В жизни за все нужно платить, многие не верят в закон бумеранга, но он существует. Анна в этом уверена, сама она добрая и отзывчивая, но не повезло ей в жизни. Муж ее ушел рано в мир иной, прожили вместе одиннадцать лет. Случилась авария на заводе, там и погиб. Анна места себе не находила, переживала. Хорошо дочь была рядом, о ней нужно было заботиться. Так вместе с дочкой пережили потихоньку это горе.
Дочка выросла, окончила институт, вышла замуж и ухала с мужем на Север к его родственникам. Видятся редко, приезжают они всей семьей в отпуск, привозят подарки и вкусную рыбу, а главное внуков. Тогда квартира Анны наполняется шумом и весельем. Мальчишки-двойняшки чем-нибудь да занимаются, придумывают себе игры.
Анне пятьдесят семь лет, замуж так и не вышла, почему-то и в мыслях не было. Живет в пятиэтажке на третьем этаже, а напротив в квартире раньше жила тетя Вера, пожилая женщина в однокомнатной квартире. Анна с ней жила дружно, тетя Вера раньше помогала ей с дочкой. Могла посидеть с ней, присмотреть, сама она была одинокой. Анна частенько ее подкармливала, помогала, когда та болела, ходила в аптеку, вызывала врача.
Но пришло такое время, когда тетя Вера не смогла себя обслуживать и социальная служба определила её в дом престарелых. Анна не забывала её и там, навещала, но изредка, по мере возможности. Однажды, когда летний день клонился к вечеру, Анна приехала к тете Вере с блинчиками и фруктами. Пообщавшись на скамейке, тетя Вера ушла в комнату, устала, захотелось полежать, отдохнуть.
- Ладно теть Вер, я еще навещу тебя, ты главное не болей, - говорила ей Анна.
- Твои бы слова, да Богу в уши. Я буду тебя ждать Аннушка, спасибо, что не забываешь, - отвечала бабушка.
Когда Анна шла на выход, вдруг её внимание привлек одиноко сидящий старичок на скамейке под деревом. Он трясущимися руками отламывал кусочки хлеба и бросал ненасытным голубям и воробьям что-то приговаривая. Дедушке на вид лет восемьдесят, а то и побольше, седой и щуплый с белой небольшой бородкой. У Анны в сумке лежала пачка печенья, купила себе домой к чаю. Что-то её остановило.
- Здравствуйте, возьмите вот печенье. Угощайтесь пожалуйста, - протянула пачку печенья Анна.
Дедушка вначале смутился, но потом взял и поблагодарил.
- Спасибо, дочка, спасибо.
Завязался разговор, Анна присела рядом с ним на скамейку, познакомились, его звали Николай Егорович, ему восемьдесят пять лет.
- Николай Егорович, а как вы здесь оказались? У вас нет родственников?
- Оказался по воле случая и желанию моих горячо любимых детей. Есть у меня и сын и дочь. Жена моя Устинья умерла давно, еще в сорок лет, болела долго. Жениться во второй раз мне не разрешили дети, так и сказали - «не хотим видеть в доме чужую тетку». Так и жили, - спокойно и не спеша говорил дедушка.
- А почему не с ними живете? Ну ладно сын, там сноха, а дочка-то что же? – удивилась Анна.
- Сын потом женился, уехал в другой город к родственникам жены. А дочь живет в соседнем поселке с родителями мужа в доме. Говорит, что меня некуда к ним взять. Да понятно мне, я чужой человек для её свёкров, я там не нужен. Обуза. Когда дети разъехались, я остался один в доме, коротать дни с кошкой и собакой. Дети конечно визитами меня не баловали, дочь как-то приезжала, документы на дом нужны были. А потом зимой я заболел, долго лежал в больнице, уколы кололи, таблетки давали, правда дочь приезжала и все уговаривала продать дом и купить мне квартиру. Говорила, что в квартире вода и газ, там мне будет лучше. Ну я и согласился. Ведь дочка родная, не обманет.
Старик горестно качал головой и вытирал заскорузлыми пальцами слезы, которые катились по морщинистым щекам. Видимо сильно разбередил его душу этот разговор. Но Анна чувствовала, ему нужно выговориться, поэтому и сидела возле него терпеливо, успокаивая. Успокоившись, Николай Егорович продолжил свой рассказ, иногда надолго замолкал, но потом вновь продолжал.
- Аннушка, вот ведь свои проблемы на тебя сваливаю, ну зачем это тебе надо? Дома-то небось тебя ждут, а ты тут со мной, со стариком, – спрашивал дедушка.
- Ну что вы, Николай Егорович, я никуда не спешу, тоже живу одна. А вам нужно облегчить душу, я это чувствую. Так что не переживайте. Выговоритесь, тогда и легче станет.
- Вот, когда я более-менее выздоровел и перед выпиской приходил ко мне в больницу какой-то мужик, сказал, что от дочери, показал бумаги и попросил поставить подпись. Ну я и подписал. А из больницы меня уже привезли сюда, в дом престарелых. Один раз только приезжали дети, и сын и дочь вместе, обещали, я здесь ненадолго и заберут к себе. Клялись, купят мне квартиру рядом с дочерью. С той поры я не видел своих детей, уж много лет прошло, я и не знаю сколько, - горестно покачивал головой и все теребил свои дрожащие, морщинистые руки.
- Ой, Николай Егорович, даже и не знаю, что сказать? В таких случаях сложно что-то советовать. Уж все сделано, остается просто жить.
- Что ты, что ты, Аннушка. Спасибо выслушала меня. У меня и правда накопилось, хочется все выплеснуть. А кому? Здесь в основном все старики с такими судьбами, со своими бедами и болячками, - говорил дедушка и ласково слезящимися глазами смотрел на неё.
Долго они еще сидели разговаривали. Вот так и стало два старых человека, два подопечных у Анны. Родителей своих Анна не знала, она воспитывалась в детском доме, но доброта её никуда не делась, хотелось ей поддержать одиноких стариков. Она познакомила поближе Николая Егоровича и тетю Веру, они друг друга немного отогрели, вместе проводили время, помогали друг другу - так легче переносить одиночество в казенных стенах. Анна навещала их и баловала чем-нибудь вкусным.
Но через два года тетя Вера умерла. Анна переживала, как будто потеряла свою маму. А Николая Егоровича она не забывала, приходила к нему с гостинцами и даже несколько раз забирала к себе. Он был на своих ногах, правда походка шаркающая, тяжеловатая, но любил шагать сам до автобусной остановки. Хоть и предлагала Анна увезти его на такси.
- Нет, Аннушка, мне нравится смотреть по сторонам, кое-что поменялось, я ведь давно не выходил из-за забора, а устану, мы с тобой присядем.
Однажды Анна надумала поехать к его дочери и воззвать её к совести, но старик не знал её адреса.
- Не надо, дочка. Не надо ехать, тебе только хуже от этого будет. Она тебя обругает, а ты этого не заслужила. Не надо, прошу тебя. Я уж и не вспоминаю детей своих, пусть себе живут спокойно. Ну их. Она даже не заслужила, чтобы такой добрый человек, как ты, разговаривала с ней, с обманщицей и злыдней. Выльет на тебя ведро грязи и не моргнет, - уговаривал он Анну.
- Да, наверное, вы правы, Николай Егорыч, таких людей невозможно пристыдить. Но есть на свете закон доброты и закон бумеранга. Все еще вернется к ней. Со временем заплатит за все.
Николай Егорыч ушел из жизни в восемьдесят восемь лет в холодный январский день. Просто не проснулся утром и все. Но хоронили его дети. Им сообщили из дома престарелых, так же, как и Анне. Дети все-таки приехали на похороны, а Анна не пошла. Ей не хотелось видеть детей Николая Егоровича, она боялась, что не выдержит и выскажет им все в лицо. Поэтому в день похорон не вышла из дома. На кладбище она поехала на следующий день, положила цветы на могилу Николая Егоровича, поплакала, поговорила с ним, помянула, как и полагается.
Возвращаясь домой на автобусе с кладбища, все думала:
- Как же можно жить с таким каменным сердцем, зная, что отец одинок и ждет их. Придет время и выставит свой счет. Как не мучает их совесть? Хотя, о чем это я? Как-то мне сказала врач из дома престарелых - совесть сегодня, это инвалидность. В наше время человека с совестью считают неполноценным. Мы здесь много чего насмотрелись, поэтому и не удивляемся.
Анна, как будто потеряла близких людей, вначале тетю Веру, потом Николая Егоровича, немного не хватает их. Она ухаживает за их могилами, чтит их память.
Спасибо, что читаете, подписываетесь и поддерживаете меня. Удачи Вам в жизни!
