— Выбрось ты этого мерзкого Валькиного кота! Из-за него я скоро вообще не смогу приходить в мою же квартиру! Возмутительно! — говорила Славе мама.
Жилплощадь, которая когда-то обозначалась мамой как Славина, все чаще превращалась в маминых оборотах речи в ее собственную.
Но Слава держался и не хотел выбрасывать кота.
Даже когда Сигизмунд пометил сумку и туфли мамы, и когда проделал те же действия в отношении вещей его временных подружек, он испытывал смешанные чувства: дискомфорт от проделок коварной зверюги и облегчение от ухода женщин. Хотя и пришлось возместить материальный ущерб. Это справедливо!
Коварный Сигизмунд после ухода каждой потенциальной жены становился ласковым и мурчал. Но самой большой победой он все же считал испорченные аксессуары и настроение самого крупного своего противника, Славиной мамы. Когда она уходила — котяра потягивался всем своим огромным пушистым телом и замирал, зажмурив глаза в предвкушении того, что хозяин почешет ему животик. В таком положении кот лежал долго и выглядел особенно счастливым.
— Ну, Сигизмунд, погоди! Вот увидишь! Я не вернусь к Валентине и женюсь на ком-нибудь получше. Думаешь, я не понимаю твой план, зараза ты пушистая? — задавал коту Слава очередной риторический вопрос.
Но сибирский кот спокойно возлежал на еще более старой, чем он сам, кассетной магнитоле, из которой доносились песни любимого Славой, котом и бывшей женой Славы Высоцкого: «Если вы не отзоветесь — мы напишем в спортлото…»
Сигизмунду было уже семь лет. И кот давно не верил словам. Если бы хозяин хотел жениться — то давно бы женился. А если бы хотел чаще видеть маму — то давно бы хотя бы разок его как следует наказал.
Но нет, Слава только для виду на людях делает вид, что сердится. А потом угощает чем-то вкусненьким. Сигизмунд размышлял о том, что люди часто сами не знают, чего хотят. Потому коты помогают людям стать более логичными, а вовсе не пакостят, как утверждают некоторые злые человеческие языки… к счастью, немногочисленные.
***
Слава смотрел на огромный экран и придирчиво перелистывал фото самых разных женщин.
Одни смотрели скромно: мол, буду хорошей хозяюшкой и не стану «отсвечивать». Другие глядели на Славу дерзко и обещали взглядом, что хотя бы несколько ночей все будет хорошо. Третьи выглядели жеманно: мол, я люблю до слез… но не тебя, а себя. Четвертые были какие-то загруженные и строгие: наверное, из них получились бы хорошие матери, но явно любят поучать. Пятые были «мутные»: иначе зачем одевать на фото для сайта знакомств мешковатую одежду, за которой не видно ни достоинств, ни недостатков. Шестые — уж слишком разбитные и явно с проблемами эстетического восприятия себя в частности и эротики в целом: лежали на диване в игривой по, их мнению, позе на фоне бабушкиного ковра. Седьмым явно не хватало женственности: ну кому нужно что-то среднее между мужчиной и женщиной. Восьмые были просто заранее не такие по разным причинам.
И самый главный недостаток этих женщин — все они были не Валей.
***
Эти фото Слава отобрал после тщательного общения на сайтах знакомств. Затем, применив талант аналитика, распределил по категориям. И теперь лично проводил телефонные собеседования с претендентками на роль будущей жены и, если дама оказывалась мало-мальски вменяемой — назначал встречу в дешевом кафе. Далее все было просто. Слава говорил о своих планах жениться и приглашал в двушку в Подмосковье. И если избранница соглашалась — ее ждало главное препятствие с величественным именем «Сигизмунд». Коту не нравился никто. Или, скорее, не нравился Славе? Так ли это уж это важно… Главное - женитьба откладывалась. И все были этому рады.
***
Кот достался Славе от первой жены Валентины. Они поженились двадцать лет назад, когда оба еще учились в институте на первом курсе.
Тогда Слава не выбирал так изощренно невест. С женой познакомился в библиотеке. И она понравилась ему просто потому, что от ее улыбки на душе становилось легко и радостно, будто начиналась оттепель.
Через пять лет у них родилась дочка Зойка. А еще через пять — появился Сигизмунд. Когда Зойке исполнилось шесть, а Сигизмунду — год, то Слава развелся.
Почему? Да просто был обычным молодым дураком, который не готов пойти даже на малейшие уступки и считал, что эта постоянное ровное горение Валькиной любви — не величайшее сокровище, а нечто само собой разумеющееся. Да и мама подливала масла в огонь.
— Слава, ну зачем тебе эта Валька? Она же провинциалка. А у тебя — собственная квартира, хоть и записана на меня, — говорила ему мама. — Но ведь мне недолго осталось, и я хочу, чтоб ты выбрал, наконец, достойную жену.
Мама постоянно рассказывала сыну, что женщины — как матрешки. Сначала — маленькая. А потом - все больше, лучше и наряднее. Одна другой краше. Потому, мол, не надо бояться выбирать. Это мать — одна. И квартира — чаще всего тоже одна. А вот жен может быть много.
***
— Валька, ты слышишь, что моя мама говорит? Ты бы работала над собой. Ведь мне грустно. А это значит что? — спрашивал у нее Слава.
— Что ты опять целый вечер играл на компьютере, бездельничал и поедал бургеры с пивом? Тут уж кому угодно станет грустно! — отвечала жена. И Сигизмунд одобрительно мурлыкал. Он всегда поддерживал его бывшую.
— При чем тут это! Если мне грустно — то это потому, что ты меня не вдохновляешь, — заявлял муж.
— Слава, надо было из ансамбля народного танца жену присмотреть. Она бы плясала в нарядном сарафане. А я работаю, между прочим. И воспитываю нашу дочку. Ведь твоя зарплата — сам знаешь, не больше моей. А что до Зойки — на прошлой неделе мне пришлось напоминать тебе, что у нее день рождения. И ты все равно не купил подарок. Пришлось врать, что ты выбирал подарок вместе со мной… И вообще, если хочешь знать — мне тоже грустно! Твоя мама со своей песней про матрешек и лучших жен, которые тебя ожидают, уже очень закаляет мое терпение. Но я ведь молчу и не жалуюсь… Я и так с тебя ничего не требую, — сказала жена.
Сигизмунд, урча, потерся о ноги Вали. Он явно был с ней согласен.
Хотя, возможно, просто опустела его миска. Трудно было понять — интересовало ли кота что-то, кроме еды. Ведь Сигизмунд напрочь отказался уезжать от Славы после развода. Сначала Слава даже гордился: мол, вот как кот его любит. Но как оказалось, хитрое животное готовило зловещий план.
***
Сразу же после ухода Валентины кот начал в каждый приход Славиной мамы помечать ее обувь. И эта битва продолжалась уже шесть лет… Похоже, мама проигрывала. Ведь она приходила все реже. И всегда - в дешевых туфлях и с запасной парой обуви.
Мать даже начала считать сына сумасшедшим — помешался на своем «оборзевшем« Сигизмунде.
На самом деле сын честно пытался бороться с котом первое время. Но как бы Слава ни закрывал кота в комнате — тот каким-то образом выбирался в неожиданный момент и делал свое коричневое или желтое дело.
Будучи аналитиком Слава не мог не заметить, что сопротивление коту бесполезно. И прекратил всяческие попытки. Иногда ему даже казалось, что он тайно радуется тому, что не может жениться повторно и что с матерью видится все реже.
***
— Валь, ну как вы там с Зойкой? Приедете ко мне в этом году? Сигизмунд вас ждет! — сказал Слава бывшей жене. Так уж у них повелось. Бывшая жена и дочка на месяц приезжали к нему каждый год. Супруги решили, что совсем забывать отца девочка не должна.
— Мы как всегда отлично! Раз Сиги ждет нас — конечно, приедем. Передай ему от меня привет. — сказала Валя.
У Славы и его жены уже шесть лет была такая игра. Она делала вид, что кого-то ищет. Но не может найти — потому что все ухажеры не нравятся Зойке. А Слава делал вид, что невест отвергает Сигизмунд.
Один не мог признать, что мамин «принцип матрешек» (каждая женщина лучше предыдущей) если и работает, то в обратную сторону.
Другая все никак не могла напрямую высказать давние обиды и обсудить, что им делать теперь. Потому делала вид, что приезжает к пушистому сибирскому коту.
***
— Сиги! Сиги! Милый пушистый звереночек. Как же мы по тебе соскучились! — кричала Зойка. Ей исполнилось двенадцать лет. И она тоже усвоила от мамы, что с папой надо как-то поосторожней... А вот кот может выдержать любое количество любви.
Сигизмунд подпрыгивал, как котенок, и ловил какую-то невидимую бабочку. Потом носился по всей квартире. И, наконец, уснул на руках у Зойки.
Слава и Валя, как в прежние времена, что-то вместе готовили на кухне. Он строгал салатик. А она готовила первое, второе и десерт. Но Слава делал вид, что самая сложная часть работы — на нем. В общем, семья воссоединилась. Хоть и временно.
— Слав, готовь и на твою маму. Соседка снизу уже наверняка доложила о нашем приезде. Наверняка твоя мама придет прямо сегодня.
— Ну, не знаю, Сигизмунд терроризирует ее. Ты же знаешь… Так что если мама и придет — то не сегодня, — упрямо спорил Слава.
В этот момент раздался звонок в дверь, и на пороге возникла Валина бывшая свекровь. Тут же с порога раздалось традиционное:
— Уберите этого мерзкого кота! Кто-нибудь уже отвезет его, наконец, на помойку? — начала она привычную тираду. Хотя даже она понимала, что Сигизмунд здесь важен и нужен. Он здесь царит. Он — на своем месте. Пусть даже и квартира записана на маму Славы.
— Мама, Сигизмунд всегда будет жить со мной. И Валя с Зойкой тоже навсегда останутся со мной. К чему скрывать — все равно ты все узнаешь. Если ты хочешь, чтоб кто-то из нас покинул квартиру, то мы уйдем только все вместе. Да, девчонки? — Слава посмотрел на Валю и Зою. И те только удивленно кивнули. Слава и сам бы удивился, если бы не готовил эту лаконичную речь целый год.
— Ах, вот как, значит, кот тебе дороже матери! Кто угодно тебе дороже матери! — заверещала мама.
— Мам, ты мне очень дорога. Но я не готов ради тебя отказаться от всей остальной моей жизни. А кот — просто был моим последним оплотом, пока я принимал это решение. Но теперь решение принято. И Сигизмунд — больше не крайний. Он - не виноват. Виноват я.
— Слава, ты подумай очень хорошо. И если ты все решил — прошу тебя через месяц освободить квартиру. Жаль это говорить и надеюсь, что ты одумаешься… - Она поспешила снова надеть туфли и тут завопила:
— Ааааааааа! Этот мерзкий кошак опять пустил свою струю… Сигизмунд! Да чтоб тебя вместе со всеми твоими подельниками… - мама Славы вдруг перестала кричать. Села с сумками на пол. Обхватила голову руками и дико захохотала. Она смеялась без удержу и не могла остановиться.
Валя и Зойка испуганно спрятались в комнате.
— Мам, что с тобой? Тебе плохо? Вызвать врача? — удивился сын.
— Вызови, Слав. И желательно — психиатра, — вдруг спокойно и абсолютно без истерики ответила мама.
Она многое хотела сказать сыну. Ей было бесконечно жаль, что она из вредности столько лет портила жизнь любимому сыну. Ведь очевидно: он любит эту Валю. И у них ребенок. Но все это очень сложно сказать после стольких лет глухой обороны. И тогда мама Славы прибегнула к чудодейственному средству — и обратилась к единственному, с кем она могла говорить спокойно и знала, что он ее не осудит.
— Сигизмунд. Ты абсолютно прав. Мне неприятно это признавать, но мне пора отстать от Славы. Ты уж попроси его и Валю, и мою внучку остаться в этой квартире. Не надо никуда уходить. Ты постараешься? А я прощу тебе все твои грехи. Оставим все в прошлом, Сигизмунд. — к удивлению всей семьи, кот впервые в жизни забрался на колени все еще сидевшей на полу женщине и примирительно замурчал. Нет, он не потерял чувство собственного достоинства. Но просто признал в маме Славы такую же сильную личность, как он сам. Ведь только сильные признают ошибки. Особенно если прошло много времени…
***
— Слав, мы вообще-то никогда не говорили о том, что снова будем жить вместе… — нерешительно сказала вечером Валя. — Зойка меня спрашивает — почему это я ей не сказала… Я обещала завтра все рассказать.
— Валь, ну считай это моим предложением. Завтра куплю кольца. Ты выйдешь за меня? — спросил Слава.
— Ага, — не раздумывая, ответила Валька и продолжала грызть орешки и смотреть какой-то женский сериал про любовь. Только чуть убавила звук.
— Ну и хорошо. Тогда завтра выберешь кольца. Раз не надо снимать квартиру — можно выбрать дорогое, — буднично сказал Слава. Он, как и Валя, боялся спугнуть свое счастье. И притворялся, что все просто идет по плану.
— Насколько дорогое? — с остатками вредности в голосе спросила Валя.
— Ну, вон там в конверте под пузом у Сигизмунда денежки лежат… Сама посчитай. А я — спать. Мне завтра надо выглядеть хорошо. У меня завтра обручение с женщиной моей мечты. — Славка уже через несколько минут заснул на диване крепким сном.
Валька решила не тревожить кота. У него ведь тоже был тяжелый день. Да и разве кольцо так уж важно… Это она так, для поддержания разговора спросила. Трудно начинать разговаривать с бывшим, как с будущим.
---
Автор рассказа: Ксения Подорожникова
---
---
Загадка
Домик был старый, но вполне ухоженный. Мало он простоял пустым, не успел одичать и обветшать. «Ну и слава богу! — подумала Маша. — Мужика на сегодняшний день у меня нет. Да и, наверное, уже не будет. А сама я не из тех могучих русских баб, которые во всем спецы: и в забивании гвоздей, и в торможении коней, и в походах по горящим избам!»
Она поднялась на крылечко, достала из сумки ключ и отперла массивный навесной замок.
***
Этот дом Маше неизвестно почему завещала баба Люба. Старушка малознакомая, хоть и родственница. Странно, но кто его знает, как мозги у таких глубоких стариков работают. Ведь бабе Любе было по Машиным подсчетам что-то около ста лет. Маша приходилась ей то ли внучатой племянницей, то ли двоюродной внучкой. Короче, нашей портнихе поварихой.
Маша бывала у бабы Любы в далекой юности. Уже тогда баба Люба была хорошо в годах. Но жить предпочитала одна. Родню никогда не напрягала, помощи не просила. А вот недавно взяла и умерла.
Когда Маше позвонили и сообщили, что у нее в деревне Загадка умерла бабушка, та даже не сразу вспомнила о бабе Любе. И уж тем более не ожидала, что она оставит свой домик и двенадцать соток земли именно ей — Маше.
— Подарок тебе к будущей пенсии! — пошутил тогда Машин муж, Михаил.
— Тю, до пенсии еще, как до Луны пешком, — отмахнулась Маша. — Мне ведь только пятьдесят четыре. А пока я до шестидесяти доскриплю, ее, глядишь, еще отодвинут. Так что это просто подарок. Только вот понять не могу, за какие такие заслуги. Я ведь даже не знала, что баба Люба до недавнего момента жива была. Думала, она уже давным-давно к праотцам отправилась. Лет-то ей сколько. Ну да ладно, не в моем положении капризничать. Раз подарили — будем пользоваться.
— Или продадим! — потер руки Михаил.
***
Хорошо, что не продали. Через пару-тройку месяцев после того, как Маша стала землевладелицей, ее ожидал еще один сюрприз. Гораздо менее приятный, чем получение наследства. Оказалось, что ее драгоценный Михаил ей изменяет. Да, вот так вот. Седина в бороду, бес в ребро, камень за пазухой.
И выяснилось-то все банально и неприглядно. Забыл муж телефон на кухонном столе, а тот возьми да зазвони. . .
. . . дочитать >>