1.«Держись там». Вы серьезно? Это звучит как насмешка. Помните визит Медведева в Крым? Вот я тоже помню.
2.«Я так задолбался, я так устал.»
Еще «Я так устал на работе»-но это только мое, личное, у других может и не так.
У здорового человека, даже у мамы двух недоношенных детей, которая на посту вроде как 24/7, есть просветы, когда она может вздремнуть, выпить чаю иди словить дзен. И дембель рано или поздно наступит, ведь дети вырастут и женятся, таков закон. У онкобольного дзен не наступает никогда. Это постоянная боль, моральная и физическая, она всегда с ним. И липкое чувство, что ты подвешен, а за качество веревки, которой ты подвешен, никто не отвечает. И исправен ли карабин, тоже вопрос. Да и на работу многие хотят, но не могут из-за того, что нужно постоянно тусоваться в поликлиниках и больницах.
3.«Я сейчас тебе посоветую такого хорошего врача, такое мощное лекарство, и яд мышей, толченый с картошкой, говорят, помогает». Вы сами, лично на себе это пробовали? Или дали бы своему ребенку? Давать советы, когда их не просят, бестактно даже здоровым людям. Если совет услышит человек, которого постоянно тошнит, или поднимается температура, или не может есть из-за вечных заедов на губах, эффект может быть обратный. Например, послушается, потому что устал от ответственности, и нужно на кого-то переложить ответственность. Догадайтесь, кто будет виноват, когда не поможет чудо-доктор или яд с картошкой. Онкобольной, кстати, чаще всего и так в сомнениях. Верно ли поставили диагноз, правильно ли лечат, как часто нужно проходить контроль. Поэтому есть еще вариант-онкобольной сделает вид что вас не послушал, а потом будет мучаться в сомнениях еще больше.
Дальше будет без комментариев.
«Меня все достало здесь, Турция дорого, Греция закрыта, Сочи отстой»-но тут без комментариев, все ясно.
«Мой сосед/друг соседа/знакомый бабки тоже болел раком и умер. Или не умер, но простите, обосрался на скамейке. А учительница в школе у ребенка была такая красивая девушка, а теперь ходит в платке, наверное лысая»
Прочитала, что написала, и понимаю, что с онкопациентом проще не общаться. Так это или нет, решать вам. Хотя наверное, следить за своими мыслями и тем, что мы говорим, надо всегда, и уметь проявить чувство такта.
Оптимальный вариант, это настроиться на человека, поддерживать разговор в приятном для всех ключей, и быть рядом, когда нужно. А еще не ждать, когда тебя попросят о помощи, а просто ее предложить, может человек и откажется, но ему будет приятно.
Например, посидеть с ребенком, отвезти к врачу, привезти вкусняшку в больницу.
Если просят подсказать хорошего врача, поискать по отзывам людей, которым доверяете.
Если нужно привезти лекарство из Турции или Белоруссии, узнать, есть ли там кто-то, кто может помочь.
Если есть желание составить компанию, это тоже стоит сделать.
Лично мне запомнился один случай. О своей беде я рассказала учительнице сына, не с целью получить какие-то плюшки, а скорее потому, что она его вторая мама во втором классе. С Галиной Викторовной мы не были близко знакомы, я не была членом родительского комитета. Через несколько дней после разговора она попросила зайти в школу, и передала мне конверт, в котором было почти 15 тысяч рублей. Эти деньги собрала она и родители учеников, большинство из которых не были со мной знакомы лично, так как мы только что переехали на новую квартиру. Знакомых со мной лично там тоже было несколько человек, но так поняла, они не участвовали в сборе. Мне было неловко и приятно одновременно. Я ничего не просила но решила эти деньги взять. Из-за болезни я не смогла выйти из декрета на работу, а собственные деньги дали роскошное чувство собственной значимости и независимости. Я попросила мужа добавить, и купила классный американский парик под стрижку каре, которую хотела всегда попробовать. Парик не только подсластил пилюли химиотерапии, он стал моим маячком, помог выжить. Каждый раз, надевая его, я представляла что все это кончится, и я снова стану красивой. Каждый раз, надевая его, я вспоминала с благодарностью Галину Викторовну и родителей одноклассников сына, не знаю, кто тогда помог.
Наш разговор с Галиной Викторовной состоялся в сентябре, а в декабре ее не стало.