В 1745 году некая мадам Дюронсере написала Шарлю-Симону Фавару, популярному писателю, либреттисту и директору Opéra-Comique, чтобы порекомендовать ему свою дочь.
Имя молодой актрисы и танцовщицы было Мари Жюстин Бенуа Дюронсере.
Она присоединилась к труппе Фавара и, выступая под именем мадемуазель Шантийи (первой танцовщицы короля Польши) сразу же добилась успеха.
Мари и Фавар поженились 12 декабря 1745 года.
Однако в том же году выступления были приостановлены, и Фавар уехал со своей женой в Брюссель, чтобы управлять труппой там, а позже руководить труппой "бродячих артистов маршала Саксонского", которые развлекали войска, сражавшиеся во Фландрии во время войны за австрийское наследство.
Мадам Фавар вскоре попала в поле зрения могущественного полевого командующего французскими войсками и не смогла избежать его внимания: в 1749 году она родила сына, который, вероятней всего, был от него.
Супругам повезло, что маршал умер в 1750 году, поскольку с этого времени они возобновили как свою супружескую жизнь, так и то, что впоследствии оказалось долгосрочным профессиональным сотрудничеством.
Мадам Фавар выступала в Париже с 1751 до конца 1760-х годов.
Актерскую игру Мари Жюстин Фавар описывали как разностороннюю, свежую и естественную. Она танцевала, пела и играла на клавесине и арфе. По словам современников Мари была – маленькой и плохо сложенной, с каштановыми волосами, яркими глазами, белой кожей и носом неуклюжей формы, но “gracieuse et séduisante à l’excès” (чрезмерно грациозной и соблазнительной).
Существует множество гравюр с изображением её театральных постановок, но они они не дают достаточное представление о внешности Мари, зачастую иллюстрируя роль в той же степени или даже больше, чем изображая личность актрисы.
Так, например, на рисунке Карла Ванлоо (см. выше) Мари Жюстин в спектакле "Бастьен и Бастьенна" представлена в образе крестьянки в фартуке, с крестом на шее и в деревянных сабо. Она кажется хрупкой, сутулой, с заостренным подбородком, плотно сжатыми губами и озорным взглядом.
В 1757 году Жан Этьен Лиотар посетил Париж и запечатлел супругов Фавар. Сложный портрет мадам Фавар оживлен тенью на стене. Она поет. У неё крупный нос, волосы зачесаны назад и видна прямоугольной формы линия роста волос.
Терракотовый бюст работы Жана-Батиста Дефернекса был создан в том же году и демонстрирует аналогичную линию роста волос и тяжелые характерные черты лица.
Наиболее часто воспроизводимый портрет мадам Фавар принадлежит Жану Жаку Флипару, созданный им после Карла Николя II Кошена, в 1762 году. На нём изображена не очень красивая, но живая женщина с длинным носом и высокой прямоугольной формы линией роста волос.
Все четыре представленных изображения подтверждены, датированы и представляют одного и того же человека – мадам Фавар.
Наш же портрет является прекрасным, хорошо сохранившимся образцом стиля художника Франсуа-Юбер Друэ, написанный им в 1757 году, в момент его наибольшего успеха, но идентификацию личности модели следует считать сомнительной.
У неё карие глаза и тёмные брови, но на этом сходство с подтверждёнными портретами заканчивается.
Местонахождение картины не было известно до 1912 года, пока, по словам арт-дилера Вильденштейна, некая мадам де Булемен или её агент не продали картину, представив женщину с портрета как мадам Фавар, играющую на пианино.
Однако недавно стало известно о парижской распродаже 1886 года, на которой появилась эта работа и она была подписана. Там натурщица была идентифицирована как некая дама эпохи Людовика XV с примечанием, что она может быть как мадам Фавар, так и любой другой знаменитой актрисой того времени.
Очевидно, речь шла о продаже дома или поместья, но имя владельца не было указано. Агентом, или комиссаром-надзирателем на этой распродаже, был некий Maître Bouland, чье имя, возможно, было расшифровано или позже неверно истолковано как Булемен.
Прямая осанка и строгий синий robe à la française (халат по-французски) с многочисленными кружевными манжетами и рюшами олицетворяют собой элегантную светскую женщину.
Игра на музыкальном инструменте была желанным и типичным делом для такой женщины (к сожалению, партитура неразборчива).
В 1955 году польский искусствовед Чарльз Стерлинг описал натурщицу как “полную простоты, живости и интимности”. Однако почти наверняка ее опознали неправильно.