Документ 6-й, вынесенный на основании расследования дуэли:
«ПРИГОВОР КОМИССИИ ВОЕННОГО СУДА
Комиссия военного суда, соображая всё вышеизложенное, подтверждённое собственным признанием подсудимого поручика барона Геккерна, находит как его, так и камергера Пушкина виновными в произведении строжайше запрещённого законами поединка, а Геккерна и в причинении пистолетных выстрелов Пушкину раны, от коей он умер, приговорила подсудимого поручика Геккерна за такое преступное действие по силе 130 артикула воинского сухопутного устава и других под выпискою подведённых законов повесить, каковому наказанию подлежал бы и подсудимый камергер Пушкин, но как он уже умер, то суждение его за смертию прекратить, а подсудимого подполковника Данзаса, хотя он и объясняет Комиссии, что при изъявлении согласия быть посредником при вышеобъявленном происшествии спрашивал секунданта с противной стороны графа д’Аршиака, не имеет ли средств к примирению ссорящихся миролюбно, который отозвался что нет никаких, но как не поступил по всей силе 142 воинского артикула, не донёс заблаговременно начальству о предпринимаемом ими злом умысле и тем допустил совершиться дуэли и самому убийству, которое отклонить ещё были способы, то его, Данзаса, по долгу верноподданного, не исполнившего своей обязанности, по силе 140 воинского артикула повесить. Каковой приговор подсудимым поручику барону Геккерну и инженер-подполковнику Данзасу объявить и объявлен, а впоследствии над ними конфирмации на основании доклада генерал-аудитора князя Салагова от 18 июля 1802 года содержать под строгим караулом.
Впрочем таковой свой приговор представляет на благоусмотрение высшего начальства.
1837 года февраля 19 дня».
Из документа следует, что комиссия военного суда приговорила подсудимого поручика Геккерна и других за преступное действие по силе 130 артикула воинского сухопутного устава повесить, «каковому наказанию подлежал бы и подсудимый камергер Пушкин, но как он уже умер, то суждение его за смертию прекратить…».
Вопрос: каким образом А. С. Пушкин, будучи гражданским лицом, попадал под действие воинского сухопутного устава? Ведь в соответствии с российским законодательством дела гражданских лиц не могли рассматриваться на основании воинского устава.
Тут возможны два ответа. Либо так поступили с целью избежать привлечения к расследованию щекотливого дела гражданских лиц. Либо А. С. Пушкин имел воинское звание, или он был особо секретным государственным служащим, чья деятельность, в силу допуска к государственным тайнам, подпадала под юрисдикцию военного суда.
Следует добавить, что в мнении командира Кавалергардского Её Величества полка Свиты Его Величества генерал-майора Гринвальда от 1837 года февраля 27 дня по поводу дуэли подтверждается факт, что А. С. Пушкин является камергером. Подтверждается он и в мнении начальника гвардейской кирасирской дивизии генерал-адъютанта графа Апраксина от марта 3-го дня 1837 года.
Во всех связанных с дуэлью официальных документах, до поступления их к Николаю I, А. С. Пушкин именуется камергером. Но в последующих документах, уже на выходе от императора, придворный чин А. С. Пушкина изменён на камер-юнкера!
Документ 7-й:
«Государь Император изъявив Высочайшую волю о суждении военным судом Кавалергардского Её Величества полка поручика барона Геккерна и камер-юнкера Пушкина за произведённую ими дуэль, равно и прикосновенных к сему делу, вместе с тем повелеть соизволил, что ежели между сими последними окажутся лица иностранные, то не делая им допросов и не включая в сентенцию суда, представить об них особую записку с означением только меры их прикосновенности».
Документ 8-й:
«Во исполнение сего представляя Вашему сиятельству доклад генерал-аудитора о поручике Геккерне и бывшем секундантом у Пушкина инженер-подполковнике Данзасе, имею честь приложить к оному особую записку, за подписанием генерал-аудиториата, о мере прикосновенности к сему делу иностранных лиц: Нидерландского министра барона Геккерна и состоявшегося при Французском посольстве виконта д’Аршиака.
17 марта 1837
Генерал-аудитор Ноинский».
Заметим, что в тексте генерал-аудитора Ноинского указано, что Николай I запретил по поводу дуэли допрашивать иностранцев. Не исключено, что причиной было желание не допустить, чтобы в ходе допросов полиция или III Отделение получили «лишнюю» информацию, которая, допустим, могла скомпрометировать лиц царской фамилии. Это предположение встраивается в один ряд с тем фактом, что после смерти А. С. Пушкина жандармы изъяли тетрадь с его записями под N 1, и она бесследно исчезла. Чиновник для особых поручений при министре внутренних дел Л. А. Перовском предполагал, что в них могли содержаться сведения, которые затрагивали интересы государства, вероятней всего самого императора.
В дальнейшем во всех официальных документах А. С. Пушкин фигурировал только как камер-юнкер.
Документ 9-й:
«В ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩИЙ СЕНАТ ВОЕННОГО МИНИСТРА
РАПОРТ
Генерал-аудиториат по рассмотрении военно-судного дела, произведённого над поручиком Кавалергардского Её Величества полка бароном Егором Геккерном, нашёл его виновным в противозаконном вызове камер-юнкера двора Его Императорского Величества Александра Пушкина на дуэль, и в нанесении ему на оной смертельной раны. К чему было поводом то, что Пушкин, раздраженный поступками Геккерна, клонившимся к нарушению семейственного его спокойствия, и дерзким обращением с женою его, написал к отцу его, Геккерна, министру Нидерландского двора барону Геккерну письмо с оскорбительными для чести их обоих выражениями. — А потому генерал-аудиториат, соображаясь с воинским 139-м артикулом и Свода Законов тома XV-го статьёю 352-ю, полагал: его, Геккерна, за вызов на дуэль и убийство на оной камер-юнкера Пушкина, лишив чинов и приобретённого им российского дворянского достоинства, написать в рядовые с определением на службу по назначению Инспекторского департамента. С сим заключением поднесён был Государю Императору от генерал-аудиториата всеподданейший доклад, на котором в 18-й день сего марта последовала собственноручная Его Величества высочайшая конфирмация:
«Быть по сему, но рядового Геккерна как не русского подданного выслать с жандармами за границу, отобрав офицерские патенты».
Сделав распоряжение по воинской части о приведении сей высочайшей конфирмации в надлежащее исполнение, имею честь донести об оной Правительствующему Сенату.
Подписал военный министр граф Чернышёв.
19 марта 1837».
Объяснений, почему при расследовании дуэли была так сильно понижено придворное звание А. С. Пушкина, может быть несколько. Среди них есть и сугубо формально-юридическое, и основанное на сложившейся практике финансирования лиц, имевших придворное звание, из госбюджета, но без обсуждения в Государственном совете, то есть вне контроля. Выделяемые при этом суммы определялись высочайшим повелением и не обнародовались, дабы избежать широкой огласки и не возбуждать кривотолков.
Однако есть версия, что мотивы расхождения в сведениях о придворном звании Пушкина (читай: сокрытия его реального гражданского чина 3-го класса — тайного советника, что соответствовало воинскому званию генерал-лейтенанта) видятся следующие. Во-первых, было желание скрыть от общественности, что на дуэли был убит тайный советник МИДа. Во-вторых, убийство камергера требовало более глубокого расследования, что в сложившейся ситуации было крайне нежелательно. В-третьих, выдворить за рубеж барона де Геккерна, инициатора дуэли, убийцу обладателя придворного звания высокого ранга, стало бы чрезвычайно затруднительно.
Исходя из этих мотивов, А. В. Клепов, автор работы «Жизнь и смерть Александра Пушкина: Мифы и реальность», проводит сравнение:
«Выдворение человека, которого сначала приговорили к высшей мере наказания, а потом, помиловав, отпустили, очень напоминает юридическую процедуру выдворения разведчиков по просьбе той страны, с которой не хотят портить дипломатические отношения. По-другому вряд ли это можно объяснить».
Уважаемые читатели, голосуйте и подписывайтесь на мой канал, чтобы не рвать логику повествования. Не противьтесь желанию поставить лайк. Буду признателен за комментарии.
И читайте мои предыдущие эссе о жизни Пушкина (1—150) — самые первые, с 1 по 28, собраны в подборке «Как наше сердце своенравно!», продолжение читайте во второй подборке «Проклятая штука счастье!»(эссе с 29 по 47)
Нажав на выделенные ниже названия, можно прочитать пропущенное:
Эссе 107. Портрет жены говорил не о богатстве, тем более о власти, а о тщеславии заказчика-мужа
Эссе 108. Последние годы Пушкин более всего озабочен поиском денег