Андрей лежал на не слишком удобной кушетке в машине скорой помощи, и глядел в потолок над собой, стараясь оставаться в сознании, как просил его молодой медбрат, сидевший сбоку.
Время от времени парень, руки которого были густо забиты разноцветными татуировками, зачем-то поправлял провод от системы, и назойливо спрашивал у пациента:
– У вас всё нормально? Хотите, поговорим?
Мужчине в разговоры вступать не хотелось, и он скупо отвечал:
– Всё хорошо, но говорить больно.
Медбрат ненадолго умолкал, а затем, как будто и не было короткого диалога несколько минут назад, повторял всё снова.
Однако провалиться в спасительное забытьё мешал не только расписной сопровождающий и неровности на дороге, заставляющие морщиться от боли. Андрей удивлялся непоследовательности мыслей, приходящих в голову под аккомпанемент тревожной и требовательной сирены. Его везли сквозь дорожные пробки к спасительной, или уж как получится, больнице, а он отчётливо понимал, что, вероятно, обстановка внутри салона спецавтомобиля может быть последним интерьером, который он видит в своей жизни.
То ли от лекарства, которое ему ввели врачи ещё дома, то ли просто от тоскливого чувства одиночества, порядком измотавшего Андрея, но страха он не ощущал. Не было ничего подобного тому, о чём он слышал от других: ни светящегося коридора, ни облаков, ни затягивающего тёмного тоннеля. Какая-то непонятная отстранённость, будто сердечный приступ приключился не наяву, а во сне, и он никак не может выбраться из липкого кошмара.
В голову мужчины вперемешку с обрывками воспоминаний приходили печальные мысли. Жизнь промчалась, вроде этой скорой помощи по городским улицам, но как-то бестолково. В свои неполные 50 лет он ощущает себя старым, больным, никому не нужным.
Вроде бы хотелось и пожаловаться на несправедливость судьбы, а в то же время – нельзя. Неправильно это! «Сам заслужил то, что имеешь», – мысленно вынес себе приговор Андрей, – «Самому и ответ держать, если сейчас конец придёт, а кто-то там, за гранью жизни, проверяет баланс добрых и бесчестных поступков».
Впрочем, один раз медики уже вырвали его из костлявых лап мрачной старухи с косой, и тогда, надо признаться, случай был сложнее. Условия в полевом госпитале были практически спартанскими, вот только выживали не только сильнейшие, но и те, кто уже заглядывал в глаза вечности. Врачи и медсёстры боролись за пациентов с каким-то остервенелым упорством, делая всё, что только возможно, а чаще всего – даже больше.
***
До сих пор с неприятным чувством стыда Андрей вспоминает, как отвергал медицинскую помощь, отказывался пить назначенные таблетки и не давал делать себе уколы. Кто бы к нему ни обращался, парень твердил, что не хочет больше жить.
Усатый майор медицинской службы, услышав как-то истерику солдата, попросил окружающих оставить их наедине. Присел на стул возле кровати, на которой лежал Андрей, прикурил, что, конечно, было строго запрещено, и предложил:
– Затянешься?
Услышав отрицательный ответ, майор улыбнулся:
– Молодец, сила воли имеется. Значит, всё будет хорошо.
– Нет, не будет, – отозвался Андрей. – Теперь уже хорошо не будет! Девушка, которая в любви клялась и обещала ждать, уже у другого парня на коленках время проводит.
Врач удивлённо спросил:
– С чего это ты так решил, боец? Приснилось, что ли? Или она сама тебе рассказала?
Андрей почувствовал, что взорвётся, если не расскажет, и признался:
– Друг мне карточку с Полароида прислал. Моя Вероника Новый год встречала весело и беззаботно, пока я тут с ребятами под градом пуль по этому проклятому городу кружил, постоянно натыкаясь на засады.
– Ну, а сама-то она, твоя Вероника, что в своё оправдание пишет?
Андрей признался:
– В том-то и дело, что в письмах – всё о любви ко мне! Написала, что в новогоднюю ночь невероятно скучала по мне. На небо смотрела, чтобы отыскать звёздочку, которую мы считали своей. Вот лживая гнида! Видел я, как она скучала! Как вот теперь мне жить дальше?
Врач тогда, выслушав Андрея, сказал мудрые слова:
–Ты вот что, парень, давай не дури. Надо жить! Зря, что ли, тебя 3 часа на операционном столе штопали? Родители у тебя есть?
Андрей кивнул:
– Мама.
Врач посоветовал:
– Вот, ради мамы начинай лечиться и восстанавливаться! Ты ей нужен. Больше всего на свете нужен! Нет ничего тяжелее, чем своих детей терять.
Майор помолчал, не замечая, что папироса уже догорела до бумажной гильзы, и обжигает ему пальцы, а потом, спохватившись, затушил крохотный окурок, и, уже вставая со стула, дополнил:
– А с Вероникой своей при встрече обо всём поговори. Прямо, без всяких намёков, спроси всё, что тебя мучает. Знаешь, боец, иногда и собственным глазам верить нельзя, не то, что фотографии. ***
Тягостные воспоминания перебросили Андрея в тот день, когда он, вернувшись в родной посёлок, встретился с Вероникой. Она была ещё красивее, чем он её помнил. Девушка кинулась обнимать вернувшегося к ней любимого, и он, поддавшись чарам своей сероглазой красавицы, стал страстно её целовать. Разговаривать на тему предполагаемой измены Андрею совсем не хотелось. Жаркие губы Вероники прогоняли все сомнения, но какая-то тень обиды оставалась.
Месяц после возвращения парень наслаждался близостью с любимой, забывшей про все принципы, и дарившей ему страстные дни, а иногда, при удачном стечении обстоятельств, и ночи.
Родители любимой девушки и она сама ждали, что Андрей вскоре заговорит о свадьбе. В этом же была уверена и мама парня.
Однако в один из дней после встречи с другом, когда-то приславшим злосчастную фотографию, в Андрее снова вспыхнула уснувшая было ревность. Толик, посмеиваясь, поинтересовался:
– Что, Андрюха, всё своей Вероничке простил? Эх, я бы так не сумел! Ну, что, когда в двери входишь, голова не болит?
Андрей пожал плечами:
–Да нет, у меня ранения в голову не было. С чего ты взял?
Толя совсем развеселился:
– Как же, наверное, в голове звенит, когда ты рогами двери задеваешь. Что, думаешь, Вероника только с тем приезжим с фотки путалась? Она даже ко мне как-то заходила за утешением, как бы помягче тебе объяснить, романтического свойства.
В тот же день, не объясняя маме настоящую причину, Андрей, даже не поговорив с Вероникой, уехал в город. Там практически незамедлительно устроился разнорабочим на северную вахту. Он бы и на край света рванул, да только там вакансий не было. Ну, ничего, и так довольно далеко от предательницы забрался.
Деньги, конечно, зарабатывал приличные, да только что проку? Маме, большую часть отправлял. Хотя понимал, конечно, что не деньги ей важны, а чтобы сыночек рядом был.
Сотовые телефоны тогда только в моду входили, но мама никак не соглашалась себе его приобрести, потому что слышала, что платить за звонки очень дорого. Так что Андрей общался с единственной родственницей по стационарному телефону, который был установлен у соседки, и при помощи обычных бумажных писем. Однако и в разговорах, и в письменном виде старался обходиться общими фразами поздравлений и короткими сообщениями о том, что у него всё хорошо. Про Веронику он вовсе ни слышать, ни читать ничего не хотел. Если вдруг мама начинала ему что-то рассказать про неё, мужчина всегда поспешно прощался, и запретил что-либо писать про предательницу в письмах.
Вычеркнул, будто и не было никогда в его жизни этой прекрасной истории любви, превратившейся в банальный фарс из-за неверной девушки.
***
За воспоминаниями Андрей и не заметил, как завершилось его путешествие на спецмашине. Стихла сирена. Медбрат с помощью крупной улыбчивой женщины доставил пациента в приёмник. После осмотра, опроса симптомов и измерения давления Андрея направили на дополнительные исследования.
Несмотря на протесты, немолодая медсестра усадила его в инвалидное кресло, и так и возила по необходимым кабинетам. Позже врач, рассматривая результаты анализов и исследований, пояснил:
– Андрей Алексеевич, повезло вам с бригадой скорой помощи. И вовремя приехали, и лекарство хорошее по дороге вам капало. Сейчас прямой угрозы жизни нет, но, всё-таки, лучше недолго у нас полежать, чтобы выяснить, что у вас приступ спровоцировало. По желанию, можете в платную палату оформиться. Она у нас сейчас пустая. Вообще, у нас и в общих палатах вполне ничего. Что решили?
Андрей немного подумал, и ответил:
– Давайте, лучше я в общей палате полежу. Наверное, там веселее!
Врач развёл руками:
– Воля ваша! Моё дело – предложить!
Конечно, Андрей заметил, что врач немного раздосадован его отказом, но не стал менять решения. На самом деле, ему не было жалко денег за пребывание в палате повышенной комфортности, но банально не хотелось оставаться в одиночестве.
Мужчины в палате оказались немного старше Андрея, и после знакомства он довольно легко адаптировался к пёстрой компании. Самый бывалый пациент Матвей Владимирович, попавший в отделение кардиологии уже в 5 раз, объяснил больничные порядки:
– Холодильник в коридоре. В аккурат рядом с сестринским постом. Правила такие: вся еда должна быть в пакетах и с сопроводительной запиской, где указаны номер палаты, фамилия и дата, когда провизия помещена в холодильник. С этим строго! Безымянные продукты подлежат уничтожению!
Соседи перебросились шутками о том, кто и когда расправляется с содержимым холодильника, а Матвей Владимирович продолжил сообщать сведения:
– Своим передай, Андрейка, что когда внизу на приёме передачек рыжая такая крупная медсестра дежурит, можно с ней даже договориться, и в палату прошмыгнуть. Она добрая, а вот если хрупкая и с виду, как Алёнушка из сказки, кроткая девушка дежурит, тут уж никак. Зверь! Пускает только к тем, за кем уход необходим. К тебе кто ходить-то будет? Жена? Дети?
Андрей сообщил, что навещать ему некому. К огромному облегчению, ни Матвей Владимирович, ни другие соседи нее стали лезть ему в душу, и выпытывать, чего это он ходит в холостяках.
Вечером, когда палате наступила тишина, на Андрея вновь накатили неприятные воспоминания.
***
Впервые после своего поспешного бегства мужчина приехал в родной посёлок только через 6 лет, по огромной просьбе мамы. Она не стала говорить по телефону, в чём дело, но почти умоляла приехать как можно скорее. Встревоженный Андрей испугался, что причиной такой срочности является какая-нибудь серьёзная болезнь мамы, и не стал медлить.
После приветствий и объятий женщина усадила сына за стол, стала доставать из холодильника его любимые соления, ставить воду, чтобы сварить пельмени. Хлопотала так, что казалось, что не две у неё руки, а все восемь. Андрей, не выдержав, попросил:
– Мама, поверь, я сейчас не от голода, а от напряжения умру! Почему ты меня так срочно вызвала?
Женщина остановилась, села за стол напротив сына, и заговорила:
– Ты, Андрюша, не сердись, и не обрывай меня на полуслове. Вопрос очень важный, и надо, чтобы ты всё выслушал, не перебивая меня! Речь о Веронике. Точнее, не только о ней.
Лицо Андрея перекосилось:
– Мама, я тебе, кажется, серьёзно объяснил, что никогда больше ничего не хочу слышать про эту дрянь. Если ты дальше будешь про неё говорить, то я просто встану и уйду!
– Нет, мой хороший! Ты останься, и послушай. Внимательно послушай! Нечего на Веронику злиться! Ни в чём она перед тобой не была виновата. Не так давно мама Толика мне по пьяной лавочке проболталась, что её сын специально Никочку перед тобой позорил. Хотел, чтобы вы с ней расстались, а он – тут как тут, нарисовался бы герой-утешитель, и не сотрёшь. Только Вероника ни о ком, кроме тебя, и слышать не хотела. Через месяц после того, как ты так неожиданно уехал, пришла ко мне, объявила, что ребёнка от тебя ждёт. Пыталась я тебя тогда ещё всё рассказать, но ты же упрямый! Ни единого слова про Веронику не дал мне сказать за все эти годы! Дочка у вас родилась, Оленька. Хорошенькая, ладненькая такая вся. Вероника светилась вся от счастья, и, если и зла на тебя была, то виду не показывала никогда. Мне с внучкой разрешала видеться, ну, а я часть денег, что ты присылал, я для Оли передавала. Считаю, что это – меньшее, что я могла в искуплении твоего упрямства сделать.
У Андрея тогда как будто пелена с глаз упала. Припомнил он, как подзуживал его Толя, как накручивал, прекрасно зная про вспыльчивый характер. Вскочил, уронив стул, хотел бежать, и прощения у любимой просить, но мама остановила:
–Это ещё не всё, сыночек. Не спеши. Некуда теперь спешить. Нет больше Вероники. Год назад вместе со своими родителями в аварию попала. Одно мгновение – и целая семья как и не жила на свете. Хорошо, что Оленька в этот момент в детском садике была. На девочку Ирина, сестра Вероники, опеку оформила.
Она на похороны приехала, да и решила обосноваться в опустевшем родительском доме со своей семьёй. Я-то сначала порадовалась, что Оля в детский дом не попадёт, а потом оказалось, что тётя Ира к ней относится далеко не по-родственному. Несчастной девочке и тычки достаются, и упрёки. Как-то я от магазина за ними шла, так сердце кровью обливалось. Родные Иркины сыновья топают налегке, мороженое уплетают, а Оля сзади с сумками плетётся, и слюни глотает. Не выдержала я. Ирку спросила, чего это она племянницу-то обижает, а нахалка эта и не смутилась. Сказала, что вредно ей холодное. Вроде, как и права, но ведь хотя бы конфетой могла угостить малышку? Интересно, что когда я с гостинцами к внучке приходила, то ничего такого не замечала. Вроде, к Оле неплохо все относятся, а тут – врасплох застала на улице. Стала в дом без предупреждения приходить, так божечки мои, такого наслушалась! Олечка у Ирки это вместо Золушки! Вот и вызвала тебя, Андрюша! Надо девочку спасать! Затюкают её Ира с её командой!
После таких новостей Андрей не остался в стороне. Пришлось, конечно, побороться за дочку. Через бюрократические препоны и суд пройти, чтобы установить отцовство на Олю. Ира, конечно, как могла, мешала. Только когда Андрей выплатил ей круглую сумму, написала расписку, что обязуется отказаться от опеки над племянницей.
Непросто было, но всё-таки воссоединились родственники. У мамы Андрея обосновались, и мужчина столько раз пожалел, что сам, своими руками, разрушил когда-то такое близкое счастье.
А ведь всё могло быть по-другому! Всего-то и надо было – откровенно поговорить с Вероникой, чтобы всё прояснить! Нет! Самолюбие своё тешил! Глупец! Может, и до сих пор жива бы была его любимая, подарившая ему такую замечательную доченьку с серыми, как у Вероники, глазами! Но жизнь не перепишешь!
На удивление, Оля очень быстро привыкла к Андрею. Ведь мама часто показывала ей его фото, и рассказывала, что это – её папа. Пусть порой и непросто было, но мужчина ни разу не пожалел, что бился за дочку. Даже когда его мама однажды просто не проснулась, у него и мысли не было, чтобы привести в дом какую-нибудь женщину в качестве хозяйки и мачехи для дочки.
Настоящей красавицей выросла Оленька. Андрей и оглянуться не успел, как вышла замуж его доченька, и стала кочевать по гарнизонам вместе с мужем-военным. Детей друг за другом родила: сына Алексея и дочку, которую в честь мамы Вероникой назвала.
Замечательные малыши, жаль, только видеть их вживую, а не на экране смартфона, доводится не очень часто. Хорошо, если раз в год встретятся! До чего же обидно, что когда в больницу собирался, забыл про смартфон, а то бы тоже, как соседи, хвастался бы своими очаровательными внуками и дочкой-красавицей.
***
Несколько ночей до самого утра не спал Андрей, перехватывая по несколько часов сна днём. Старался не ворочаться, чтобы соседей не разбудить. Всё прощения мысленно у Вероники просил.
Однажды едва не вскрикнул, когда после завтрака дверь открылась, и вошла она – его единственная любимая! Однако пристальный взгляд принёс и вздох разочарования, и радость от того, что дочка приехала.
– Оленька, здравствуй! Как ты узнала, что я здесь? Вроде, никто и не видел, что меня на скорой увозят.
Молодая женщина подошла ближе, и, расставляя на тумбочке принесённые вещи, просто объяснила:
– Просто почувствовала, что тебе плохо. Твой телефон не отвечал, вот я и приехала!
Автор: Любовь Лёвина
Чтобы не пропустить новые интересные для вас публикации, подписывайтесь на канал!
Комментируйте, делитесь в социальных сетях.
Text.ru - 100.00%" Уникальность данного текста проверена через Text.ru
Все права защищены.
Копирование материалов и публикация без упоминания автора и ссылки на канал запрещены.