Мужья попросили за жен
– Кроме Миансаровой, кому еще вы проложили звездный путь на советской эстраде, плавно перешедшей затем в российскую?
– Выступая с моим ансамблем, получили известность сменившие Миансарову певцы: Лев Барашков – он был театральным актером, и очень удачно вписался в эстраду. Вероника Круглова – талантливая певица, первая жена Иосифа Кобзона. Он обратился в наш ансамбль – к тем, кому по-человечески и творчески доверял – с просьбой помочь молодой жене... Мы не могли отказать – все же дружили, одна команда. Потом взяли Аиду Ведищеву – тоже муж попросил. Слава Ведищев был артистом оригинального жанра. Где-то на гастролях в Сибири увидел Аиду и сразу влюбился. С нами становление певицы быстро пошло...
– У Ведищевой было серьезное музыкальное образование?
– Она окончила музучилище, а еще институт иностранных языков. Мы работали на солидных площадках, и популярность Аиды взлетела до небес. Сама бы она так быстро не пробилась – потребовались бы годы. А тут еще записала песенку про медведей, которые трутся о земную ось – вышел фильм «Кавказская пленница», пластинка тиражом в семь миллионов… И всё: дальше случилось с ней то же, что и с Миансаровой – человек сорвался с катушек, его понесло. Мне Аида сказала просто: «Хочу работать сама – всё, что нужно, знаю, умею…» Оставалось лишь плечами пожать: «Ну, пожалуйста, кто б возражал...»
Критику Ведищева абсолютно не воспринимала, а у нее хватало изъянов. То, что пела, стилистически часто не совпадало с ее вокалом, случались ляпы с мимикой... Когда работали вместе, я как-то следил, что-то мы поправляли по ходу. Но когда она осталась одна, все пошло наперекосяк… В конечном итоге Аида приняла решение попытать счастья в Америке, куда и отправилась с сыном и матерью.
– С тех пор вы не общались?
– Нет, почему – у нас нормальные дружеские отношения. Аида говорила мне, что в Америке все-таки не смогла добиться того, что хотела. Вышла замуж за одного миллионера – расстались, потом за другого… Но счастья нет: все время грызет тоска по той сцене, которая была у нее на родине.
Дружба с Казанцевой и опыт Армстронга
– С кем еще довелось вам поработать?
– В 1969 году я создал один из первых вокально-инструментальных ансамблей – «Голубые гитары». Ни одно выступление этого коллектива, как на площадках Советского Союза, так и за рубежом не проходило без аншлага.
– Идею ВИА вам «битлы» подсказали?
– Да, популярнейший в то время на Западе квартет «Битлз» стал для многих музыкантов эталоном – от этого можно было отталкиваться.
– Но «битлы» – самые яркие представители западной или как ее называли еще «массовой культуры» – были чужды советскому агитпропу по определению! Вас за одну идею «пойти за ними» должны были, как минимум, расстрелять – продажа родины и всё такое...
– Да нет, были уже совсем не расстрельные времена. Помимо нас подобного рода коллектив создавали в Ленинграде – ВИА «Поющие гитары». Их долго никто не желал признавать. Руководитель ансамбля Анатолий Васильев как ни пытался, не мог пробиться наверх и все как следует, и кому следует объяснить. Поэтому ленинградцы долго оставались на уровне самодеятельности. Только нам удалось узаконить ВИА, как жанр. Хотя отрицать не стану: для этого потребовалось немало сил, энергии, нервов.
– Кто помогал вам узаконить ВИА?
– Надежда Аполлинарьевна Казанцева – выдающаяся советская певица (колоратурное сопрано), народная артистка РСФСР, лауреат Сталинской премии и… просто замечательный человек. Наша дружба начались с зарубежных совместных поездок и продолжались до конца ее дней. Помимо того, что она была талантищем невероятного диапазона, это еще и мудрейшая женщина. Интеллигентка старой закалки, по-человечески добрая, но с твердым характером. Уж если бралась за что...
– Вы подсказывали, за что надо браться?
– Ну, это только с ВИА так получилось. Бог наделил меня некими административными способностями, и Надежда Аполлинарьевна получила возможность их оценить. Мы стали друзьями, и она сама говорила: если надо – обращайтесь ко мне. Она была очень влиятельна. Даже после того, как закончила активную сценическую деятельность, с ней продолжали советоваться на самом высоком уровне, часто приглашали в ЦК. Ее вкусу доверяли – считали эталоном. Министр культуры Екатерина Алексеевна Фурцева с большим уважением относилась к Казанцевой – они были подругами.
– По-дружески, значит, вашу идею и узаконили?
– Думаю, не без того. Хотя и мне пришлось походить в ЦК партии, как на работу. В сектор агитации и пропаганды, отдел культуры… К счастью, там нашлись люди с музыкальным образованием – можно было разговаривать на равных! И уж, конечно, никто не кричал «запретить», «не положено», «не пущать». Это были нормальные интеллигентные люди. Рассуждали здраво. Понимали, что ВИА может прекрасно пропагандировать советское искусство за рубежом. Там ведь не знали русских песен, а мы бы могли донести до зарубежного слушателя и русские-народные в современной аранжировке, и советские, и то, что было популярно в то время на Западе. Меня поддержали.
– Может быть, в ЦК и песни «Битлз» любили, как Высоцкого – тайно?
– Врать не буду – не знаю. Что касается «битлов», скажу одно: слепо копировать ливерпульцев нам самим не хотелось. Мы попытались использовать лишь прием: музыканты на сцене могли не только играть, но и петь, создать какие-то свои композиции, чтобы все это можно было бы исполнять небольшим коллективом, поющим нетрадиционными голосами в собственном стиле и манере.
Конечно, у нас появилось несколько песен из репертуара «Битлз», они исполнялись на языке оригинала. Кстати, «Голубые гитары» долгое время были единственным ансамблем, который мог себе это позволить.
– Таким образом, на зарубежных гастролях ваш патриотизм заключался и в том, чтобы сыграть «битлов» правильно?
– И, может быть, иногда даже лучше оригинала – так старались!.. Жанр ВИА позволял вырваться из идеологической зашоренности, идти в ногу со временем. Правда, у меня были и другие причины перехода в жанр ВИА.
– Неужели личные?
– Почти угадали. Мне действительно надоело зависеть от вокалистов, которые, едва оперившись, поймав пару лучиков славы, в любой момент могли послать… куда подальше и поступали так подчас совершенно безбожно. За кулисами в то время гуляла о вокалистах шутка: «Вот смотрю на тебя – ты же дурак дураком...» – «Да? А голос?» Поэтому я и принял решение: с солистами, раз они позволяли себе закидоны, завязать навсегда.
– Сурово, но, видимо, справедливо!
– Еще был знаменательный момент, повлиявший на мое решение. В 1968-69 годах в составе советского мюзик-холла я гастролировал по обеим Америкам: от чилийской Огненной Земли до канадской тайги. В Мехико, на огромной эстрадной площадке Дворца спорта мне посчастливилось познакомиться с классиком джаза всех времен и народов – Луи Армстронгом.
– Правда, что корни его родословного древа в России?
– Мы сфотографировались, он подарил пластинку с автографом и сказал: «Знаете, я давно хочу поехать в вашу страну. У меня где-то в Сибири есть дальние родственники. Скажите, что представляет собой город Новосибирск? Там есть гостиницы?» Тут все наши заорали: «Конечно, есть – это город-миллионер!..»
Боюсь, он так и не понял, о каком миллионере шла речь. Может, решил, что у нас в Сибири все миллионеры? В СССР, к сожалению, так и не приехал.
– Но вы хорошо пообщались, чему-то гуру джаза вас научил?
– Луи Армстронг работал в варьете, имел свое шоу, а я был дирижером оркестра. Естественно, посмотрев его выступление, я, с одной стороны, пришел в восторг, но с другой, у меня возник вопрос, который при встрече задал ему: «Все знают вас как великолепного джазового музыканта. Но я увидел в вашем шоу какие-то шутки-прибаутки и совсем мало настоящего джаза... Почему так?»
Его ответ запомнился мне на всю жизнь и даже стал творческим постулатом: «В джазе, как и в классической музыке, разбираются немногие. Знатоки приезжают на джазовые фестивали, и вот там мы играем для них настоящую музыку, потому что они ее понимают и ценят. А кто был сегодня в зале? Торговцы, бизнесмены, предприниматели… С одной стороны, публика солидная, денежная, но никто из них джаз, по сути, не знает. Этим людям нужно музыка, которая была бы им понятна, чтобы они могли ее напеть. Поэтому прозвучали «Хелло, Долли!» и прочие простые, популярные песни. Иногда надо ведь и пошутить... (Армстронг надевал чепчик бабушки, исполняя одну песенку-ретро). Это людей развлекает, дает возможность отдохнуть, а не задумываться о чем-то всерьез. Люди пришли получить удовольствие, и мы дали им то, что они хотели».
Вывод, который я сделал, показался мне хоть и простым, но вполне гениальным: для широкой публики следует исполнять мелодии попроще, однако делать это на высочайшем профессиональном уровне. Опытом великого джазмена я и воспользовался.