оглавление канала
Он сидел, опять взяв прутик, и ковырял угли в костре. Над поляной повисла тишина, нарушаемая только потрескиваньем дров, поедаемых огнем. Я не выдержала первой, проговорив сердито, обращаясь к Корнилу:
- Ну, и чего ты молчишь? Скажи, что я ошибаюсь, что все это- только плод моего расшалившегося воображения. Но я все равно тебе не поверю. Я уверена, что все так, как я и рассказала. Иначе, тогда я просто сошла с ума и уже не осознаю этого, впрочем, как и все сумасшедшие. А если серьезно, то теперь осталось только понять, как его заставить успокоиться, чтобы Оно престало пугать народ и, тем самым, привлекать внимание кого ни попадя к этому месту.
Корнил наконец-то поднял на меня взгляд. Глаза его смеялись. Он распрямился, вытянув ноги к огню, нисколько не опасаясь, что жар от костра может спалить его подметки, и бодро проговорил:
- Ну вот и славно. Значит, мне больше ничего вам не надо объяснять, и сами все знаете. – Потом улыбаться перестал, и совсем другим, серьезным тоном заговорил. – Не все так просто, как вам кажется. Само по себе появление охранника – это как свет маяка для Кощеев. Значит, Капище Рода где-то совсем близко. А благодарить за это мы должны твою экспедицию, будь она неладна! – Он сердито посмотрел на Божедара. Тот только плотнее сжал губы, но взгляда от говорившего мужчины не отвел. А я решила вступиться за друга.
- Слушай, ну чего об этом сейчас говорить?! Это – свершившийся факт, и нужно принимать данность такой, какая она есть! От того, что ты каждый раз будешь пинать своими попреками человека, которому и так пришлось пережить за последнее время Бог знает, что, ситуация уже не изменится, поверь мне. И уж от кого я подобного не ожидала, так это от тебя! Разочаровываешь ты меня, Корнил. Твое поведение навевает крамольные мысли, что не так-то уж Знающие и мудры, как говорите об этом.
Корнила моя речь задела. Он сверкнул на меня глазами, и, кажется, собрался сказать мне в ответ что-то резкое, но потом, вдруг, передумал. Покачал головой, словно осуждая. Только непонятно кого, то ли меня за мой длинный язык, то ли себя за несдержанность. Усмехнулся, и продолжил как ни в чем не бывало, с того места, с которого закончил:
- Так вот, если эта история с мальчишками дойдет до их ушей, они слетятся сюда, как мухи на сладкое. Поэтому, надо постараться, чтобы в поселке побыстрее забыли об этой истории. Пацаны сами себя напугали. Ночь, костер, разрушенный дом и страшные рассказы. Вот и почудилось ребятам. – Он тяжело вздохнул. – Хотя, думаю, что если в поселке есть хоть один человек, связанный с ними, то интерес они обязательно проявят. А тут еще ты со своей потерянной памятью. Тоже, приманка. Ты им непонятен. А все, чего они не понимают, они опасаются, как и все, кто живет только одну жизнь. Пока они от тебя отстали. Но, скорее всего, приглядывать будут. Так что, постарайтесь, чтобы ничего лишнего от вас в поселок не ушло, и вообще, ведите себя осмотрительно. У Кащеев много способов вычислить то, за чем они охотятся. К их услугам самое действенное в их среде средство – деньги. И поверьте, соблазнять они умеют. – Потом на его лице появилась сдержанная улыбка, и он обратился ко мне. – А вообще-то, ты молодец. Не каждый способен разобраться в том, что есть такое - охранник Ику-Турсо. Не многим из Знающих довелось понять смысл и суть Стража. Конечно, в древние времена все Жрецы и Волхвы знали об этом. Но те времена ушли, многое забылось и стерлось из памяти, как неважное. И это горько сознавать. Дар твоего Рода – видеть сущность вещей и всего живого. И думаю, дело тут не только в твоем амулете. Дело в твоей крови. Вот на это и надейся. Кровь Рода не позволит тебе сделать ошибку, и всегда поможет увидеть истину даже там, где ее почти уже и нет. А я пока останусь здесь. Нужно успокоить охранника, убедиться в том, что он не привлечет к себе больше ненужного внимания. Но, боюсь, что одному мне это не под силу. Ладно… Это теперь моя забота. А вы ступайте. А то боюсь, что ваше ежедневное шастанье по лесам тоже может привлечь чье-нибудь внимание.
Мы с Божедаром поднялись, а я лихо подмигнула Корнилу, и дурашливым голосом пропела:
- Так я ж, дяденька, знахарка. Мне по лесам шастать положено. Травки там всякие, опять же жабьи лапки сушеные на зиму заготовить потребно. А гостя своего не оставлять же без присмотра одного в доме. И лечить его, опять же, надобно…
И, тихонько свистнув Хукке, направились по тропе в сторону холма. Корнил тихонько рассмеялся на мои слова, а потом, неожиданно серьезно, проговорил мне в спину:
- Ты можешь стать Великой, как твоя бабка… если захочешь…
Я, обернувшись на ходу, с усмешкой бросила:
- Спасибо, что учитываете мои желания…
Когда мы добрались домой, я уже валилась с ног. Конечно, я привыкла ходить по лесу много и долго, но за последние сутки нам пришлось отмахать уже около сорока километров, причем в очень хорошем темпе. Это, я вам скажу, не легкая прогулка за травами по лесу. А если сюда же прибавить, что при этом нам пришлось пережить, все наши переживания и эмоции прибавить, то можно себе представить, как мы оба устали. Конечно, все происходящее стоило бы обсудить, но сил на это у меня уже не было. Поэтому, несмотря на близкий рассвет, мы, не сговариваясь с Божедаром, разбрелись по своим комнатам. Не знаю, как он, а я свалилась снопом в свою кровать и почти моментально уснула.
Проснулась я от вкусного запаха тушеного мяса с овощами. Из кухни раздавалось тихое позвякивание посуды и ворчание Божедара. Я сладко потянулась в своей кровати. Полежала несколько минут, наслаждаясь покоем, а затем поплелась на кухню. Чувствовала я себя, словно всю ночь разгружала вагоны с углем, ну или с чем-то таким же тяжелым. Завидев меня, Божедар, хлопотавший у плиты в бабулином переднике, смущенно улыбнулся и проговорил:
- С добрым утром. Как ты?
Я пожала плечами.
- Честно говоря, еще не поняла до конца. Но все равно, чуть получше, чем можно было ожидать. А ты, я смотрю, на дежурство заступил? – Подошла к плите и засунула нос под крышку сотейника, в котором булькало и шипело что-то невообразимо вкусное. – Какие дивные ароматы!!! А у тебя хорошо получается! – Безо всякой иронии, даже с некоторым удивлением, заявила я. Потом, критическим взглядом осмотрела повязанный фартук в веселенький цветочек, и с умным видом произнесла. – Миленько… А тебе идет…
Щеки Божедара залились краской, и он, одновременно сердито и смущенно, пробурчал:
- Я тут перец у тебя не смог найти…
Я легкомысленно махнула рукой.
- А он закончился. Так что, ты его и не мог найти. Думаю, сегодня надо наведаться в поселок, продуктами запастись, а заодно и разведку провести, узнать, что люди говорят. Да и вообще, понять, какие мысли у народа в голове бродят. – И тут же сменив тон, уже серьезно проговорила. – Что-то мне подсказывает, что нам скоро следует ждать опять непрошенных гостей. Ольховский не из тех, кого можно просто так напугать или отвадить. Он, что твой клещ. Если впился, то постарается не отцепиться. А мне бы не хотелось сюрпризов.
В глазах у Божедара появилось беспокойство. Развязывая за спиной тесемки фартука, он проговорил:
- Я с тобой…
Я покачала головой.
- Нет… Тебе лучше пока в поселок не соваться. Чем быстрее о тебе забудут, тем лучше. Конечно, совсем не забудут, но твое появление на людях может вызвать нежелательную волну любопытства. А ты сам понимаешь, нам это сейчас ни к чему.
Божедар задумался на несколько мгновений и вынужден был со мной согласиться. Хотя я видела, что ему это было явно не по нраву. Я его, конечно, понимала. Сидит мужик тут на кордоне, как затворник. Но, придется ему потерпеть до лучших времен, ничего не поделаешь. После обеда я немного пришла в себя. Умывание у колодца окончательно привело меня в норму, и я отправилась в поселок, оставив Хукку и Божедара на хозяйстве, дав задание: одному - дом стеречь, другому – баню топить.
Сначала я отправилась к участковому. Пора было Божедара легализовывать как-то. Василий Егорович сидел в своем кабинете мрачнее тучи, и лезть к нему сейчас с подобными вопросами было бы не очень разумно. Но что поделать? Не могу же я каждый день ездить в поселок, подгадывая, когда у него улучшится настроение? Поэтому я скромной мышкой уселась у него в кабинете в уголке, и завела свою песню.
- Василь Егорыч, ты чего такой смурной? Или случилось чего? Пацаны, вроде, все живы здоровы. И Алекся нашелся. Все обошлось. А может дома что неладно? Может помочь чем?
Участковый хмуро глянул на меня и вздохнул так, что, давно нестиранные занавески на окне, ходуном заходили.
- Да, нет… все, слава тебе, Господи, в порядке. Хорошо, что с пацанами все обошлось. Ты мне вот скажи, Константиновна, а что там за охотник такой выискался, что Алексю из болотины вытащил? А то я Авдея расспрашивал, а он мне толком-то ничего и не сказал.
К подобному вопросу я была готова. Равнодушно пожав плечами, я проговорила:
- Охотник, как охотник. Говорит, что аж с Туоксъярви пришел. Обычный мужик. Ничего такого я не заметила. Таких по нашим лесам пруд пруди. А что? Есть сомнения в его благонадежности? – Выдав последнюю фразу, я с любопытством уставилась в поросячьи глазки участкового.
Тот только рукой махнул. Достал свой знаменитый платок из кармана и вытер взмокший лоб, отчего его пегие волосенки на голове встали смешным хохолком. И, словно оправдываясь в этом своем жесте, пробурчал:
- Жарко чего-то сегодня…
Жары особой я не наблюдала. Да и какая жара в наших краях в конце августа может быть? Но комментировать этот факт не стала. Ждала, что он еще скажет. Особенно, меня волновал его интерес к «охотнику», хотя, вида я не подавала. А Егорович, продолжил, несколько смущенно:
- Сама понимаешь, любой новый человек в наших местах… Проверить бы следовало. – И добавил таинственным шепотом. – Ты же знаешь, у нас граница недалече… Мало ли…
«Недалече» по прямой, через леса, было километров триста. А если дорогами, то и все пятьсот наберется. Хотя, я их, эти дороги, не мерила, но представление имела. Говорить ничего не стала, ожидая, когда участковый сам объяснит, что он подразумевал под этим «мало ли». Но Василий Егорович, похоже, в объяснения вдаваться не планировал, и тему скомкал. Но с ним что-то было не так. Нервничал сильно, а вот причины таких переживаний я пока не находила. И это меня слегка напрягало. Нужно было разобраться.