний. Женатого.
Клеопатра преследовала его в аэропорту, в гостинице, дома, где они единожды имели свидание. Устраивала истерики и скандалы. Передавала его жене скабрезные подробности сначала в переписке в социальных сетях, а потом и в реальности при встречах, мстительно смеялась, когда доводила жену пилота до слез, показывала любительские видео с ее мужем. Иными словами, вела себя дерзко и вызывающе. Подкараулила однажды пилота в подъезде его дома, сбросила с себя одежду, стала кричать и звать на помощь. Абсурдную ситуацию домогательства заметила консьержка. И опять скандал. И пятно на репутации пилота.
Психиатрическую бригаду вызвал муж, который вынужден был полночи утешать разгневанную Клеопатру, убеждая, что пилот прилетит. Муж знал, что когда морок пройдет, Лариса превратится в добрую милую жену, которая ничего общего не имеет с Клеопатрой. Подобное происходило с ней не раз. В прошлом году был студент консерватории, в этом пилот. Муж не обвинял жену. Знал, что это не она, а ее патология.
Вскоре пришел Игорь Петрович. Поговорил с пациенткой, направил в третье женское отделение.
Клеопатра вскочила, стала смеяться и обвинять нас с Игорем Петровичем в домогательствах.
- И ты, архиерей! - тыкала разгневанная женщина в доктора. - И ты, алтарная душонка! - указывала на меня. - Хотите вернуть Марии Магдалине все грехи, которые она искупила слезами? Не выйдет.
Чтобы переодеть больную и сопроводить в третье отделение, мне пришлось звонить санитару из первого мужского и просить помощи. Мы иногда так делали.
В отделение она вошла царственной персоной в сопровождении двух "рабов" - меня и санитара из первого. Клеопатра шла с гордо поднятой головой, с надменной улыбкой, с распущенными огненными локонами. И - честное слово - была чертовски привлекательна. Понимаю пилота международных авиалиний. И мужа понимаю.
Не понимаю только средневековую церковную инквизицию, которая в подобных женщинах усматривала беснование, а не болезнь. И приговаривала иногда к суровому наказанию какую-нибудь рыжую красавицу. А это была болезнь, а не распущенность. Хотя...наверное, все же какая-то причинно-следственная связь была.
Перефразируя Достоевского: "Что идет впереди - распущенность или болезнь?" Загадка века.