Утром Кан решительно настоял на самостоятельной тренировке близнецов, чтобы они осознали возможности внезапно проснувшейся Силы. Дин, ещё вчера растерявший всю свою весёлость, мрачно выслушал все наставления Кана, затем покосился на дверь комнаты Айю, и долго раздумывал, уходить или нет. Рин молча стоял рядом, с совершенно непроницаемым лицом, но Кан чувствовал, что между братьями сейчас идёт горячий ментальный спор. Наконец, Дин зло цыкнул, резко развернулся и вышел. Рин одарил Хранителя недобрым взглядом, и ушёл вслед за братом.
От приезда близнецов появился только один плюс — они полностью взяли на себя кухонные хлопоты. Но сейчас Кан решил устроить завтрак на природе, потому попросил охрану собрать в саду самые спелые фрукты, а сам занялся бутербродами. К тому времени, как Айю вышла из комнаты, всё было готово.
Когда она увидела Кана, глаза девушки вспыхнули искренней радостью, зажигая в сердце надежду на удачное исполнение задуманного.
— А мальчишки где? — растерянно огляделась она.
— Мальчишки?
— Дин, Рин.
— Хм, не думал, что в их возрасте ещё можно называться мальчиками.
— Я привыкла их так называть. Не девочки же.
— Ну, если так… Пойдём, нам много о чем нужно поговорить.
Крепко ухватив девичью ладошку, Кан отвёл её в давно облюбованное место на Острове — небольшую площадку над садом, будто карман у поворота лестницы, ведущей к вершине Острова. Кан перемахнул через перила, расстелил циновку и поставил корзину, подхватил Айю, хотя та была уверена, что и сама справится.
Судя по старательно утоптанной траве, они были далеко не первой парой, облюбовавшей это место для отдыха. Полукруг высокой стены надёжно закрывал площадку от ветра, а перед глазами расстилалась вся изысканная красота Острова — цветущие деревья, плавные линии мраморных лестниц с тонкими резными балясинами, цветы, высаженные затейливыми мозаичными узорами, и всё это в окружении глубокой лазури океана с белыми треугольниками парусов на рыбачьих лодьях.
Айю ахнула. Прекрасная панорама напомнила ей о восторге и безмятежности их первого дня на Острове. Кан уселся, опираясь спиной о стену, притянул к себе Айю. В восхищении от увиденного, девушка сама не заметила, как оказалась в его объятиях, как птичка в уютном гнёздышке. А когда заметила — возмущаться было поздно, уж очень комфортно она расположилась, и отрицать это было совсем глупо. Тем более, что как раз в этот момент Кан протянул ей весьма заманчивый бутерброд.
— Айю, что тебе снится на этом Острове? Тебя тоже каждую ночь мучают кошмары?
На несколько мгновений девушка напряжённо застыла, с надкушенным бутербродом в руке. Но… Весёлое, яркое солнце, цветы, изумляющие красотой и ароматом, нежные руки парня, который давно тебе нравится — кто же станет бояться сейчас ночных страхов? Медленно прожевав, она с неохотой ответила:
— В первую ночь, когда мы приехали, мне приснилась моя мама. Точнее... Я опять почувствовала себя маленькой потерянной девочкой. С тех пор, каждую ночь, в своих снах я теряю кого-нибудь из близких. Я испытываю невыносимый страх и жуткую боль, но проснуться не могу, пока слёзы полностью не опустошат моё сердце… — забывшись, Айю смяла в кулаке бутерброд.
— Этой ночью мне пришлось оплакивать твою смерть… — стыдясь своих снов, она отвернулась, не решаясь посмотреть в лицо. — Знаешь, мне уже страшно подходить к постели, как будто это инструмент для пыток. Но, как бы я не тянула время, в конце концов, сознание затуманивается, и я всё равно оказываюсь в постели, и оплакиваю очередную потерю… Кан, это потому, что я заняла не своё место? Мне нельзя быть Хранительницей? Ты слышал о предсказании?
Кан обнял девушку ещё крепче, коснулся губами её виска.
— Ничего подобного. Тогда я тоже занимаю не своё место. Но Печать приняла меня. И обратной дороги у нас нет.
— Тебе тоже снятся кошмары?
— Каждую ночь. Я теряю близких и проклинаю себя за бессилие… Этот Остров… Он весь залит очень мощной магией. Трудно поверить, но она живая. Остров будто играет с нами. Хочет о чем-то рассказать. Или предупредить.
Кан вытряхнул из ладони Айю раздавленный бутерброд, принялся вытирать салфеткой пальцы, и спокойно, будничным тоном, чтобы не напугать ещё больше, стал рассказывать:
— Мне кажется, магия Острова показывает нам возможные варианты будущего.
— Они все должны погибнуть? — замерла Айю с распахнутыми от ужаса глазами.
— Люди смертны, Айю…
— Но не таким способом! — отчаянно спорит она.
— Конечно! Это лишь возможность, одна из тысячи… А что случается с Саккаром в твоих снах?
— С Саккаром? — Айю слегка смешалась. Руины, среди которых она бродила в своих снах, не казались ей значимыми. — … Я видела чудовищ, нападающих на людей…
— Чудовищ? — нахмурился Кан. — Странно. Мне всегда приходится сражаться с огромной армией…
— Это важно?
— Наверное, нет. Важно то, что мы должны стать хорошими правителями. Доверять друг другу. Чтобы не допустить подобного.
— Для этого вовсе не обязательно каждую ночь пугать меня кошмарами, — горько скривила губы Айю.
— Согласен. Тем более, что днём я совершенно не чувствую никакой опасности. Уверен, что здесь нам с тобой ничего не угрожает. Даже если бы рядом не было охраны. Кстати, об охране…
Кан поднял голову и громко приказал:
— Оставьте нас!
— Не положено, Господин Хранитель... — раздался с лестницы над их головами один голос.
— Молодожёны, Тук, — напомнил ему второй голос.
— Как скажете, Господин Хранитель, — тут же сдался первый.
Это напоминание ввергло девушку в такое смущение, что захотелось зарыться глубоко под землю и просидеть там как можно дольше, пока о её существовании не забудут. Но Кан будто и не услышал ничего. Он подтянул корзину с фруктами поближе к себе, выбрал самые красивые абрикосы, протянул девушке, не убирая второй руки с её плеча.
— В детстве ты всем фруктам предпочитала абрикосы. А сейчас?
Девушка молча разломила абрикос, сунула половинку в рот и жарко заалела, увидев, с какой жадностью Кан следит за её губами. Чтобы как-то отвлечь парня, она попросила его рассказать, что он знает о магии и Печати, охраняющей Саккар.
И Кан стал рассказывать. Не торопливо, заканчивая каждое предложение лёгким поцелуем. Лоб, брови, глаза, виски, щёки, подбородок, и даже кончик носа. Пока не добрался до губ. Лёгкие и нежные поцелуи становились всё хмельнее и сладостнее. Айю даже не заметила, в какой момент она сама потянулась за очередным поцелуем.
А потом мир закружился цветным водоворотом. Когда стук сердца один на двоих. Жаркий вдох — один на двоих. Когда его нежность можно пить и одаривать в ответ своей. Когда каждая клеточка кожи жаждет прикосновения. Когда высочайшее наслаждение — ощутить руками его гладкую кожу. Когда кажется, что жизнь возможна только вот так, тесно прижавшись друг к другу. Когда… раздавшийся колокольный звон отдаётся в головах гулким набатом...
Колокол? Кажется, это что-то обозначает. Что-то очень важное, о чем сейчас так трудно вспомнить.
Продолжение здесь: