оглавление канала
Ольховский на секунду задумался, а потом коротко проговорил:
- Ты мне нужен там. Следи за домом и за людьми. От этой бабы можно всего ожидать.
Причем, имени Вереи он не назвал, а так же не стал уточнять, чего «всего» можно было от нее ожидать. Обоим было понятно, о ком идет речь. Циркач на том конце провода коротко хохотнул.
- Да, девка не простая, хотя… тебе не кажется, что ты усложняешь? Если она тебя так напрягает, то тогда может быть пройти по крайнему варианту?
Александр нахмурился.
- С крайним вариантом всегда успеем. Интуиция мне подсказывает, что мы не все о ней знаем. Поэтому, мне нужна вся информация о КАЖДОМ их шаге. Не зря она этого убогого приютила. Нужно разобраться до конца. Поэтому, пока я тут буду «искать» родню нашего найденыша, твое задание остается прежним. Не будешь успевать, обратись к моему человеку. И на связь больше пока не выходи. Твои отлучки из поселка могут привлечь внимание, а это нам ни к чему. Если что-то появится срочное, так сказать, из ряда вон, держи связь через моего человека. Его передвижения не вызовут в поселке ни у кого вопросов. И если мне что-то срочно понадобится, обратная связь через него же. Все. Удачи.
И, не дожидаясь вопросов или возражений, Ольховский положил трубку. Затем начал мерить шагами кабинет, совсем позабыв, что еще несколько минут назад собирался его покинуть. А ведь Циркач прав! Во всем прав!! Сейчас можно найти любую «родню» этого найденыша, и таким образом заполучить его к себе. А уж тут, будьте надежны, его раскрутить будет совсем несложно. И эта зловредная баба ничего не сможет возразить. Все будет на «законных» основаниях. Ольховский от возбуждения даже стал тереть руку об руку, что за ним никогда не водилось. Вполне хватало выдержки сдерживать свои эмоции. Но сейчас можно, сейчас никто не видит. Так… Теперь следовало подумать, кого из агентов стоит определить в родню. Нужно, чтобы человек: во-первых, сидел прочно на крючке, и не имел возможности с него соскочить. Во-вторых, он должен жить желательно где-нибудь в глухом месте, где труднее всего обнаружить какие-нибудь концы. Ну и в-третьих, он должен подходить по возрасту в «дядюшки» или «тетушки». Отца и мать «находить» было немного рискованно, легко отследить по обычным официальным источникам. Лучше всего, конечно было бы найти какую-нибудь «бабку». Но с этим было проблемно. Женщин-агентов подходящего возраста было днем с огнем не сыскать. Да и с возрастными мужчинами тоже были проблемы. Причина была проста. Службе не нужны были старики. Что с них взять? У многих уже маразм начинался, да и возможности у стариков очень ограниченные. А если для дела был необходим старик, то вон, актеров нищих пруд пруди, выбирай любого, какой понравится. Для этого же дела актер не подходил. Все должно было быть натурально, чтобы, как говорится, комар носа не подточил.
Александру не терпелось прямо сейчас, немедленно усесться за картотеку. Поручить это кому-нибудь из подчиненных он не мог. Всю эту операцию он проворачивал, можно сказать, на свой страх и риск. А подчиненные, они и есть подчиненные. И кто из них «стучит» начальству на глаз и не определишь. Нет… Рисковать он не будет. Ну, а если ему улыбнется удача… Он нахмурился. Нет! Не если!! А когда ему улыбнется удача, то тогда и руководству можно будет докладывать. Победителей не судят.
За окном размазывали чернильную синеву вечерние сумерки ветками деревьев. Некое возбуждение, которое у него появилось после звонка Циркача, потихоньку стало спадать. Он почувствовал себя бесконечно уставшим и вымотанным. Все, пожалуй, на сегодня достаточно. Домой, горячую ванну, бокал хорошего виски, а не это пойло, которое все здесь называют «коньяком», и в постель. А завтра, с новыми силами можно будет приступить к поискам родни этого найденыша. И тут ему в голову вдруг пришла неожиданно-простая мысль. А что, если этот человек и вправду не имеет отношения к пропавшей экспедиции. И тогда все эти старания пропадут зря?! На его лице появилась хищная усмешка. Он прекрасно знал, что происходило с теми, кто «зря». Главное, сделать все тихо.
После обеда шел дождь, мелкий, противный, зябкий. Но к ночи он уже закончился. В мокром асфальте отражались огни фонарей, создавая некую иллюзию кривого зеркала. Редкие прохожие, подняв воротники на своих плащах и куртках, не глядя по сторонам, равнодушные к окружающему, спешили по домам. Александр не брал сегодня машину с утра, предпочитая иногда ездить на работу на метро. Не потому, что хотел выпендриться, как некоторые чиновники, которые по новой моде изображали из себя демократов, а потому что это было логично и удобно. Нет никаких пробок, да и в безликой толпе он чувствовал себя как-то спокойней, что ли. Словно в густом лесу. Вроде бы деревья шумят, создавая звуковой фон, а ни тебе, ни им, нет ни до кого дела, каждый сам по себе.
Чувство, что чей-то взгляд упирается ему в спину, появилось у Александра еще когда он спускался в метро. Тогда он подумал, что ему показалось. День и в самом деле был тяжелый. Но чувство это не проходило даже тогда, когда он сел в вагон. Основная толпа, которая бывала в час пик уже схлынула, так что обнаружить «хвост» было намного проще. Сделав вид, что он отряхивает полу плаща, Александр незаметно оглядел всех, кто был у него позади и справа. Толстая тетка сидела и бубнила что-то на ухо прыщавому подростку, по выражению лица которого нетрудно было догадаться, как ему «нравилась» эта ее нотация. Молоденькая девушка уткнулась в какую-то книжку карманного формата, на обложке которой знойный красавец страстно обнимал не менее знойную блондинку с фарфоровыми глазками. Поезд качнуло на стрелке разъезда, и он сделал вид, что потерял слегка равновесие. Справа кандидатами на «хвост» была бесперспективная компания молодежи, о чем-то негромко беседовавшая между собой. Иногда от их компании, состоявшей из пяти человек, раздавался веселый хохот, впрочем, не настолько громкий, чтобы создавать неудобство для окружающих. В общем, выбор был невелик, и ему даже показалось, что все это ему просто померещилось. Такое иногда случалось. Как говорится, профессиональная деформация.
Выйдя на своей станции, он спокойным шагом направился на выход, стараясь, чтобы все те, кто вышел вместе с ним его обогнали. В конечном итоге, на длинной ленте эскалатора, похожей на язык неведомого чудовища-людоеда, который проглатывал бесконечные людские потоки, он стоял в одиночестве. Толстая тетка-охранница вяло-равнодушным взглядом скользнула по его одинокой фигуре, и опять уткнулась в какой-то журнал с пестрыми картинками. Оказавшись наверху, он окончательно успокоился, и тем же неспешным прогулочным шагом направился в сторону дома. Мокрые желтые листья пестрыми пятнами украшали асфальт, и у Александра складывалось такое ощущение, что он топчет ногами нарисованную кем-то картину. По неизвестной причине, ему это доставляло удовольствие, и немного поднимало настроение. Он сможет, он все сможет сделать правильно…
Небольшой сквер во дворе с огромными старыми липами тонул в темноте, и только один фонарь освещал небольшую скамейку рядом с подъездом. Несколько машин, казавшиеся невнятными чудищами, скалившимися на него из темноты, стояли тесно прижавшись друг к другу, словно сбившись в стаю перед нападением. Ольховского почему-то передернуло от какого-то зябкого чувства, нахлынувшей внезапно не уютности и дискомфорта. Что с ним сегодня такое, черт возьми!? Он разозлился на себя, на все свои тревожные и непонятные ощущения. Сегодня почему-то весь окружающий, привычный мир воспринимался в искаженном виде, словно он, как Алиса, оказался внезапно в Зазеркалье. Вот уж глупости несусветные!! Никогда он не был таким восприимчивым к собственным невнятным эмоциям. Поскорей бы закончить с этим делом, и махнуть куда-нибудь к Черному морю хоть на несколько дней! Видит Бог, отдых ему бы точно не помешал. Он уже поставил ногу на первую ступеньку невысокого крыльца, ведущего к парадной двери подъезда, когда одно из чудовищ, особенно громоздкое, бликующего полированными боками, вдруг мигнуло ему фарами. Дверь со стороны водителя открылась, и мужчина, вышедший из автомобиля, шагнул ему навстречу, и очень вежливо, с легким прибалтийским акцентом проговорил:
- Александр Евгеньевич… Вас ждут. Будьте любезны сесть в машину.