Когда немного пришла в себя после родов, рассказала о своем странном видении Михримах-султан и Нурбану-султан. Сделала специально. Очень хотелось, чтобы султанши знали: сама госпожа Босфора помогала ей! Это означало только одно: она принята в семью!
Думала, что обрадуются, станут расспрашивать, узнавать подробности, а они даже не удивились, услышав эту историю. Более того, почтительно склонили головы при упоминании имени Хюррем-султан и торжественно промолчали. Что не говори, умели женщины сдерживать эмоции. Даже бровью не повели… Довольно редкое единение проявили султанши, с учетом того, что всегда действовали наперекор друг другу это просто сильно удивила. Все во дворце знали: если одна молчала, другая обязательно говорила. Если одна гневалась, другая показывала свое милосердие…
Сейчас же по их непроницаемым лицам было сложно понять, какие чувства охватили главных женщин семьи Османов. Хотя кое-какую реакцию все-таки проявили. Они сложили руки на груди и стали одновременно низко кланяться. Создавалось впечатление, что великая Роксолана стоит перед ними, и они ее приветствуют. Кланялись долго, много и упорно, словно соревнуяюсь друг с другом, кто это будет делать старательнее. Потом, видимо, устали и замерли, словно статуи. Постояли и разошлись по своим делам.
Правда, венецианка вернулась и, убедившись, что принцесса очень занята сборами султана и никто не помешает общению, немного назидательно промолвила:
— Обязательно раздай садака! Я распоряжусь дать тебе золота!
Сафие гордо отказалась. Объяснила, что хочет это сделать за счет своих сбережений. А про себя подумала: словно без нее не знает, как следует поступить… Не понимаю, к чему подобные траты? Разве не достаточно того, что султан щедро всех наградил в честь рождения правнука? Лекарка и повитуха хвастались: никогда столько золота не видели! Опять же, по всей столице стреляли пушки, извещая о рождении мальчика, резали баранов для шурпы и плова, раздавали сладости...
Рождение правнука прямо в канун похода повелитель посчитал хорошим знаком. Еще бы! На свет появился еще один Осман, который обязательно станет хорошим воином! Обычно сдержанный на проявление чувств, он не скрывал своей радости и всем не уставал об этом говорить.
— Согласно старой примете, люди, увидевшие своих правнуков, обязательно окажутся в раю. Значит, мне туда путь открыт!
Молодая мама надеялась — быть может Михримах-султан, которая постоянно находится рядом с отцом, все-таки расскажет падишаху о том, кто навестил роженицу и он после этого, наконец-то, обратит на нее особое внимание. Отметит как-то, поговорит. Не обязательно деньгами, достаточно двух-трех добрых слов, чтобы все видели.
Но госпожа Луны и Солнца упорно молчала. Тогда она набралась смелости и непрозрачно намекнула, что неплохо было бы поведать о случившемся султану. Пусть узнает, что его хасеки даже спустя столько лет не оставляет семью без внимания и помогли рабыне разрешится о бремени.
Однако принцесса отрицательно покачала головой и с нескрываемым раздражением произнесла:
— Никто не знает, было это на самом деле или же тебе померещилось. Зачем упоминать имя моей матушки всуе? И потом, неизвестно, как может отреагировать на эту информацию повелитель А вдруг рассердится, решит, что ты, а вместе с тобой и я, все придумали. Мне ничего не грозит, а вот тебя прикажет убрать подальше с глаз. Радуйся, что он взял, рожденного тобой шехзаде, на руки и самолично нарек именем. Причем, дал его в честь любимого сына и моего дорогого брата Мехмеда. Не забывай, что ты получила от него богатые подарки! Или тебе этого мало? Подобной чести мало кого удостаивают лично!
Сафие вздохнула. По крупному счету, султанша права. Опять же, с рождением сына она наконец-то перестала именоваться Султан-кадын. Теперь к ее имени прибавилась долгожданное «султан». Но долго радовать не пришлось. Причиной тому стала Нурбан-султан. Молодая бабушка, взяв на руки громко кричащего младенца, гордо заявила всем, кто прибыл во дворец поздравить султанскую семью со столь знаменательным событием:
— Шехзаде обязательно станет правителем, достойным своего великого прадеда!
Все, кто услышали эту тираду, как-то странно переглянулись. Не торопится ли госпожа делать предсказания? Впереди стоит Селим, за ним Мурад. А ему в затылок дышат шехзаде, которые с легкой руки Михримах-султан, словно горошинки, высыпаются на свет Божий. Или быть может хочет, чтобы султан убрал этого мальчика с пути, как обычно поступал с теми, в ком видел угрозу для трона? Откровенно говоря, молодая мама сильно испугалась. И если бы султан не отправился в поход, так и пребывала бы в страхе.
Публикация по теме: Некоронованная королева Османов, книга 3, часть 33
Продолжение по ссылке