То, что фильм Джеймса Камерона «Аватар», вышедший на экраны в конце 2009 года, стал событием в жанре фантастического кино (как и событием в кинематографе вообще), было предсказуемо. Все-таки проектов такого уровня не то что мало – их прежде вообще не было. Так что уже один только видеоряд поставил «Аватар» в число картин знаковых, рубежных для кинематографа, пусть и с чисто технической точки зрения.
А вот что предсказать было невозможно – так это размах дискуссии, что развернулась среди зрителей…
Огненная граница разделила сторонников и противников – пожалуй, трудно даже вспомнить, когда в последний раз фильм вызывал такую бурю эмоций, такую разницу в оценках и отношении.
Пожалуй, первое, что услышал в свой адрес создатель «Аватара», – это упреки в плагиате. Записные критики, не отрывающие седалищ от кресел, хором возопили: Камерон схалтурил! Мы это все давно видели! Мы смотрели «Покахонтас» и «Танцы с волками», где есть похожие сюжетные ходы!
Однако при всей мнимой обоснованности данные упреки – классический пример того, как за деревьями можно не увидеть леса (не говоря уже о том, что Камерон в данном случае имеет те же преимущества, что и жена цезаря из известного афоризма: создатель фильмов, ставших новым словом в жанре, по определению выше подозрений).
Почему? Да потому что создатели «Покахонтас» и «Танцев…», конечно же, свои сюжеты тоже брали не с потолка. Если уж говорить об источнике вдохновения Камерона, то вместо кинематографа нужно обратить внимание на совершенно иную область – на историю. Ибо человеческая история просто переполнена примерами того, как пришельцы-находники вырезали аборигенов, прельстившись землями, золотом и прочими богатствами. И даже просто так: мол, чего их жалеть, дикарей? Лучше их… того. Превентивно. А то мало ли…
В этом смысле самый длинный «послужной список» – у европейцев, на счету которых аборигены Тасмании и жители Новой Зеландии, народы Африки и Азии, Северной и Южной Америки. От одних остались затерянные в джунглях руины, от других – пара-тройка рукописей на мертвых языках, которые уже никто никогда не прочтет, от третьих и того не осталось.
Казалось бы – ну, ошибки прошлого, давным-давно они осмыслены, и повторения не будет. Как бы не так. Зритель становится свидетелем поведения землян, выдержанного в духе этой старой, но отнюдь не доброй традиции. Корпорация, ведущая на планете Пандора добычу минерала с труднопроизносимым названием «анабтаниум», который (как следует из выложенного в Интернете сценария «Аватара») является сверхпроводником и способен обеспечить революцию в науке и технике – а заодно и колоссальные прибыли для тех, кто его добывает, ибо цена на минерал доходит до 20 миллионов за килограмм, – стремится «повысить эффективность работы». Для повышения этой самой эффективности необходимо организовать добычу на самом крупном месторождении, находящемся – вот незадача! – под гигантским древом, на котором проживает одно из местных племен аборигенов На’Ви. Аналогии тут настолько прозрачны, что вряд ли нуждаются в каком-то растолковании: как не вспомнить анекдот о том, что «над залежами американской нефти обнаружена какая-то арабская страна»! Но чтобы уж совсем прояснить ситуацию, Камерон открыто признал, что стоит обратить внимание на американо-иракский конфликт.
Хорошо, отвечают критики. Но ведь про аборигенов, живущих в мире и согласии с природой, тоже писано-переписано! И опять ответ тот же: не в чужих книжках стоит искать аналогии, а в нашей с вами истории. «Включенность» в природу, которую демонстрируют На’Ви, есть неотъемлемая черта не инопланетянина – а человека традиционного общества. Это не забытый пережиток далекого прошлого, не придумка режиссера, не вымысел, способный существовать только под другим солнцем и другими небесами, – подобное отношение к миру исповедовали наши далекие предки, его еще и сейчас демонстрируют народы, избежавшие удавки модернизации и потребительства. Чем простая мудрость «Бери у леса не больше, чем тебе нужно», которой научит любой лесник, или эскимосские охотничьи ритуалы отличаются от поведения аборигенов Пандоры?
Но критики не сдаются. То и дело слышны рассуждения о том, что Камерон, дескать, манипулирует зрителем. Как же так, восклицают они, почему аборигены сделаны такими стройными и изящными? Почему там, на Пандоре, все так чертовски красиво?
Ответ на этот вопрос еще проще. В свое время всех нас перекормили европоцентристскими книжками и фильмами, в которых аборигенам далеких земель отводится сомнительная роль этаких смешных человечков. Они, эти смешные человечки, моются только по большим праздникам, говорят «да, сахиб» или «слушаюсь, белый масса» и живут в грязных чумах, вигвамах, тростниковых лачугах – нужное подчеркнуть. В крайнем случае, аборигены годны на роль спутников главных героев, в остальном же исполняют функции «принеси-подай». И сколько ни говори, что у них самобытная культура, – эта самая «самобытность» понимается как «примитивность», а сами разговоры всегда носят оттенок снисходительный – мол, а ведь почти как люди.
Европоцентристский взгляд на мир не предполагает какой-либо альтернативы: какая же это цивилизация, если она не располагает огнестрельным оружием и Интернетом, если она не произвела пива в алюминиевой банке и компьютера? Сколько ни прикрывается нынешний западный человек словами о толерантности, он не может поверить, что человек, живущий иначе, чем он, может быть счастливее его. Квинтэссенция этого взгляда на мир отражена в возмущенном возгласе главного менеджера земной базы на Пандоре: «О чем вы говорите? Они же живут на деревьях!»
И Камерон здесь, по сути, работает «от противного»: он показывает, что На’Ви вовсе не смешные уродцы, плюхающиеся в грязи в ожидании Великого Белого Сверхчеловека. Напротив, это люди, несмотря на свое технологическое превосходство, выглядят – да и являются – в этом мире ущербными существами. Мир На’Ви прекрасен – как была когда-то давно прекрасна Земля, ныне высосанная алчным человечеством, словно вампиром. На’Ви живут простой и полноценной жизнью – такой, о которой даже не мечтают люди, ставшие придатками машин и рабами вещей, желающие продолжить свое мрачное бессмысленное существование ценой уничтожения других народов и разграбления другой планеты. Само отношение к этому миру у людей и На’Ви принципиально разное. Если для контингента земного форпоста (носящего характерное название «Адские врата») Пандора есть бесконечные джунгли, полные чудовищ, а из-за каждого дерева того и гляди прилетит отравленная стрела, то для аборигенов их мир – настоящее царство жизни. И вот тут-то срабатывает вся мощь спецэффектов: Пандора действительно прекрасна и удивительна.
Что земляне могут предложить аборигенам? Дороги, школы и, как выразился главный герой, «дешевое пиво и джинсы»? То есть ничего, что им было бы нужно. Ничего такого, ради чего стоило бы поступиться хотя бы самой малостью из того, что у них уже есть.
Нельзя не отметить того, что человечность, гуманность показаны Джеймсом Камероном не как чисто человеческое «изобретение», а как некая надчеловеческая категория, ибо чужаки оказываются к землянам намного более милосердными, чем земляне к чужакам. И в этом контексте становятся понятны ритуальные слова Найтири, дочери вождя, которые она говорит главному герою, десантнику Джейку Салли: «Я – тебя – вижу». Речь, конечно, не о внешнем виде Джейка, а о его сущности – о том, что и делает его столь близким девушке.
И – стоит ли удивляться? – чужаки оказываются много более привлекательными, чем (в большинстве своем) люди. Потому что они более человечны, чем сами люди, ибо воплощают в себе те качества, которые считаются лучшими в людях, – дружелюбие и честность, отвагу и верность, умение уважать и чтить память. Это видно во всем, вплоть до мимолетных деталей, которым отводится едва ли по полминуты экранного времени. Трагически погибший брат Джейка удостоился картонного гробика и кремации, после которой о нем никто и не вспомнит, – а сущность умершего На’Ви переходит в своего рода планетарный разум, этакую «душу Пандоры», и навеки остается со своими соплеменниками: говорит с ними, слышит их речи, сливается в единстве, пока текут реки и шумят джунгли, пока плывут над укрытой влажными туманами землей Парящие Горы…
Поэтому переход главного героя на сторону На’Ви закономерен. И причины этого перехода, конечно же, отнюдь не в возможности вновь ходить, бегать или даже реять в небесах чужого мира, оседлав великолепного крылатого хищника, – снова поставить Джейка на ноги (в буквальном смысле) могли и на Земле, его излечение и было его «гонораром». Нет, главная причина этого перехода – в возможности жить как человек, а не алчное существо, готовое погубить мир ради пополнения банковского счета.
Так что «обратный путь» десантник Джейк Салли закрывает себе не в момент, когда он вступает в войну против землян на стороне На’Ви, а раньше – когда его, чужака, аборигены принимают как своего. Пожалуй, это самый эмоционально сильный эпизод фильма – когда каждый из сотен На’Ви чувствует на плече руку друга и все племя в едином порыве принимает чужака в свои ряды, признавая его одним из них, даже зная, что он не такой, как они, в то время как алчные менеджеры и озверевшие вояки отторгают даже своих соплеменников.
* * *
Конечно, при всем упоре на инопланетные «реалии» «Аватар» – это история не об инопланетянах, а о людях и о человеческих проблемах. И конфликт, показанный как конфликт между На’Ви и людьми, на самом деле есть конфликт между правильным и неправильным в самом человеке – между пониманием окружающего нас мира как места, где нужно ЖИТЬ, и места, где нужно ЖРАТЬ.
Как и каждое настоящее произведение искусства, будь то фильм или книга, – это своего рода зеркало, дающее нам возможность взглянуть на себя со стороны. Ну так давайте взглянем. Ведь мы буквально пару десятилетий назад стояли перед тем же выбором, перед которым стояли На’Ви. Тогда мы выбрали путь, на котором нас ждали дешевое пиво и джинсы. Принесло ли это нам счастье?
И сможем ли мы выбрать правильно в следующий раз?
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!