Строго на север. На ледоколе «Красин» обсуждали развитие арктических исследований

Третий не лишний У Минобрнауки РФ есть пилотный проект: карбоновые полигоны. Это площадки, на которых можно испытывать новые технологии контроля за парниковыми газами. Один из первых таких полигонов создают на Ямале. Как поясняет сотрудник тамошнего Научного центра изучения Арктики Алексей Гончаров, это будет по сути огромный насос: забирает воздух с разных высот, а ученые (хоть со всего мира) в режиме реального времени оценивают концентрации парниковых газов. #INJECT_1# Научные предложения есть и у государственного треста «Арк­тик­уголь», который, как видно из наз­вания, вообще‑то угледобывающий. Российский трест работает на норвежском архипелаге Шпиц­берген с 1931 года, то есть больше 90 лет. В собственности — четыре земельных участка общей площадью 251 кв. км, на которых расположены три поселка — Баренцбург (единственный сейчас обитаемый), Грумант, Пирамида. — Хочу озвучить новую российскую инициативу совместного исследования Арктического региона, — заявил заместитель гендиректора треста Юрий Сычев. Речь о том, чтобы создать на Шпицбергене научный центр арк­тических исследований. Вообще‑то на архипелаге такие цент­ры есть. Два. Первый — в районе Баренцбурга: Российская арктическая экспедиция Шпицберген (РАЭ-Ш, в нее входят два десятка научных организаций). Второй — скопление международных арктических станций возле норвежского поселка Ню-Олесунн. Россия предлагает создать третий научный центр— в районе поселка Пирамида. Как мыслят инициаторы, три точки образуют треугольник с ребрами примерно 100 км — можно будет вести синхронные наблюдения за масштабными процессами в Арктике. Трест готов обеспечить работу центра логистически и материально-технически: есть два портовых комплекса и пять плавсредств, две вертолетные площадки с тремя вертолетами, ТЭЦ, около сотни единиц всякого рода транспорта и механизмов. Предполагается, что третий центр можно организовать на основе соглашения стран БРИКС. Но, отмечают, вход не закрыт и для других государств. Юрий Сычев напоминает об обстоятельствах середины прошлого века. Уже холодная война, но в 1957 – 1958 годы мировое сообщество объявляет Международный геофизический год — и десятки стран проводят согласованные исследования. Тогда, в частности, была заложена основа международного обмена данными, глобальная метеорологическая сеть. Благодаря им ученые впоследствии смогли с уверенностью сказать: климат меняется, Арктика теплеет, и это скажется в планетарных масштабах. В 2019 году в Якутске был создан межрегиональный научно-образовательный центр «Север: территория устойчивого развития». Это интеграция разных научных и образовательных структур (в том числе Якутского центра РАН, институтов Сибирского отделения РАН) и предприятий. Как поясняет руководитель организации Евгений Колганов, центр создавался, чтобы разрабатывать технологии именно для Северо-Востока страны. Международная активность центра сегодня не прекратилась, но участники изменились. Например, на недавней конференции по таянию вечной мерзлоты были представители государств, которые с вечной мерзлотой как‑то не очень ассоциируются: Индии и Пакистана. Однако руководитель центра поясняет: тема таяния актуальна и в целом для снежных горных вершин, в том числе Гималаев. Сейчас «Север…» подписал соглашение с китайской корпорацией «Сюань Юань» — «о взаимодействии в развитии высокотехнологичного предпринимательства и инноваций». Представители корпорации вместе с сотрудниками посольства Китая были на «круг­лом столе» на «Красине» и в своих докладах отметили: «Перемены в Арктике влияют не только на регион, но и на глобальные системы. Ни одна страна не может решить эту проблему в одиночку». Произнесено это было на русском. Без меняменя изучали — Арктика стремительно меняется, и в первую очередь это касается людей, которые кочуют и сохраняют свой традиционный быт, — говорит Нина Вейсалова, вице-президент Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ. На арктических территориях живут полмиллиона представителей коренных малочисленных народов — граждан разных государств. Кажется, не так и мало. Но, например, российских кереков можно пересчитать на пальцах одной руки. В целом из всех представителей арктических коренных малочисленных народов каждый пятый — россиянин. Ассоциация — постоянный участник Арктического совета, у нее консультативный статус в Экономическом и социальном совете ООН, она участвует в международных форумах по вопросам коренных народов. По словам Вейсаловой, связи не прервались и в нынешних условиях. У коренных народов — тысячелетиями накопленные знания об акваториях, территориях, климатических особенностях Арктики, отмечает Вейсалова. На уровне государств и в научном сообществе признают, что роль коренных народов в сохранении региона очень высока. Но признание это скорее «символическое». — Советский Союз был, наверное, первым государством, где представители коренных народов были вовлечены в науку, — комментирует Вячеслав Шадрин, вице-президент Ассоциации коренных малочисленных народов Севера Республики Саха (Якутия). Он напоминает, как сделали научную карьеру Чунер Таксами (в конце 1990‑х был директором Кунст­камеры) и Василий Роббек (один из основателей Института проб­лем малочисленных народов Севера Сибирского отделения РАН). Но в пос­ледние двадцать лет этот процесс застопорился, считает Шадрин. Чтобы «попасть» в науку, сначала нужно поступить в вуз, но во многих удаленных регионах преподавание даже обычных предметов — математики, физики — очень затруднено, утверждает ректор Российского государственного гидрометеорологического университета (Гидромета) Валерий Михеев. Дети слабо сдают ЕГЭ, а значит, в нынешней системе у них нет шансов получить высшее образование. А потом, соответственно, войти в науку. В свое время важную роль в подготовке специалистов для Севера играла Полярная академия в Петербурге, напоминает Вячеслав Шад­рин. Она была создана в 1998 году по инициативе французского исследователя коренных народов Русского Севера Жана Малори (в декабре ученый отметил свое 100‑летие). Малори, участник десятков арктических экспедиций, офицер Почетного легиона (и почетный доктор СПбГУ), обратился к президенту Франции Жаку Шираку, тот — к Ельцину, и в результате в Петербурге появилось высшее учебное заведение для коренных народов Севера и Дальнего Востока. Но сейчас Полярная академия вошла в состав Гидромета. Ректор Михеев считает, что она уже не выполняла той миссии, под которую создавалась. И полагает, что особые условия поступления для представителей коренных малочисленных народов должны быть в университетах в целом. Вообще‑то квоты существуют. Например, есть Институт народов Севера в РГПУ имени Герцена. Но он в основном готовит специалистов по языкам и культуре, а нужны и эксперты в области технических наук, естественных. Пока же представители коренных народов чаще выступают только как объект исследования — скажем, этнографического. Хотя лучшего исследователя Арктики, чем ее обитатель, пожалуй, и не пожелаешь.