Новая Ниса переливалась в лучах полуденного солнца. Скитальцы действительно шли наудачу, потому что не верили, что серый направлялся в развалины и задержится там, нас ожидаючи. После того как последние насельники оставили город, территории стали пользовать косяки черепах, шныряющих в поисках подходящего места кладки яиц. Круглый год они единоличники, но ранней весной откладывают здесь яйца сплочённым коллективом. Чтобы изобилие пищи в границах инкубации лишало хищника дара зрения. Но пресмыкающиеся памятливы и хитры, чужие закрома ведают вековым чутьём и когда в охоточку отжирают бока.
Серый раскинул вершковым умишком и вывел для себя факт, что маловато весною жирка нагулял, разоряя кладки черепашьих яиц, и вознамерился захарчеваться в начале лета.
А может чудище просто мимо фланировало?..
Зря оно на подвиги раскрепостилось! Или двигаться нужно по-военному, маскируясь и мелкими перебежками, либо ночами приходить, пока охотники сопят в казармах!
Вараны по рождению наделены прекрасным камуфляжем. С пары метров не заметишь, если ящер догадается замереть, но столь редкое охотничье везение в оный день отследило наши скромные желания особо предвзято.
Долго искать дичь не пришлось. Серый успел проверить окрестности кургана на наличие вкусовых привязок, но был обличён на боковой отсыпи. Причём, высмотрели мы его, когда земзен готовился приступить к потреблению деликатеса, сбегая из маскирующих руин. Направлялся видимо к месту принятия пищи, по-солдатски сказать. Беззубая пасть оголодавшего гиганта цепко держала мелкого черепашонка, не желавшего сдаваться без боя и отважно втянувшего в панцирь все выпиравшие части тела. Ну, камень камнем...
Солдат ребёнка не обидит: отбивать пленника придётся. Но это не охота получается, а благое дело – настучать варану по баклану! Вмиг спасение преобратилось в наказание. Спасатели окружили преступника, замерли в ожидании ответной реакции. Приняв наши действия за дерзость, ащер разинул пасть. Черепашонок, соответственно, выпал. Аки сыр в басне! Забыв так глупо упущенный обед, дракон предъявил, в руки без скандала не отдастся. Пасировал в сторону, другую, третью – безуспешно! Разве вырвешься из центра замкнутого оглоблями треугольника, вершины которого изготовились к свершению подвига?
Чудище выделялось из сородичей взаправду гигантским размером. Вздымалось на опорные точки, набухало и уплощало брюхо, раздувало зоб, распахивало пасть, шипело, подступало боком и каждый наш заход отхлёстывало хвостом. Казалось, шипение разбавлялось матерщиной на забытом парфянском диалекте. Если бы не запасённые оглобли, заступникам пришлось отстирывать штаны, но с оружием в руках страхи до кишечника не тянутся. Однако, очко жалось так, что способно было перекусить не только деревянный черенок, но и любой металлический багор...
Чужеземцы гадали пути побега. Бесстрашный монгол зашёл со стороны драконьего хвоста и выдал план:
― Вы спереди, бейте по башке. Затихнет, придавлю к земле, чтобы по ногам не стеганул хвостищем!
― Сильно бить? ― чужеземцы переглянулись, кивками предлагая очерёдность нанесения ударов.
― Почём знаю? Бейте, чтоб сознание потерял, дальше увидим, ― буркнул монгол и шагнул к дракону.
Вараны прекрасно осязают прилегающие грунты. От внезапной наглости позади стоящего защитника панцирных, преступник зашипел и в безнадёге дёрнулся вперёд. Спасателям ничего не осталось кроме как ринуть в атаку. Мурашки запетляли вдоль позвонков, пытаясь вразумить к миролюбию, но адреналин требовал свершений.
― Ути-ути-ути-ути... Цыпа-цыпа-цыпа-цыпа...
Бам! Бам-бам пару раз вдогонку! Суета боевых панам подняла вихри пыли, послышались глухие звуки ударов. Били не сплеча, но рептилия распласталась. Передние заметили, как монстр агонизирует лапами. Монгол бросился на недвижимое тело преступника и сомкнул ему пасть крепкой хваткой, не давая возможности раскрыться...
Бах, бах-бах сколький раз, больше к пущей уверенности, нежели пользе дела! Бах... и в конце Бетховен...
― Перестаньте по рукам колошматить! Больно!
Попали, значит! Дракон стих. Несколько минут продержав пасть, наездник направился за фотоаппаратом.
― Он что, насмерть окочурился?
― Похоже, оглушили только! Могли просто поймать, а представьте, сколько силищи в этом крокодиле? Смотрите, вот очухается трупик – схватит за задницу!
В ожидании шевеления бесчувственного тела спасатели стояли с черенками наперевес, дракон не шевелился. Ура, повержен! Впору тризну плясать, но жаль, коли сдох...
Сбросив остатки страха, решили рассмотреть трофей ближе. По брюшку, хвосту и по бокам между лап красовались росписи охотников, уже имевших общение с ящуром. Как у Высоцкого: «Проникновенье наше по планете особенно заметно вдалеке: в общественном парижском туалете есть надписи на русском языке!» Надписи по тушке варана шкрябали на шкуре, култышках и хрящевых наростах, схожих чёрствостью с черепашьим панцирем.
Околелое тельце осмотрели от хвоста до носа, перебрали более десятка засечек, сопоставили давность дат и пришли к выводу: дракону примирительно десятилетия два отроду, плюс статистическая огреха в парочку дней. Ожидаемой руны «Добрыня-998» не обнаружили – не сюда былинный богатырь ходил змияку воевать...
По ходу дел поняли, в силу нескончаемой тяги к средоточию сытного питания варана эпизодично отлавливали, и каждый раз оставляли на его теле доказательства...
Это сколько надо терять нервов и терпеть унижений в стремлении сыскать халявные харчи? Нахаляву, известно, уксус сладок и хлорка творогом проходит...
Вдруг, душегубов осенило, но если ящер специально впал в ступор, делая вид, будто помер или расстался с сознанием? Делают же так домашние козлы, почуя беду или неминуемую опасность? Судьбе дерзнули не доверяться, привели в боевую готовность фотоаппарат и отшмаляли по столь редчайшим декорациям почти всю плёнку!
Фотосессия «а-ля, Горыныч существует!» Снимались с драконом так и сяк, по одному, в режиме задержки срабатывания затвора – всяко! Больше тридцати кадров отсняли. Плёнку перемотали на кассету, успокоились, и тут нежить судорожно шевельнулась, выдавая незначительные признаки жизни. Отошли, дождались, пока драконово сознание вернётся в тельце, и исторический организм подастся восвояси с новой порцией эпохальных метин, одна из которых победоносно рапортовала «ДМБ-88!»
В мобгруппу вернулись полны впечатлений. И почему заранее не подумать спрятать фотоаппарат и плёнку в укромное место? Нет, попёрлись прямиком в казарму!
Спасателям бояться нечего, да простит меня авось!
А на крыльце нас встретило непередаваемое счастье, которое с запозданием решилось посетить полигон:
― Вы, трое, оба бегом ко мне! Почему без дел болтаетесь? Ещё с фотоаппаратом? Забыли, на территории мобилизационной группы запрещена любая фотосъёмка?
Мы и оправдаться толком не успели, как вездесущий майор Гаврин вскрыл старенькую «Смену-8М», под общий всхлип изъял катушку, выдернул плёнку, сунул мне в руки остатки и приказал немедленно уничтожить. ...И чтобы фотоаппаратов он больше не видел, мать нашу за ногу!
Горю не было конца и края! Такие моменты в жизни случаются раз, два и обчёлся, дракона гигантских размеров тем более редко встретишь... и не удалось сохранить доказательств. Полный швах... Разливались в три ручья!..
Выкидывая сунутый в руки пример издевательства над здравым смыслом, я вдруг подметил, что на катушке что-то осталось. Так что не всё потеряно! Планида сжалилась, не передала командирской хватке силы, и карающая длань вовремя ослабла. А засвечена ли плёнка полностью, командир не удостоверил. Пришлось слинять, делая вид, что пошёл выбрасывать никчёмную ленту, за углом отрезал образовавшийся засвет, а катушку с годным остатком плёнки заныкал в свой дембельский запасник...
Только дома в Горьком я достал обрывки надежды и, затаив дыхание, проявил ожидание отсроченного счастья. Проявилось пяток засвеченных кадров и полтора пригодных, слава камере-обскура, негатива. С плешивой овцы да хоть шерсти клок! На одном кадре я узнал себя с серым вараном на краю оврага, на втором полукадре отпечаталась лишь чья-то нога. Всевышний внял моим молитвам, один целиковый негатив в живых да остался!..
--------------------------------------------------
Друзья, имею честь предложить свою книгу МАЙАМИ В ТУРКЕСТАНЕ!
Повсеместное распространение интернета, с помощью которого начали находиться старые друзья и в том числе сослуживцы, разбудило во мне щелкопёра и подвигло к описанию срочной военной службы в рядах «интеллигентных» Войск Связи непобедимой Советской Армии, в самый разгар перестройки, 1986 – 1988 годы, Самарканд – Ашхабад. Краснознамённый Туркестанский Военный Округ.
-------------------------------------------------