Она шла под дождем по расхлябанной деревенской улице стараясь обходить большие лужи, рядом сменила дочь, она устала и тихонько всхлипывала.
– Как будто и не было этих семи лет, – думала женщина, все как и раньше, единственная радость, что сейчас, летом, все быстро высохнет. А вот по осени здесь будет то же самое, но надолго. Все, как и раньше: грязь, и глубокие лужи, в этом вся Терновка. Наконец-то она свернула с центральной улицы села, и они пошли уже по своей, такой родной, но совершенно пустой улице.
– Ну почему, почему я не сделала этого раньше, почему тот злополучный семейный раздор длился целых семь лет, – корила себя женщина, – ведь не только я страдала, но и мама тоже мучилась, я ведь ее знаю.
И вскоре они подошли к уже достаточно ветхому домику:
– Ох, не выгонит же она меня, – подумала Наташа и нерешительно открыла калитку. Во дворе она увидела незнакомую девушку, она вешала белье, среди которого особенно выделялся белый халат, она увидела, что теперь это место для сушки белья прикрыто навесом, идущим от сарая, раньше его не было.
– Здравствуйте, а где… – она запнулась, а потом уверенно произнесла, – а где хозяйка дома.
А вы кто? – спокойно спросила незнакомка, ее тон не оставлял сомнений в том, что гостья ей заранее не нравится.
Она уже догадывалась, кто она, тем более та стояла и молчала, не зная, что сказать. Но девушка повернулась к девочке и уже совсем по-другому, участливо и по-доброму спросила:
– Вымокла, красавица, ну пойдем сушиться. Сейчас я тебе дам что-нибудь сухое и напою чаем. Они ушли в дом, оставив Наташу у крыльца, она постояла в нерешительности и прошла под навес, перед ней висел белый халат, как бы подчеркивая разницу между ней и владелицей этого халата. А ведь она тоже когда-то училась, два курса в медколледже закончила. А потом…
– Может мне уйти, здесь даже квартирантка не рада, но но ей хотелось горячего чая и переодеться, в рюкзаке за спиной лежали сухие вещи.
А тем временем в доме плакала хозяйка, неожиданно вошедшая девочка хоть и застала ее врасплох, но она сразу поняла, что это ее внучка. Мария Ивановна лежала на постели и смотрела на девочку:
– Ты что, моя внучка?
Та испуганно глядела на старушку и молчала.
– Как тебя зовут?
– Аня, Анна Быстрова. А я в этом году в школу пойду, – нашла девочка нужным похвалиться.
– А ты хочешь?
– Очень хочу, – мама сказала, что все дети учатся, только одни хорошо, а другие плохо. Но я обязательно буду учиться на пятерки.
– А где ты живешь?
– Нигде, нас с мамой выгнали из дома.
– Кто? – с удивлением спросила Мария Ивановна, такого поворота событий она не ожидала.
– Бабушка Клара, она сказала, что раз ее сын умер, то нам нет места в ее доме.
– А она значит решила, что здесь место есть, да? – иронически сказала лежавшая в постели женщина.
– Кто она? – не поняла ее девочка.
– Твоя мама.
Вере не понравился тон хозяйки дома, но она всего лишь квартирантка, и поэтому решила, что сейчас самое главное нагреть чаю и напоить промокших гостей. И она отправилась на кухню.
– Нет она и бабушке сказала, что нам идти некуда, и просила, чтобы она меня оставила, а та не захотела, но и я ужас как не хотела с ней оставаться. Я ее боюсь, она щиплется.
– То есть, как это щиплется?
И девочка показала ей синяки на предплечье.
– Что, и на другой тоже?
И та с готовностью показала ей другую руку, там синяков было еще больше.
– Вера, – сказала хозяйка, – зови “блудную дочь”, пусть заходит.
– Что, простите ее, Мария Ивановна?
– А куда же деваться, не выгонять же их, своя ведь кровинушка, да и слишком затянулась наша ссора, а жизнь попусту идет.
Вера вышла:
– Ну что же вы не заходите? Заходите, дождь ведь на улице.
Наталья зашла в свой родной дом с опаской, со стыдом и раскаянием. Она не предполагала, что мать больна, но увидев ее такой же волевой и уверенной в себе, но в постели, она испугалась за нее, ведь совсем недавно Наталья похоронила мужа. Возле кровати стоял до боли знакомый табурет, на котором всегда сидел отец, а сейчас на нем лежали таблетки, стояли разные пузырьки и стакан с водой, а также лежала стопка книг.
– Где же она их сейчас берет? Неужели в Терновке еще и библиотека работает, – задавала себе вопрос " блудная дочь".
– Ну здравствуй, на поклон пришла, или опять свой гонор будешь показывать?
– На поклон, я ведь тут прописана. А старуха Анечку каким-то незаконным образом выписала от себя, она так и не признала ее внучкой. Дочке же прописка нужна, хотя бы на время, ей в школу. Я как пропишу ее, так мы сразу и уедем, я квартиру сниму, работа у меня хорошая, я парикмахером работаю, вот уже три года, денег хватает, чтобы квартиру снять.
– Ты бы, Наталья переоделась, что стоишь мокрая. Вера, поставь чайник, дожди сейчас холодные стали, не то что раньше, а переодеть тебя, Наталья, не во что.
– У меня есть одежда.
Дочь сняла с себя рюкзак и вышла в другую комнату переодеваться. Анечка сидевшая на диване давно уснула, ведь Вера, переодев ее сразу, как привела, в свою футболку, накрыла девочку одеялом, чувствуя, что ей холодно.
Вера действительно была квартиранткой она приехала в Терновку в после окончания медколледжа, и ей сразу предложили жить у Марии Ивановны:
– У нее хоть домик и маленький, зато все удобства есть. Да и одинокая она, размолвка у них в семье произошла, вот и закрылась она в четырех стенах, ей даже продукты Таисия, продавщица наши носит, так как живет по соседству, – рассказывала ей другая соседка. Но с Верой хозяйка сразу нашла общий язык и у них никогда не было разногласий.
Вера хоть и привязалась к Марии Ивановне, но была очень рада их возвращению, ведь она собиралась замуж, но пока не говорила об этом хозяйке.
– Зачем ей об этом сейчас знать, ведь раньше, чем через два месяца этого не произойдет, – думала она, – и еще мне интересно, как мы с этой фифой поладим, ведь, как рассказывала Таисия, Наташа в городе хорошо и безбедно жила. Муж у нее был известный в городе бизнесмен, правда он был, как говорит соседка, на восемь лет старше ее, но, на мой взгляд, это не так уж и много, – рассуждала Вера, – муж ее оказывается недавно умер, ему кажется и сорока не было, как говорили вокруг.
– Сначала была версия, что тромб оторвался, но потом ходили слухи, что разборки какие-то были у него, что-то и кому-то он, якобы не доплатил. Да что теперь говорить, когда он умер. Царствие ему небесное. А мать-то какая змея, щипала девчушку, втихаря скорее всего, а та, бедолага, наверное терпела и молчала.
И Вера, подумав, решила, что скажет будто пойдёт к одной из пациенток домой делать укол, а сама направится к соседке, пусть поговорят мать и дочь, ведь они поссорились очень давно, сразу после смерти отца, когда дочь бросила колледж и вышла замуж против ее воли.
– Да, – рассуждала Вера, – Мария Ивановна женщина властная, иногда и перегибает палку.
Но Вера научилась с ней ладить, да и та старалась унять свой крутой нрав и заносчивость.
– Наверное дочь поэтому и торопилась замуж, стараясь убежать от ее деспотичной опеки, – думала Вера, а попала из огня да в полымя, – это же надо додуматься – ребенка щипать.
Она заглянула в комнату хозяйки:
– Мария Ивановна, я пошла укол делать, а потом погуляю немного. Наташа, а вы можете ужин приготовить, я собралась сырники сделать, Мария Ивановна их любит, продукты для них есть, молоко и творог я у соседки беру, все домашнее, вкусное.
И она ушла. В доме было тихо, а мать с дочерью. молчали первая не выдержала Наталья:
– Мам, так что с тобой, почему ты лежишь?
– Да я и не всегда лежу, сегодня на меня наверное погода повлияла: и голова болит, и слабость какая-то. А так-то я пока на ногах, даже с Таисиным внуком занимаюсь математикой, ему на следующий год экзамены сдавать, так она из под палки заставляла его заниматься, ну а теперь я за него взялась, и основательно, но зато результат виден. Думаю с сентября я и Анечку возьму себе под крыло. Ты не беспокойся, я ее обижать не буду, буду только лаской и вниманием заинтересовывать.Она ведь уже показала мне свои синяки, это же надо свекровь-то твоя какая злыдня, малых детей обижает.
Наталья помогла матери дойти до кухни:
– Теперь рассказывай, что произошло за эти годы, семь с половиной лет мы с тобой не виделись, внучка уже в школу пойдет, а я на ее ни разу и не видела.
– Мама, ты же сама нас выгнала, когда мы приехали с Сашей к тебе, мы тогда с миром приехали.
Мария Ивановна молчала, понимая, что в тот раз она перегнула палку, обидев зятя так, что он больше не захотел с ней встречаться, а дочь была уже беременна, конечно она держалась за него, кто же захочет перед родами с мужем разводиться лишь потому, что мать приказала ей восстановиться в колледже и учиться дальше.
– И зачем я тогда вмешалась, – корила сейчас себя Мария Ивановна, да собственно она и все эти годы корила.
На улице посветлело. Да и ей как-то получше стало.
– Я тоже помогать буду, хоть Вера и ругать будет, но я же чувствую, что мне лучше, рассказывай.
И Наташа начала:
– Все у нас было хорошо, мы с Сашей очень любили друг друга, а свекровь поначалу приглядывалась ко мне и молчала. Дом у них огромный, мы с ней старались встречаться реже, особенно до родов, Так Саша приказал, зная свою мать, но после родов, она показала себя во всей красе. Она ведь хотела мальчика, родилась Анюта. И у меня начались кошмарная жизнь. К тому же, где-то через год, она начала упрекать меня в том, что я не работаю. И я втайне от мужа начала ходить на курсы парикмахеров, он долго об этом не знал, но кто-то из соседей сказал об этом свекрови, а она ему. Мне тогда оставалось недели три до окончания, и я смогла его убедить в том, что мне это нужно. Ведь он сам знал, что его мать называет меня тунеядкой.
– А сколько же ей лет?
– Она всего на 2 года старше, тебя ведь она Сашу родила в 18 лет, к тому же она всегда молодилась, носила все наряды выше колен, ходила на фитнес, в бассейн, даже в ночные клубы, где и познакомилась со своим бойфрендом, сейчас он и хозяйничает в доме, поэтому она нас и выставила, мы якобы, ее стесняем. К тому же она надеется получить все наследство. Но я не стала с ней спорить и смешить любопытных соседей, поэтому мы с Анечкой и ушли. Я хочу только прописать дочь, ведь до школы всего два месяца, а потом мы снимем квартиру. Я уже давно работаю, ведь Саша успел оформить на меня салон красоты.
– Я не только руковожу салоном, но сама работаю парикмахером, он был действующий, когда Саша его покупал, бывшие хозяева переезжали в другой город, поэтому и продали его. Он понимал, что если я не буду работать, то в скором времени уйду, и что не от него уйду, а от его матери. Поэтому он решил, чтобы я работала, но работала на себя, он как будто чувствовал, что скоро умрет. Наташа заплакала, и долго не могла успокоиться. Она и разбудила дочку.
Анечка пришла на запах, на кухне пахло свежезаваренным чаем с чабрецом. Вскоре ужин был готов и они сели за стол, но Наташа резко прервала разговор и перевела разговор на подготовку Анечки к школе, а когда та с аппетитом поела сырники и выпила молоко, ей разрешили смотреть мультики, хотя девочке очень хотелось побегать по двору, но там было сыро и прохладно, и Наташа побоялась выпустить ее ведь она и так сегодня побывала под дождем.
Закончив с ужином и мытьем посуды, Наталья повернулась к матери:
– Мама, прости меня, что я за столько лет не приехала к тебе, я виновата, очень виновата.
– Нет дочь, я ведь сама тебя выгнала, был бы жив тогда отец, я бы не посмела. А тогда все как-то сразу навалилось, и его смерть, твое замужество и я…Словом я во всем виновата.
– Нет мама, мы обе виноваты. Помнишь, отец так всегда и говорил, что в любой ссоре виноваты оба, давай просто забудем обо всем и продолжим жить дальше, как ни в чем ни бывало, договорились?
Мои уважаемые читатели, будьте здоровы и счастливы! Буду рада вашим лайкам и комментариям!
Читайте также на моем канале: