Только ленивый не обсуждал того, что случилось 25 апреля: девочку из нашей школы нашли повешенной в собственной комнате. Через какое-то время появились подробности, в основе которых лежали слухи и сплетни.
Наш городок был потрясен случившимся, но помимо потрясения было кое-что ещё: любопытство. Нездоровое. Мерзкое. Болезненное.
— Она оставила записку, — сказала Юля, и в её взгляде я увидела какое-то маниакальное ликование, — и там написано, что она была безответно влюблена в какого-то старшеклассника. Она признаться ему в любви, но просит не винить в своей смерти.
— Мы старшеклассники, — сказал Андрей, хмуро глядя на нашу одноклассницу, — кого конкретно ты имеешь в виду? Кого-то из одиннадцатого класса?
— Возможно. Наверное, он очень красивый.
— Это понятие очень относительное и очень субъективное.
Юля усмехнулась.
— Ну, тебя-то уж точно никто не назовет страшненьким.
Во взгляде Андрея появилось раздражение. Я подумала, что Юля права: даже злым Андрей оставался очень красивым. Вот только говорить ему об этом явно не стоило. По крайне мере, сейчас.
— А при чем здесь я? Мы не обо мне сейчас говорим. Я вообще не хочу обсуждать это.
Что «это»? — подумала я. Что он имел в виду под «этим»? Самоубийство или свою внешность. Про Артёма тоже ходило очень много слухов…
Юля задумчиво посмотрела на нашего одноклассника.
— Интересно, что он сделал с ней?
— Возможно, он даже не знал о её чувствах.
— Конечно, ты защищаешь его.
— Что ты несешь… — почти простонал Андрей, — девушка умерла, ты это понимаешь? Какая разница, красивый он или страшненький.
Юля как будто не слышала его.
— Из-за страшненьких такое не совершают…
Какое-то время Андрей недоуменно смотрел на неё, потом перевел взгляд на меня. Она ведь не серьезно, да? — читалось в его глазах. Я покачала головой и легонько повела плечами. Что я могла ему ответить? Поведение Юли было по меньшей мере странным, но меня сейчас волновало другое: контрольная работа по физики.
— А мне очень хочется посмотреть на него, — продолжала Юля.
— Вряд ли он хочет, чтобы кто-то смотрел на него, — сказал Андрей, — но дело твое. Ищи. И, кстати, что-то мне подсказывает, что он вполне обычный. Придумала фигню какую-то.
Если он — этот таинственный парень — в принципе, существовал. Официальной версии случившегося не озвучил пока никто, соответственно, можно ли было доверять тому, о чем шептались глупые девочки-старшеклассницы? Я в этом очень сильно сомневалась.
Попытки Юли узнать, кем был тот парень, не привели ни к чему, но она продолжала выяснять это. Я предположила, что на самом деле никакого парня может и не быть, но Юля слышать об этом не хотела.
— Одноклассницы говорят, что она ни с кем не общалась. Они даже предположить не могут, кто он. Как думаешь, он красивый? Интересно, а у него есть девушка? — и ещё миллион бессмысленных вопросов.
В четверг вечером Юля позвонила мне в девятом часу вечера, чтобы сообщить о том, что завтра мы не идём на последний урок.
— С чего бы вдруг? — спросила я, — а учитель в курсе? Что у нас там последним уроком?
— Мы пойдем на похороны Маши.
— Зачем? — спросила я, догадываясь, каким будет ответ, — я не хочу. Нам там нечего делать. Мы её даже не знали.
— Он должен быть там. На похоронах.
— Он не придет.
— Придет.
Но Юля ошиблась. Он не пришел.
— Нет никакого парня, — сказала я ей уже после того, как катафалк с телом отъехал от морга.
— Есть, — ответила Юля, — и я выясню, кто это.
У меня перед глазами до сих пор стоял ряд траурных венков, которые выстроили у стены ритуального, Юле же было на это плевать. Её интересовало только одно: кто он?
Я вспомнила эту девочку. Она была очень замкнутой, и с ней никто не хотел дружить или даже просто общаться. Кажется, у неё было какое-то заболевание, то ли аутизм, то ли непрекращающаяся депрессия, то ли ещё что-то. Одним словом, она была странной. Я запомнила Машу, потому что на новогоднем вечере Андрей был единственным, кто пригласил её на медленный танец. Как благородно, — так язвительно прокомментировала его поступок Юля. Пошла ты, — ответил ей Андрей.
— Ты думаешь, он настолько… не знаю… не прийдет он на похороны девушки, которая умерла из-за него, — сказала я.
— Он ведь не виноват, — возразила Юля.
— И что? Ты думаешь, ему от этого легче?
— Все равно я выясню, кто он.
— Зачем?
Юля ничего не ответила. Меня же ее одержимость парнем начала откровенно тревожить. Это было ненормально, но я понятия не имела, насколько далеко моя подруга готова зайти.
В нашем классе учился Валера — мальчик из неблагополучный многодетной семьи. Мне он казался не совсем нормальным: всегда настороженный и молчаливый, всегда с одинаково угрюмым выражением лица. У Валеры не было друзей. Ну, по крайне мере, я его никогда ни с кем не видела. Иногда на его лице вдруг появлялась улыбка, от которой мне становилось не по себе. Валера улыбался своим мыслям, и мне оставалось только догадываться, о чем он может думать. Говорили, что до тринадцати лет он учился в каком-то закрытом учреждении из-за того, что напал с ножом на девушку. Вроде как, она не ответила на его чувства.
После похорон Маши я стала все чаще и чаще замечать на себе взгляды Валеры. Первое время я убеждала себя в том, что мне это просто кажется, а потом в ситуацию вмешался Андрей, и случилось это прямо во время урока.
— Что ты на неё пялишься? — закричал Андрей, — отвернись!
Ответом ему была презрительная усмешка.
После урока Андрей отвел меня в сторону.
— Ты в курсе, что твоя подружка совсем спятила, — то ли сказал, то ли спросил он, — этот придурок пообещал ей сказать, в кого была влюблена Маша, но только в обмен на свидание с тобой. И Юля согласилась.
— Свидание со мной? — я ушам своим не поверила.
— Свидание с тобой.
— Этого не может быть, — прошептала я. Свидание? С Валерой? Я бы ни за что в жизни не осталась с ним наедине. А ведь свидание предполагало кое-что помимо разговоров и уединения.. Поцелуи, например…
Я подняла на Андрея глаза.
— Он же… он же ничего мне не сделает?
Ответ Андрея напугал.
— Не знаю. Но он мне не нравится.
— И что делать?
Андрей вздохнул и взял меня за руку.
— Пошли.
— Куда?
Он помолчал, как будто решаясь на что-то.
— Узнаешь.
Все это время Валера наблюдал за нами, но Андрей принципиально не смотрел в его сторону.
Юля была на первом этаже. Андрей подошел к ней, по-прежнему держа меня за руку. Мне показалось, что Юле это не понравилось, но она спрятала свое недовольство за улыбкой. И в этот момент я вдруг поняла, что совсем не знаю свою подругу. Могла ли я когда-нибудь предположить, что Юля пообещает меня парню в обмен на ненужную, по сути, информацию? Какая разница, кем был тот парень? Это уже ничего не меняло.
— Юля, это я тот парень, из-за которого Маша умерла, — сказал Андрей, — теперь ты прекратишь эти никому ненужные поиски?
— Как… — произнесла Юля, потрясено глядя на нашего одноклассника. Я подняла глаза на Андрея, не уверенная в том, что правильно его поняла. Смысл фразы дошел до меня не сразу.
— Ты? — прошептала я, — ты?
— Теперь ты отстанешь? — он со злостью смотрел на Юлю, не замечая меня, — и не связывайся с Валерой. Пожалеешь. У него явно проблемы. Скажи ему, что никакого свидания не будет. Пусть даже не мечтает об этом.
Потом Андрей рассказал мне, что получал записки с признаниями в любви, но до смерти Маши понятия не имел, что это она пишет ему. Они ведь практически не общались. Понимал ли он, какую роль сыграл тот медленный танец во всех последующих событиях? Я думаю, понимал.
— И как ты живешь с этим? — спросила я.
— Ты обвиняешь меня?
— Нет. Нет, что ты! — воскликнула я, — я переживаю… за тебя. Юля ведь растреплет всем.
Андрей пожал плечами.
— Я принял решение, — ответил он, — Маша уже умерла, мы ничего не можем изменить. А Валера опасен.
— Из-за меня? — тихо спросила я, — ты сделал это из-за меня?
Андрей кивнул.
— Но почему?
— Хотел защитить… — он замолчал. Я ждала.
— …девушку, которая мне очень нравится, — закончил Андрей и посмотрел мне в глаза.
Вечером мне позвонил Валера. Он не представился, но я узнала его по голосу.
— Мы все танцуем под одну и ту же грустную мелодию, — сказал он, — мы не можем уснуть, но это ненадолго.
— Отстань от меня, — прошептала я хриплым от страха голосом, как же меня напугала его фраза… этот бессмысленный набор слов, — не звони сюда больше. Отстань.
Я стояла и ждала, когда в трубке послышаться короткие гудки, но слышала лишь его дыхание.
Я первая прервала связь.
Юля никому ничего не растрепала. Она просто не успела. На следующий день Валера напал на неё с ножом во дворе школы. Это случилось перед уроками. Свидетели говорят, что он делал всё молча. Говорят, на допросе он тоже молчал. И продолжает молчать до сих пор.
Мне не хочется думать, что слова, которые он сказал мне, были последними перед тем, что он сделал. Что они означали? И так ли это важно?
И все же… Юля добилась своего. Она получила ответ. И даже больше.