Первым делом мы осмотрели печи. Это то, что нам нужно в работе и поэтому самое важное было здесь их работа. Главная печь и камин нас порадовали, их нужно только почистить и побелить, а вторая, самая дальняя печь, нуждалась в серьезной проверке печника. Пока я начала осматриваться и решать, что выкинуть, Тео сходил за печником. Седой мужчина все проверил. Печь почистил, камин решил осмотреть на завтра.
— А со второй печкой придется повозиться. Тебе нужно будет сходить на реку за город и набрать глины, я покажу, где можно набрать. — похлопал по плечу пекаря мастер.
Они вышли на улицу, тот что-то показывал и объяснял. В итоге решили, что мой возлюбленный это сделает завтра. Сегодня мы разобрали старые ящики и спалили их в печи. Проверили тягу. Все работало правильно и это не могло не радовать. Я смотрела на открытый огонь в печи, грела руки и радовалась.
Сердце наполнялось покоем, любовью и нежностью. Это ощущение приходит, когда ты живешь с родителями, а потом переезжаешь в свой уголок. И хочется уюта, порядки навести.
Мы провозились до вечера. Тео разобрал несколько вонючих столов, я перенесла валяющиеся ящики, какие-то тряпки. Мусор спалили, а столы он порубил на дрова, вынес на задний двор и сложил стопкой.
Уставшие, но довольные мы отправились домой. Было уже поздно, поэтому мы тихонько поужинали, то, что приготовила Ивонна и оставила в нашей комнате и легли спать.
Дальше начались будни, утром я готовила слойки, круассаны, Тео их быстро разносил, и мы шли наводить порядки. Несколько дней ушло на уборку. На улице уже серьезно похолодало. Я ходила в телогрейке на работу. В один из вечеров сшила, как смогла себе штаны, под удивленный взгляд пиратки. Она покрутила в голове мое изделие, но ничего не сказала. Теперь то я точно не замерзну зимой. Здесь, конечно, не сибирские морозы, но все-таки очень морозно и холодно.
Возлюбленный остался в новом доме, чтобы замесить тесто на хлеб, он хотел опробовать печь и утром приготовить мне тесто на месте.
Матушке становилось все хуже и хуже, она перестала совсем вставать. Я сходила в аптеку, мне выдали какую-то очередную настойку, чтобы поддержать ее силы. Но все мои попытки и знания ничем не помогали. Она угасала на наших глазах. Ее не стало через несколько дней, она просто не проснулась. Я трусила ее за плечо, но она не отзывалась. От испуга я отпрянула от нее и смотрела с ужасом, ждала, что она сейчас закашляет и откроет глаза. Я побежала в комнату Энн, потому что Тео несколько дней оставался ночевать там и его не было.
— Мама…. она, кажется, умерла. — я смотрела на пиратку, которая допивала кофе.
Она молча поднялась, вздохнула и пошла в комнату, где она лежала. Наклонилась, послушала дыхание, потрогала шею:
— Она не дышит.
— Нужно пульс ей послушать, я не умею.
— Что такое пульс?
— Сердце, когда стучит.
Она наклонила голову, прислонила к груди, посмотрела на меня:
— Умерла.
Дальше мы занимались похоронами. Я достала чистые вещи. Соседка послала мальчишку за городовым. Тот пришел, посмотрел на тело и сказал, что сообщит похоронщикам. Меня удивило, что он ни тело осматривал на признаки насильственной смерти, а комнату. Как будто грабить собрался.
Люди, которые занимаются погребением, приехали на телеге сразу с деревянным гробом. Ее снесли, положили в гроб, закрыли и повезли. Я пошла вслед, потому что не понимала, что нужно делать дальше. По дороге меня догнал Тео, обнял, я расплакалась.
Мы долго ехали по проулкам за город, потом дорога сменилась на сельскую. Она петляла и за лесом я увидела высокую часовню. Мы подъехали к ней, там было уже выкопано несколько ям. Похоронщики быстро сняли гроб и опустили в яму. Один из них повернулся ко мне и протянул грязную руку. Я смотрела на него и не понимала, что он хочет:
— Мы можем и мебель забрать, если у вас ничего нет.
— Мебель? Зачем?
Тео заплатил ему, и они уехали опять в город. Мы остались одни у могилы с гробом. С другой дороги приехала еще одна телега с небольшим гробиком и сзади шла какая-то пара. К нам из часовни подошел очень худой священник. Он прочитал что-то над гробом, покрестил и повернулся ко мне:
— Горе твое безутешно, дочь моя, сочувствую. — он протянул мне свою руку.
Я наклонилась, чтобы поцеловать ее, я наклонилась, а он мне сказал:
— Жертву занеси в храм на столик положи.
Я оцепенела, а он отошел в сторону и стал ждать, когда опустят второй гроб, который привезли. Тео обнял меня и повел в часовню. В просторном здании посередине стояли лавки, как в католической церкви. Внутри было очень холодно, я даже поежилась. На столе стояла корзина, лежали продукты. Любимый высыпал монеты в горшок.
— Ты хочешь побыть здесь?
— Нет, пошли домой, я не хочу тут быть.
Он обнял, поцеловал в лоб, и мы направились к выходу.
Когда мы уходили, я видела, как закапывали уже две могилы. На душе было пусто и тоскливо. Я думала о том, как быстро все происходит и будем надеяться, что матушка перенеслась куда-то и продолжает жить. Слезы тихо скатывались по щеке, как же быстро я привязалась к этому человеку.
Дома мы сделали прощальный обед. Молча покушали. Я зашла в комнату, но находиться в ней было тяжело.
— Я больше не смогу тут ночевать. Мне кажется тут все пустым, одиноким, мрачным.
— Хочешь, будем ночевать там вместе со мной. Я сделаю нам кровать у печки, матрас перетащу с сеном и будем спать.
Я согласна кивнула. Детей решили оставить пока у пиратки. Чтобы унять хоть как-то тоску и не думать об этом, я занялась пирожками. На ужин нажарила пирожков с капустой. Работа помогала забыться и не думать о горе, которая меня тут настигло.
Вечером мы отправились в наш новый дом. Тео за вечер перетащил часть вещей. Сделал кровать и распределил матрас с сеном по всей длине. В комнате было тепло. Огонь приятно потрескивал в печке. Я застелила матрас плотной тканью, сверху постелила простынь, завернула теплый плед в ткань, положила подушки.
Мы принесли с собой пирожки, сделали чай из травок. Комната наполнилась приятным запахом цветов. Казалось, что он проникает внутрь и ты дышишь им. Запах сена смешивался с ароматом и создавал уют.
Стола, лавок здесь не было. Пришлось все порубить и превратить в дрова, так как оно пропахло рыбой. Мы расположились на кровати вокруг корзинки. Я смотрела на мужчину напротив себя и понимала, что он мне сейчас ближе всех. Родных тут нет, только он, дочь и Энн. Эти люди самые дорогие и любимые. Я смотрела на него и понимала, что мне страшно потерять их.
Руки согревала горячая кружка и теплый любящий взгляд. День мне казался очень длинным. Я старалась не думать о том, что сегодня потеряла матушку. Меня успокаивала мысль, что у нее все хорошо и что она нашла себе новых родных. Глаза слипались, любимый меня обнял, и я провалилась в сон.
Жду вашего мнения. Спасибо.
Начало.
Предыдущая глава.
Продолжение.
Подпишитесь на канал Дзена.
Подпишитесь на мою страницу ВКонтакте.