Олеся отлично помнила тот день, который разделил ее жизнь на «до» и «после». «До» было счастливым. Оно было настоящим, наполненным смыслом, легким, наивным и таким приятным. «После» же стало настоящим адом наяву. Когда не стало прошлого, превратившегося в руины, когда то, что было ценным и казалось самым важным в жизни, вдруг превратилось в пепел, растоптанный чьими-то ногами. Олеся даже знала чьими именно.
В тот день, когда жизнь поделилась на две половины, в дверь их квартиры позвонили. Ирина Александровна, мать Олеси, вздрогнула и посмотрела на часы: был одиннадцатый час вечера, и гостей уже никто не ждал.
- Странно, - сказала она, - кто бы это мог быть? Случилось, наверное, что-то.
Ох, как же она была права, произнося эти слова. Вся семья Черновых, состоявшая из родителей, двоих детей, одним из которых и была Олеся, тогда сидели за столом: они играли в лото. Спать пока никто не собирался – на следующий день была суббота, с утра рано вставать не было нужды, и можно было посидеть за любимой игрой допоздна.
- Почему сразу «что-то случилось»? – Николай Платонович, как обычно, был оптимистом. Он всегда пребывал в отличном расположении духа и не желал думать о том, что могла произойти какая-то неприятность, из-за которой в дверь их квартиры кто-то стучал в столь позднее время.
- Я чувствую, - произнесла Ирина, а Олеся напряженно всмотрелась в лицо матери. Не зря женщина выглядела такой напуганной и озабоченной, как же тогда ее предчувствия были верны!
За дверью стояла женщина. Олеся, вышедшая в прихожую вслед за матерью, узнала ее не сразу, потому что видела до этого от силы пару раз за всю жизнь.
- Лена? – пробормотала Ирина, а женщина в плаще, стоявшая на пороге, кивнула и вытерла заплаканное лицо ладонью.
Точно! Олеся только тогда поняла, что это была младшая сестра матери. Тетя Лена, жившая со своим мужем-военным в Приморском крае. Как же она оказалась в Сибири в столь позднее время?
Разумеется, Ирина впустила сестру на порог. Выяснилось, что Елена была на сносях, рожать ей предстояло через два месяца, а от мужа она убежала.
- Бил меня, изменял, - плакалась она в тот вечер, а вся семья Черновых слушала ее и горестно качала головой, - я сбежала от него куда глаза глядят.
- Почему так далеко побежала, Лен? – спросил Николай, а Ирина с осуждением посмотрела на мужа: мол, не время сейчас шутить.
- А куда еще бежать, Коля? – вздохнула Елена. – Мать меня не примет, свекровь меня ненавидит, а больше бежать не к кому.
- Ты бы хоть позвонила и предупредила, - ласково произнесла Ирина, а сама погладила сестру по руке, - бедная ты моя, намаялась, поди?
- Не то слово, Ира! – выдохнула женщина и снова заплакала. – Ехала несколько суток, в страхе, в ужасе, убегала от него, а сама боялась, что он со мной в одном поезде окажется.
- Ужас какой! – пробормотала Ирина. – Олег ведь был таким хорошим парнем. Что с ним случилось?
- Не знаю, - ответила сестра, - как будто другим человеком стал. И ведь не пил раньше, пальцем меня не трогал, да и про других женщин я не знала ничего. А тут словно с цепи сорвался. Сестренка, ты приютишь меня? Мне был родить, а там я работу найду, жилье, уеду от вас.
- Конечно, живи! – тут же отозвалась Ирина. – Разместимся как-нибудь.
Олеся переглянулась с младшим братом Ильей. Черновы жили в трехкомнатной квартире: в одной спальне обитали родители, в другой жила Олеся, а младший брат Илья спал в общей комнате. Что же будет теперь, учитывая еще и тот факт, что тетя Лена ждала ребенка? Белиберда какая-то получалась, но Ирина не могла выгнать на улицу свою беременную сестру, оказавшуюся в сложной жизненной ситуации.
- Разместимся так, - сказала мать, - Лена будет ночевать в комнате с Олесей, там есть диванчик, на нем ты, Лена, и будешь спать. Когда появится ребенок, Олесе придется уступить на время комнату тете и новорожденному, переедешь в гостиную к брату, поспишь на раскладном кресле. Всем все ясно?
Олеся хотела возразить, но не отважилась. В семье Черновых не было принято спорить со старшими, дети с уважением относились к родителям, а родители с не меньшим уважением относились к детям. Вообще их семья была замечательной, взрослые никогда не ссорились, жили в мире и согласии, даже Олеся с Ильей не ругались между собой почти никогда, хотя поводов было предостаточно. Просто Черновы умели разрешать конфликты еще на стадии их зарождения, и этим славились среди своих соседей и друзей. Их считали бесконфликтной и идеальной семьей, каких в их сибирском городке можно было по пальцам пересчитать.
Появление Елены спутало все карты. Привычный уклад жизни Черновых нарушился, все пошло наперекосяк. Первой взбрыкнула Олеся, которую не устраивало то, что тетка постоянно настаивала на том, чтобы племянница перелегла на диван, а сама она, беременная и имеющая в связи с этим некие преимущества, могла спать на удобной кровати. Старшая сестра отказать младшей не могла.
- Леся, ну давай не будем ругаться, - мягко говорила Ирина, - пусть Лена ложится на твою постель. Ей рожать через полтора месяца, потерпи немного.
- Мам, я и так ее терплю, - отозвалась Олеся, - она убрала мои вещи из тумбочки, разложила свои. Вычистила две полки в шкафу, а мою одежду засунула на одну полку, теперь мои вещи вечно мятые, и я ничего не могу найти. Еще кроватку притащила неизвестно откуда, собрала ее, и она полкомнаты занимает. Рано ведь еще!
- А вдруг роды раньше начнутся? – озабоченно спрашивала Ирина. – Милая моя, потерпи, пожалуйста. Ты же видишь, как непросто у Лены жизнь сложилась, надо ей помочь. Кто знает, может быть, в будущем и она нам поможет.
- Чем, интересно? – хмыкнула Олеся. – Кто она по профессии? Парикмахер? Что она может? Челку мне отстричь? Или волосы покрасить? Мама, нет, я устала, я так не хочу. Я не буду спать на диване.
Но все равно пришлось уступить, потому что на сторону тети Лены и матери встал еще и Николай. Олеся плакала, видя, как торжествует Елена, она в глазах племянницы была похожа на захватчицу чужой территории, которая была довольной, потому что получила то, чего хотела.
Отношения между Олесей и матерью начали портиться. Еще бы, Ирина столько времени и сил уделяла своей родной сестре, что совсем позабыла про потребности и нужды собственных детей. Даже Илья, который был менее зависим от матери нежели Олеся, начал замечать, что Ирина только и делает, что печется о комфорте своей младшей сестры в ущерб детям.
- Тут у нас будет детская, - в конце концов провозгласила мать, когда Олеся перебралась в гостиную к брату. Тетя Лена поглаживала свой живот, многозначительно глядя на Олесю, а девушка смотрела на тетку, оказавшуюся в их доме случайно и получившую все преимущества незваной гостьи.
Еще обидней было от поведения отца. Николай как будто самоустранился от решения семейной проблемы, возникшей с появлением в доме молодой родственницы. Елена только и делала, что жаловалась на жизнь в Приморье, с грустью вспоминала о том, как ее обижал муж, как она сбегала из дома, бросив все и вся, и эту историю Черновы были вынуждены слушать из раза в раз по сотому кругу.
- Я устала от нее, - призналась Олеся брату, - быстрей бы она уже родила и уехала из нашего дома.
- А ты думаешь, что она вот так просто родит и уедет? – усмехнулся десятилетний Илья. Олеся взглянула на брата, и сама задумалась. Действительно, а кто сказал, что тетя Лена вот так просто откажется от благоустроенной жизни, в которой для нее все делалось, и в которой она сама не делала ничего, просто жила и плакалась на свою судьбу? Теперь у тетки в доме Черновых была своя комната, она спокойно питалась и пользовалась всеми благами за счет чужой семьи, при этом не испытывая ни малейших сомнений в том, что так и должно было быть.
К концу лета она родила сына, назвала его Андреем. За те два месяца, что Елена прожила в доме Черновых, она настолько измотала всех его обитателей, что несколько дней ее отсутствия стали настоящим подарком для всех. Самым удивительным было то, что супруг тети Лены ни разу не пытался ее отыскать: он не звонил и не приезжал, как будто вычеркнул жену из своей жизни. А, может быть, никакого супруга и вовсе не было. Хотя Ирина говорила о том, что была знакома с Олегом, она была на свадьбе младшей сестры, лично выдавала ее замуж в небольшом приморском городке и спокойно уезжала оттуда обратно к семье.
- Я бы не хотела, чтобы тетя Лена вообще к нам возвращалась, - честно сказала Олеся матери, а Ирина осуждающе посмотрела на дочь.
- Леся, ты что? Как ты так можешь говорить? Теперь у Леночки есть сынишка, я просто не могу выгнать ее на улицу!
- Не надо выгонять. Давай поможем найти ей работу, квартиру и няню, пусть сама пытается устроить свою жизнь.
- Сейчас она только родила, ей так нужна наша помощь, - убеждала свою дочь Ирина, - давай потерпим немного. Милая, нужно просто немного потерпеть.
Это «немного потерпеть» длилось больше двух месяцев, а с появлением в доме орущего младенца показалось целой вечностью. Елена не очень сильно утруждала себя материнскими хлопотами, часто пропадала из дома, спихивая заботы о ребенке на старшую сестру. Ирина с удовольствием сидела с маленьким Андрюшей, часто вспоминала о том, как маленьким был ее Илюша, как она скучала по тем временам, когда в ее руках был младенец.
Андрюша подрастал, а тетя Лена не торопилась покидать дом Черновых. Олеся злилась на родителей, которые не гнали обнаглевшую родственницу, она сама уже хотела поднять разговор о том, чтобы тетя Лена начала подыскивать себе жилье и работу. Но в один день все изменилось.
Тот день и стал вторым днем после приезда Елены, перечеркнувшим жизнь Черновых на «до» и «после». Только теперь Черновы оказались в еще более темном царстве «после».
Олеся пришла в тот день после школы и застала мать на кухне. Ирина не готовила обед, не хлопотала у плиты, напевая песни, как обычно делала это, готовя еду. Женщина сидела за столом, перед ней стояла открытая бутылка портвейна, а стакан, стоявший рядом с полупустой бутылкой, был пуст.
- Мам, ты чего? – напугано спросила Олеся, подбегая к матери.
Ирина подняла на дочь красные, затуманенные от слез глаза.
Потом она сдвинула к дочери тетрадный лист, исписанный знакомым почерком. Это был почерк Николая:
«Извини меня, Ира. Я больше не могу скрывать своих чувств. У нас с Леной все по-настоящему. Уже давно, пожалуй, все началось с того дня, как я увидел ее на пороге нашего дома. Такую беззащитную, напуганную, такую беспомощную. Я хотел ей помочь, и все закончилось тем, что я понял, что пропал. Я не смогу без нее, а она – без меня. Жить с тобой я больше не могу, хотя бы потому, что буду чувствовать себя предателем. Пока я с тобой – я предаю Лену, пока я с ней – предаю тебя. Нужно было разорвать этот порочный круг, и поэтому мы приняли решение уехать. Я, Лена и Андрюша. Ты вправе злиться, ненавидеть меня и не прощать. Я все пойму. Дети уже взрослые, они наверняка, меня проклянут. Что же, эта любовь стоит того. Извини еще раз, но иначе поступить я не могу. Николай».
Олеся со злостью разорвала записку, потом бросила ее в мусорное ведро и с грохотом захлопнула кухонный шкаф.
- Ненавижу! И ее, и его! Мама! Как ты могла? Ты ведь сама толкнула их друг к другу!
Ирина покачала головой:
- Да, я сама виновата. Сама впустила ее в дом, сама знала, кого впускаю.
Олеся заплакала. Их семья, их образцово-показательная семья была разрушена в один момент, только потому, что какая-то молодая дрянь решила, что теперь она хочет завладеть не только комнатой, но и хозяином дома.
- Куда они поехали? – со слезами на глазах спросила Олеся, а Ирина только покачала головой. Она не знала, да и знать не хотела, потому что от этого знания ничего не изменится.
С того дня в доме стало тихо и темно. Жизнь как будто померкла, потеряла краски и стала серой и унылой. Ирина продолжала ходить на работу, Олеся и Илья продолжали учиться в школе. Комната Олеси теперь была свободна, девушка с остервенением вытащила оттуда кроватку, все вещи тетки и выбросила все это в мусорные баки у дома.
Ирина несколько месяцев выпивала, и Олеся беспокоилась за мать. Но, в конце концов, женщина смогла взять себя в руки и пришла в себя. Прошло больше полугода прежде, чем все стало возвращаться на круги своя, но прежним стать все равно не смогло.
Николай не звонил и не писал. Ни разу за все шесть месяцев, что его не было рядом с семьей, он не прислал ни весточки, и Олеся поняла, что это конец. Родителей развели в суде, дети остались с Ириной.
Олеся ненавидела отца, она винила и свою мать в слабости, из-за которой в их доме оказалась разлучница. Как так случилось, что простая тетка из провинции, к тому же, беременная от другого мужчины, смогла увести из семьи заядлого семьянина, который почти двадцать лет хранил верность своей супруге и был прекрасным отцом и мужем? У Олеси это не укладывалось в голове.
- Я никогда не выйду замуж, - решительно заявляла Олеся приятельницам, - потому что мужчинам нельзя доверять. Даже самые честные и правильные, рано или поздно обязательно предадут и бросят тебя.
- Необязательно, - отвечала подруга, - не все мужчины такие.
- Я тоже так думала до тех пор, пока мой отец так подло не поступил с моей матерью.
Олеся была уверена в том, что любой мужчина может предать, и в каждой целующейся и смотрящей друг на друга влюбленными глазами паре видела будущих предателей, а каждую одинокую девушку, которая находилась рядом с влюбленной парой, представляла разлучницей. С этим было тяжело жить, и поэтому Олеся старалась не заводить ни с кем ни близкой дружбы, ни, тем более, отношений.
- Я не хочу, чтобы было больно, - говорила она, вспоминая свою мать.
Прошло почти два года с тех пор, как Николай написал ту злосчастную записку и покинул свой дом, оставив жену с детьми. Ирина почти полностью вернулась к прежней жизни: она похудела, занялась йогой, по воскресеньям ходила в церковь и стала помогать людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Вместе с другими волонтерами они заботились об оставшихся без попечения родственников пожилых людях, брали на время животных, у которых погибли хозяева, помогали собирать деньги для детей, у которых не было зимней или демисезонной одежды и обуви. В общем, жизнь продолжалась и, казалось, что все возвращается в прежнее русло.
Олеся тоже начала успокаиваться, почти не вспоминала об отце, собиралась сдавать выпускные экзамены, а потом уезжать в Москву, чтобы поступить там в университет. Можно было поехать в Новосибирск, но Олеся хотела сразу попробовать себя и жизнь в большом городе, а Ирина полностью поддерживала в этом свою дочь.
Накануне майских праздников, сразу после двенадцатого дня рождения Ильи, когда Черновы снова сидели вечером за традиционной игрой в лото, в дверь позвонили. Мать и дочь переглянулись, а потом вместе взглянули на часы. У обеих случилось то, что называлось «дежавю», то есть то же самое событие, что случилось почти два года назад.
- Я открою, - уверенно ответила Олеся, поднимаясь из-за стола. Ей не хотелось повторения истории, случившейся в тот ужасный день, поэтому нужно было открыть дверь вместо матери.
Олеся сначала посмотрела в глазок и обомлела. Там стоял Николай собственной персоной. Конечно, за два года он изменился, но не настолько, чтобы Олеся его не узнала.
- Кто там? – спросила подошедшая сзади Ирина. Олеся обернулась к матери, а язык словно к небу прилип.
- Там… Мам, там… Он.
- Кто – он? – мать отодвинула Олесю в сторону и посмотрела в глазок. Потом резко открыла дверь и словно остолбенела.
Перед ними стоял Николай, а рядом с ним малыш, державший его за руку.
- Андрюша? – проговорила Ирина негромко, а мальчик только смущенно улыбнулся и спрятался за ногу Николая Платоновича.
- Впустишь нас? – спросил мужчина неуверенно.
- Мама, не надо, - пробормотала Олеся, но по лицу матери поняла, что та ее не слышала. Ирина смотрела на своего бывшего мужа и видела в нем нечто такое, что было неподвластно увидеть самой Олесе. Это была любовь вперемежку с тоской по человеку, которого женщина не видела несколько лет.
- Входи, - Ирина посторонилась, впуская бывшего мужа и ребенка.
Олеся не стала слушать их разговор, вместе с Ильей они сидели в ее комнате и рассуждали о том, что теперь будет.
- Она разрешит ему остаться, - уверенно сказал Илья, - ты как думаешь?
Олеся пожала плечами:
- Я не знаю. Это ее решение. Там ведь ребенок, а это повод для того, чтобы пожалеть его.
Чуть позже стало ясно, что Елена, которая так пылко и страстно клялась в любви мужу своей старшей сестры два года назад, сбежала со своим новым любовником, скинув сына на нового мужа. Николай остался с годовалым Андреем, а Лены и след простыл.
Выяснилось еще и то, что ребенок, которого Елена рожала, якобы, от мужа, был рожден вовсе не от него. И сбегала два года назад Елена не от мужа, а от своего женатого любовника, который грозился уб*ть ее за то, что она пыталась разрушить его семью, пригрозив рассказать его жене о своей беременности. В общем, история, вскрывшаяся Николаю в процессе совместной жизни с новой пассией, была некрасивой, грязной, но, как говорилось, прошлое «возврату и обмену не подлежало».
Разумеется, Ирина не прогнала бывшего мужа с ребенком, они остались у нее. Квартира, в которой жили Николай со своей Еленой, была съемной, и мужчина после побега своей жены решил, что оставаться там не будет. Весь тот месяц, что он жил в одиночку с ребенком, мужчина сомневался в том, стоит ли ему возвращаться к бывшей семье или нет, примут ли его там или нет. Но, зная Ирину, мужчина почему-то меньше всего сомневался в том, что жена не пустит его на порог. Так и вышло. Николай остался в доме, ночуя на кухне, а через два месяца, когда Олеся сдала экзамены и уехала в Москву, он перебрался в комнату Олеси.
Уезжая от родителей, Олеся понимала, что мама снова счастлива. Отец был рядом, и это снова подарило женщине надежду на то, что у нее есть настоящая семья.
- Ты сейчас уедешь, потом и Илья уедет, а я останусь одна. А так… У меня будет Андрюша… И Николай рядом.
- Мам, поступай, как знаешь, - ответила Олеся, - это твоя жизнь. Просто помни о том, что единожды предавший может предать снова.
Ирина кивнула, но все равно улыбнулась:
- Я буду помнить, но все равно я сейчас счастлива. Пусть Лена и преподала мне неприятный урок, но она оставила мне Андрея. А он так похож на Илью в детстве! Да и мы с Николаем как будто вернулись на много лет назад, когда наш сын был еще малышом.
Олеся смотрела на счастливую мать и понимала, что женщина уже все для себя решила. Ирина уже простила Николая, снова позволила ему быть рядом с собой, и снова считает его своим мужем и отцом Андрея. А себя считает его матерью. Главное, чтобы ей снова не сделали больно. Хотя… Если даже так и случится, это был выбор Ирины, и ей самой нести на него ответственность.
Автор: Юлия Бельская