Из цикла «Когда они рядом»
Вове недавно исполнилось четыре года. Мало это, конечно, но и ему все хочется знать. Очень любопытен этот мальчик. Дома взрослые уже жаловаться стали: как начнет вопросы задавать, не отвяжешься. И через каждые два слова: «что это?» и «почему?».
Если родители и старшая сестра не дадут понятного ответа, Вова уходит к соседям. Там живет мальчик по имени Гриша. В седьмом уже классе учится, много знает. Он отвечать не откажется, не вспылит, объяснит, что к чему. За это Вова соседа очень уважает.
Вот и сегодня он пришел к Грише домой. Постоял, потянул носом и положил на стол перед Гришей книгу. На ее обложке было написано «История». Вова положил книгу, раскрыв ее на одной странице. Там был рисунок всадника. Нарисованный в книге конь, видно, очень быстро скакал: грива его разлеталась, а всадник пригнулся, будто от ветра прятался...
– Кто это? – спросил Вова у Гриши, тыча пальцем в рисунок всадника.
– Кавалерист.
– Вот! А сестла говолит: «Человек». И я знаю, что это человек. Я у нее сплосил, что за человек, а она не ответила... А куда он едет, этот к-ка-ва-лейис?
– Далеко... – на этот раз Гриша был менее решителен.
– А куда далеко? – спросил Вова.
Да, придется объяснять. Но как? Гриша некоторое время молчал, затем раскрыл рот, чтобы что-то сказать. Но соседский мальчик его опередил:
– А-а, я знаю. Он едет в Вукогурт!
– В Вукогурт? А почему именно туда?
– Ты же сам сказал «далеко». А до Вукогурта очень далеко. Мы туда с папой и мамой несколько лаз ездили... На масине ездили, все лавно долго.
Да, далеко до родной деревни родителей Вовы – целых одиннадцать километров. Гриша с этим молча согласился. Не мог он толком объяснить, куда едет этот нарисованный всадник. А обманывать мальчика ему не хотелось.
А Вова, зажав книгу под мышкой, решительными шагами двинулся домой. Теперь он всем покажет едущего в Вукогурт кавалериста. Но если с ним не согласятся, задаст тот же вопрос:
– А куда едет?
... И в самом деле, а куда он едет – этот всадник из книги?
Там окна светятся долго
В начале сентября дни пока не стали такими уж короткими, но Павлику их все равно не хватает. Играет-играет и не заметит, как наступит вечер. Пока мама за ручку не приведет домой, сам так и не вспомнит про ужин и про сон. Пока поест, становится темно. Большие часы на стене уже показывают одиннадцать.
Мама вздыхает:
– Вот и полночь скоро...
А Павлику и сейчас спать не хочется. Его очень интересует свет в окнах дома напротив. Живущий там мальчик Сережа говорит, что долго сидит его папа. А что он делает, этот Никованыч (так зовут ребята Сережиного папу), об этом Павлику хочется знать. Поэтому он спрашивает:
– Мам, а когда спит Никованыч?
– Не знаю. У него же работы много.
– А почему у него работы много?
– Потому что он – учитель. Вот ребята снова стали ходить в школу. Всех их он хочет сделать умными, знающими. Поэтому Николаю Ивановичу приходится много читать, писать, работать.
Немного подумав, мальчик снова спросил:
– Значит, он совсем не отдыхает?
– Почему? Отдыхает.
– А когда?
– Когда?.. Поздно, наверно, – мама замялась...
... На другой вечер, примерно в одиннадцать часов, мальчика нашли в саду, среди кустов смородины. Накинув папино пальто и нахлобучив его шапку, Павлик сидел и смотрел на окна дома напротив. Там горел свет. За этими окнами работал удивительный человек-учитель Николай Иванович.
Вот тебе Иши!
С бабушкой Натальей сидим на ступеньках крыльца. Вечереет. На землю спускаются мягкие летние сумерки. Тепло, ветра нет, кругом тихо, покойно.
– Где же так задержалась наша Оля? – с беспокойством спросила бабушка и посмотрела на улицу.
И в ту же минуту, открыв большие ворота, во двор вошла девчушка. Она, оказывается, пригнала с реки гусей.
– И туда книгу носила? – спросила у внучки старуха. – То-то я смотрю, долго ходила. Читала, поди. А я тебя жду и жду.
Кивнув головой, Оля прошла дальше и закрыла гусей в отгороженном месте под навесом.
– Знаешь, очень много читают мои внучата. На уме – книги да книги. И под подушку кладут, перед сном читают.
– Пусть читают, – говорю я, – от этого вреда не будет.
– В общем-то да... Много знают, в школе хорошо учатся. Это чтение, наверное, помогает... Теперь и разговоры их никогда не поймешь. Каких только слов не наскажут! Вот Оля и Серожка друг другу говорят «иши». Ты не знаешь, что это за слово?
– «Иши»?.. Да есть сказка с таким названием. О лентяе-медвежонке... Подошло время, и папа-медведь и мама-медведиха умерли. Остался один их сын-медвежонок. А он не был приучен работать, доставать себе еду. Ленив он был, очень ленив. Поэтому вначале, после смерти родителей, медвежонку приходилось туго. Но потом он попал к другим медведям, научился работать, зажил хорошо... Звали этого медвежонка Иши.
Бабушка послушала, посмотрела на меня и громко рассмеялась:
– Вот, оказывается, что... Вот почему одно время Серожку называли Иши. Оля-то работа-щая, а Серожка – он младший – поваляться любит немного... Однажды, недавно это было, в лес за малиной сходить собрались. Вставать рано нужно, до жары. А Серожке вставать не хотелось. Вот тогда и назвала Оля его Иши...
Старуха подсела ко мне ближе и шепотом закончила:
– А теперь Серожка по утрам сам встает... Вот тебе и Иши!
Идет прогрессия, домой возвращается
Переулок ближе к реке круто обрывается. И отсюда, с высоты, хорошо видны березовая роща и луг, растянувшийся вдоль нее. А чуть сзади – хвойный лес. Вот и сейчас кажется, что солнце собирается садиться на чистокол елей.
Наступает вечер и все потянулись домой. Вдоль рощи, подняв на плечи косы, возвращаются косари. Слышно, как пастухи, щелкая кнутами, гонят деревенское стадо.
Вот и по переулку кое-кто возвращается домой. Например, утиная семья. Растянувшись в одну линию, она движется вдоль забора. Спереди и сзади – родители, а посредине – их дитяти. Смешно шагают, переваливаются. Хорошо насытились, кажется, на пруду, медленно, будто с ленцой бредут. Правда, иногда одна из взрослых уток крякает, на что малыши сразу же отзываются «ввик-ввик!». Здесь, мол, все, здесь.
– О, и Прогрессия домой идет, – вдруг сказал мне приятель, показывая вниз. Там по тропе поднимались четыре мальчугана.
– Что за прогрессия? – не понял я.
– Это дети Васильевых с Верхней улицы. Разница в возрасте между каждым – два года. Ваня – старший, ему двенадцать лет. А братишкам его – десять, восемь и шесть. Разве не арифметическая прогрессия? Не знаю, кто первым их так назвал, но в деревне к ним по-другому и не обращаются. Все равно их имена не запомнишь.
Пока мы так разговаривали, братья поравнялись с нами. Ваня первым поздоровался ломким, взрослеющим голосом, за ним – другие. В руках держат банки различной величины, а в них – спелая, сладко пахнущая клубника.
– Ну, чем занималась сегодня Прогрессия? – спросил с улыбкой мой приятель.
Отозвался тот же Ваня:
– Мы сено сгребали. Вот там, за рощей.
– Не знаю, не знаю, сгребали ли. Может, весь день ягодами лакомились?
За них ответил подъехавший верхом на лошади пожилой мужчина:
– Не смейтесь. Мальчики и сено сгребли, и ягод успели собрать... Не бездельничали, как некоторые.
Мы с приятелем промолчали. Нам нечего было сказать.
Автор: Андрей ГИЛЬМАЕВ
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!