Записки фронтового корреспондента
Журналист Мартын Иванович Мержанов до войны работал в различных изданиях.
С первых дней войны он стал военным корреспондентом «Правды», летописцем Победы. Он видел войну и давал с фронта запоминающиеся корреспонденции. В действующей армии рос и мужал талант военного журналиста Мартына Мержанова, ставшего коммунистом в нелегком 1942 году. В его личном деле хранятся выписки из приказов о награждении его орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Москвы», «За оборону Кавказа», «За взятие Кенигсберга», «За взятие Берлина».
Далее отрывки из дневников фронтового корреспондента М. Мержанова — о дне 8 мая 1945 года, дне капитуляции.
8 мая. Исторический день! Сегодня нас вызвали на Темпельгофский аэродром и затем в Карлсхорст, где будет подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии перед союзниками. С утра мы поехали на Темпельгофский аэродром — огромный, пустой, окаймленный большими, частично сгоревшими ангарами. В 2 часа дня над аэродромом показались «дугласы». Один за другим они приземлились и подрулили к назначенному месту.
Из первого самолета вышли: маршал Теддер, генералы Спаатс, Броун, офицеры штаба Эйзенхауэра.
Вся процедура встречи генерала армии Соколовского и Теддера описана в нашей корреспонденции, опубликованной 9 мая в «Правде». Поэтому я остановлюсь лишь на последнем самолете, в котором прилетели фельдмаршал Кейтель, генерал-полковник Штумпф и адмирал Фридебург. Первым из самолета вышел Кейтель, высокий, седой, старый человек, одетый в парадную форму. Как только он ступил на землю, он сделал какое-то движение маршальским жезлом и, подождав, пока выйдут из самолета Штумпф, Фридебург и их адъютанты и сопровождающие немецкую делегацию американские и английские офицеры, двинулся к центру Темпельгофского аэродрома, где в это время маршал Теддер принимал парад почетного караула. Один из наших генералов, встречавших немецкую делегацию, указал рукой другую дорогу для Кейтеля. Она лежала в обход центра, в стороне от торжества.
Кейтель, Штумпф, Фридебург и их адъютанты, опустив головы, прошли вдоль всего аэродрома к машинам. Несколько фотографов и кинооператоров шли перед ними и снимали эту невеселую процессию.
Так как остальные правдисты находились в центре аэродрома, я позволил себе пройти с немецкой делегацией весь путь по аэродрому и наблюдать за их поведением. Кейтель все время молчал. Штумпф несколько раз обращался к нему с каким-то вопросом, но Кейтель не отвечал. Фридебург то и дело поглядывал в сторону, где происходила церемония встречи маршала Теддера. Адъютанты смотрели на полуразрушенный Берлин, который виднелся в дымке, и о чем-то оживленно говорили.
Как только подошли к бетонной дорожке, Кейтель и Штумпф вместе с переводчиком были посажены в одну машину, Фридебург и адъютанты — в другую. Я встал за автомобиль Кейтеля и через заднее окно машины наблюдал за ним. Как только он сел, тотчас же вынул из портфеля какую-то пачку аккуратно сколотых бумаг и начал править текст, написанный на машинке.
Он, по-видимому, еще рассчитывал на то, что ему будет дано право оговаривать условия капитуляции. Он, видимо, забыл о том, что приехал подписывать безоговорочную капитуляцию.
Вечером в Карлсхорсте состоялось подписание. О нем уже написано. Скажу только несколько слов. Мы по-всякому представляли себе этот акт, но мы совершенно не думали, что все это произойдет в такой потрясающей тишине. 45 минут происходила процедура. В течение этого времени маршалы Жуков и Теддер произнесли несколько фраз. Все остальное время подписание немецкими генералами 5 экземпляров текста капитуляции, а затем подписание Жуковым, Теддером, Спаатсом и де Тассиньи происходило при абсолютной тишине.
Кейтель, который в 1939 году подписывал акт уничтожения Польши (я видел снимок, когда он вместе с Гитлером подписывал акт об образовании польского губернаторства), Кейтель, который в 1940 году в Компьенском лесу, в историческом вагоне подписывал позорный мир для Франции, этот Кейтель вот сейчас сделал свой дурацкий жест маршальским жезлом и подписал Акт о безоговорочной капитуляции Германии. И как только из зала, из этой тишины, из истории вышли Кейтель, Штумпф, Фридебург и их адъютанты, так сразу в зале стало шумно и весело.
В этом же зале начался банкет, а мы, журналисты, ушли на узел связи и там в подвальном помещении писали последний отчет Отечественной войны.