Борис Слуцкий родился 7 мая 1919 года в Славянске.
В Славянске нынче славяне выясняют отношения, а тогда это было еврейское местечко. И мать Бориса Абрамовича - учитель музыки - дала настрой и ноту оптимизма своему отпрыску на всю оставшуюся жизнь. Его стихи полны печали и музыкальны:
Вы не были в районной бане
В периферийном городке?
Там шайки с профилем кабаньим
И плеск,
как летом на реке…
Так начинается стихотворение одного из самых незаметных и незаменимых поэтов ХХ века.
Ну кто, скажите, сегодня из нынешних снизойдет до районной бани? Кто так ее опоэтизирует, что баня заблагоухает сиренью?
Да и бани заменили саунами. Поэты переквалифицировались в версификаторов, мускулистых и сияющих оптимизмом, как самовар.
А вот Борис Слуцкий никогда в своей жизни не умел приспосабливаться. С июня 41 он на фронте. Прошел всю войну:
Там ордена сдают вахтерам,
Зато приносят в мыльный зал
Рубцы и шрамы - те, которым
Я лично больше б доверял…
Так что право на эти жесткие слова он заслужил. Слуцкий прозаик среди поэтов, и поэт среди прозаиков. Но с открытой и больной душой:
Ложка, кружка и одеяло.
Только это в открытке стояло…
Это о бесприютной немке. Или вот – «Про евреев»:
Не торговавши ни разу,
Не воровавши ни разу,
Ношу в себе, как заразу,
Проклятую эту расу.
Пуля меня миновала,
Чтоб говорили нелживо:
«Евреев не убивало!
Все воротились живы!»
Борис Абрамович вынужден был, словно бы оправдываться за себя и за свою родню. Двоюродный брат Бориса Слуцкого, согласно энциклопедии, Меир Амит (при рождении - Меир Хаймович Слуцкий), израильский военный и государственный деятель, начальник военной разведки и директор Моссад. С такими родственниками только в поэты!
Он и закончил дни свои, как поэт, в психиатрической лечебнице.
Лошади умеют плавать,
Но - не хорошо. Недалеко…
В знаменитом фильме Марлена Хуциева «Застава Ильича», в Политехническом Борис Абрамович читает не свои стихи. А стихи своих товарищей, Когана и Кульчицкого, погибших на фронте.
Он был, как сказала бы Ахматова, голосом своего поколения. Голос этот вроде бы простой, без надрыва и жалости к самому себе, голос несломленной совести, проросший сквозь бури и войны 20-го века.
Вот так просто страницы книг: «Время», «Память», «Работа», - становятся поэзией, биография - судьбой, а стихи – песней:
Нелюдские гласы басов,
теноров немужские напевы -
не люблю я таких голосов.
Девки лучше поют, чем девы…
Интересно, кто-нибудь в Славянске поминает сегодня Слуцкого?