Он стоял у входа в лабиринт «Последней черты». Шум голодной до острого зрелища толпы, искаженные жаждой крови и нездорового вожделения лица, вырываемые огромным транслирующим экраном из месива трибун, оглушали, вертели сознание в адском калейдоскопе кричащих звуков и красок. Животный ужас рвался из глубины, вызывая желание свернуться скулящим клубком. Лишь осознание неизбежности собственного выбора заставляло стоять прямо. Еще не двинуться вперед, но хотя бы стоять. Его звали Спок.
Неизбежность, красной линией идущая сквозь его жизнь и жизни прочих людей, живущих в мире, где срок выполнения любой задачи возведен в ранг непреклонного сурового закона – закона черты. Исключений не существовало. Любое нарушение каралось отметкой в личном коде и снижением на одну ступень общества. Это означало уменьшение ресурсов и возможностей, а при падении к основанию лестницы – лишение всех прав и жалкое существования из милости тех, кто рядом. Кто сами на пару ступеней от тебя и не обладают излишками.
Возможность оправдать отклонение от сроков непреодолимыми причинами была, но процесс, как правило, затягивался: для него отмерялась тройная норма, дабы тщательно изучить нарушения. Ждать приходилось уже в новом статусе. Вероятность оступиться в это время была велика: предыдущая ошибка вкупе с давлением основного закона сильнее не делала. Особенно когда всё ближе маячила ступень, где ты переставал существовать не только как член сообщества, но и как муж, отец, сын. Лишение прав отбирало у тебя все, стирало из привычного окружения, выбрасывало за невидимую грань.
Возможность вернуться обратно была. Ценой могла стать потеря единственного, что осталось – жизни как таковой. Эта возможность так и называлась – «Последняя черта» и представляла собой наполненный различными смертоносными существами лабиринт, оснащенный видеокамерами, которые в деталях передавали зрителям завершающий deadline обреченного. Беснуясь у экранов телевизоров и на трибунах, срывая горло в азартных воплях и презрительных криках, они глушили тем самым зудящий внутри страх однажды очутиться на его месте.
В этом лабиринте были свои жесткие сроки на каждый участок насыщенного опасностями пути. Только чертой таких сроков было не понижение ранга, а падающая поперек коридора стальная перегородка, которая оставляла не успевшего проскочить на неизбежное растерзание тварям, заполняющим этот отрезок. Таких отрезков было три.
Время вышло. После подачи заявки в администрацию «Последней черты» путь оставался один – войти в лабиринт. Отказ после утверждения заявки от уплаты последней цены не освобождал. Спок собрал решимость в кулак, шагнул в жадно открывшиеся створки ворот и окунулся в спертый воздух бетонных коридоров. Сзади лязгнуло: теперь оставалось только вперед.
Он поднял обрезок стальной трубы, который валялся у правой ноги неким дополнительным шансом. На секунду почувствовал себя чуть уверенней. Всмотрелся еще не привыкшими к сумраку глазами в видимую часть коридора, и вроде бы затвердевшие вспыхнувшей уверенностью черты исказились затравленным оскалом: пространство оказалось заполнено массивными фигурами высотой в два человеческих роста, похожими на горных троллей из древних сказок. В бугристых руках эти фигуры сжимали железные шипастые дубины и двигались к нему, сотрясая пол тяжелой поступью. Отчаяние захлестнуло Спока ослабляющей волной, пронзило ощущением беспомощности. Жалкий обрезок трубы выглядел насмешкой в сравнении с наступающей мощью.
Ближайший тролль угрожающе взревел, поднял свою дубину и обрушил на оторопело застывшего Спока. Тот все же вырвал себя из ступора и рванулся в сторону, с удивлением обнаружив, что вполне успевает это сделать. Тяжелое оружие разбрызгало ударом каменное крошево рядом с его ногой, а тем временем уже второй гигант готовился ударить. Но Спок без труда ушел и от него: тролли оказались на редкость медлительными, хоть и было очевидно, что на пути у них лучше не стоять.
Стало понятно, что для начала надо просто двигаться и, глядишь, здесь удастся проскочить. Это он и сделал, непрерывно перемещаясь вдоль коридора, предваряя неторопливые движения троллей. Попутно необходимо было следить за не особо сложным рисунком на стенах лабиринта, который подсказывал направление движения. Вскоре портал ворот оказался достигнут, и Спок благополучно миновал их до того, как послышался лязг опускаемой дверной переборки. Наконец, она опустилась, отрезав громыхающее недовольство троллей.
Второй отрезок встретил вызывающей недобрые предчувствия тишиной. Спок покрепче сжал трубу, которую все же не бросил, и осторожно двинулся по коридору. Спешить без оглядки было опасно, хотя каждая утекающая секунда грозила смертельным промедлением. Рисунок стен стал более запутанным: приходилось напрягать зрение и ум, чтобы на очередной развилке выискивать в нем ориентиры нужного направления.
Проходя этими ответвлениями, Спок каждый раз улавливал зловещий шорох – что-то быстро шныряло там, – но на глаза пока никто не показывался. Напряжение росло: он чувствовал себя предельно натянутой, готовой лопнуть в любой момент струной, дергаясь на любой шорох.
Но спас его случай или, скорее, всколыхнувшее внутри наитие. Пройдя очередной сверток, Спок уже двинулся дальше по коридору, как вдруг отчего-то оглянулся: никак не нарушив тишины, в лицо ему летела ощеренная пасть и веер растопыренных когтей. Тело отреагировало доставшимся от предков желанием выжить и хлестнуло навстречу так удачно прихваченной трубой. Под наполненный злобой и болью визг в сторону откатилось гибкое, словно сотканное из мрака существо с горящими желтыми глазами, напоминающее большую кошку, с которой содрали шкуры, но с более широкой и длинной пастью. Спок, не дожидаясь, пока оно придет в себя, отбросил осторожность и рванул дальше по коридору. Как по команде вокруг послышался скрежет мчащихся по камню когтистых лап и вой спешащих к добыче хищников.
Теперь из каждого ответвления на него бросалась очередная кошкоподобная тварь, и каким чудом он до сих пор оставался жив, было непонятно. Спок напрягал все силы, рефлексы, внимание и судорожно мчался вперед и вперед. Уворачивался, изгибался, извертывался. Падал и перекатывался по обдирающему тело каменному полу, вскакивал, не обращая внимания на режущую боль в коленях, умудряясь попутно отмахиваться своим импровизированным оружием. Тело его все больше покрывалось ушибами и следами от все же дотянувшихся когтей. Глаза еле успевали выхватывать подсказки на стенах.
Наконец, он увидел впереди вожделенный портал. Одновременно с этим услышал обрекающий на тщетность всех усилий звук включения механизма двери и ощутил, что силам наступает предел: в каждое мгновение тело и психика готовы с воплем безнадежного отчаяния сдаться и забиться на полу под жадными зубами нахлынувших тварей. Но внутри была обида, что он почти успел. Почти, ну вот же, еще чуть-чуть!.. Как так, да чтоб тебя! Следом вспыхнула злость, которая кипящей волной ободрала с души и тела безнадегу и стеганула по кричащим о пощаде мышцам бодрящим кнутом. Спок с удвоенной силой рванул по прямой, не тратя время на увертки, преодолел остаток расстояния в отчаянном рывке, прыгнул и прокатился кубарем под уже падающей дверью, лишь слегка задев ее плечом. Он еще успел услышать разочарованный вой тварей, которые промахнулись, сбитые с толку его неожиданным рывком, и вот все стихло, отсеченное толщиной переборки.
Смертельно не хотелось вставать. Сердце пыталось взломать ставшую тесной клетку груди. Тело каждой своей частью твердило: вот, мы же уже победили, преодолели, неужели надо еще, разве это возможно? Но Спок не поддался на уговоры – кряхтя и чертыхаясь воздвиг себя на ноги и с удивлением обнаружил, что покрытая чем-то липким труба все еще торчит из побелевшего костяшками правого кулака. Тяжело дыша, он двинулся вперед, одновременно стараясь понять, чем встретит новый участок этой его затянувшейся «последней черты».
Сразу за первым поворотом Спок остановился: дальше коридор разветвлялся на три направления и сложный узор стены вызывал лишь смутное понимание правильного. Да и оно постоянно стремились уйти от сознания. Еще очень сильно ощущалось присутствие населяющих этот лабиринт смертоносных созданий. Слева, в тени стеновой ниши, мерцали хищной зеленью щелевидные глаза, и в неверный свет коридора то и дело высовывалась лениво скребущая когтями пол то ли лапа, то ли рука. Один из коридоров был опутан серым кружевом паутины, за вуалью которой мелькало движение суставчатых конечностей и острых жвал. А другой полностью затягивала непрерывно шевелящаяся тьма. В ней что-то постоянно перемещалось и перетекало, жило непрерывной зловещей жизнью: даже не представлялось, что он может оказаться правильным путем. Третий, на первый взгляд, пустовал. Разве что воздух странно мерцал, временами искажаясь намеком на движение чего-то призрачного.
В этот раз монстры не спешили нападать и не особо прятались – кроме того, третьего коридора, если там вообще кто-то обитал, – они просто лениво ждали. Время было на их стороне.
Назрел момент принимать какое-то решение, но все силы кончились на прошлом отрезке. Впереди оказалось слишком много всего, чтобы просто собрать волю в кулак и броситься в безнадежный прорыв. Даже остатки нерастраченной ярости лишь переплавились в бессильную злобу от несправедливости непомерного испытания за шаг до свободы. Эти злоба и отчаяние крутились внутри, изматывая душу, заставляя суматошно стучать сердце, преумножая сами себя от невозможности понять, что делать, и принять простую мысль – конец, всё было зря.
В один момент, не в силах уже терпеть эту муку, Спок словно выплеснул ее в громком рычащем вопле, оскалив зубы в сторону терпеливо ждущих его существ, и неожиданно стало легче. Он вдруг понял: вот его последняя черта. Останется он на месте, ждать, когда твари всё же перейдут к активным действиям, или двинется вперед – его участь решена. Он глубоко вдохнул и выдохнул остатки напряжения, окунаясь в умиротворение от принятой ситуации. Еще раз вздохнул. И пошел вперед.
Спок начал движение медленно, постепенно ускоряясь. Тело его словно попало в некий увлекший его поток, который вел выверенным гармоничным ритмом: сознание отмечало это несколько рассеяно, вдруг ощутив возможность воспринимать все будто со стороны, сразу в целом, не цепляясь за детали. Состояние было подобно трансу. Вот он проскальзывает под мелькнувшей сверху увитой жилами лапой, чуть подправляя вскинутой трубой полет страшных когтей. Не останавливаясь, перекатывается дальше, как-то почуяв верное направление, просто поняв его. Нечто в сумбурном узоре стен позволило это: не конкретной мыслью, но хватило, чтобы наитие уверенно вело дальше, как раз туда, в непрерывное бурление тьмы. Щупальца, жвала, когти – всё, чем она была наполнена, просто составили некий извилистый путь для плавно двигающегося во вдохновении последнего края Спока.
Он прошел их, одновременно не замечая и ясно видя, походя, танцуя меж мгновений неизбежности и всемогущей тишины начала. Калейдоскоп стен, поворотов, безумного вида тварей крутился вокруг затянувшейся каруселью, непрерывным вихрем: кружа, кружа и все не прекращаясь. Спок потерял счет времени, заглянул в глаза бесконечности. Наконец этот вихрь выплюнул его, так и не сумев поглотить.
Он стоял перед закрытой дверью в конце коридора. Это значило только одно: не успел. Но внутренний поток всё ещё вёл его, проносил мимо возможного отчаяния и разочарования. Вопреки тому, что все двери лабиринта закрывались сверху вниз, мысль толкнуть ее, как обычную, не показалась странной. Створка открылась наружу.
Впереди лежала степь, границей в которой была лишь черта горизонта. Спок недоверчиво огляделся. Ни трибун, ни строгих линий городского ландшафта. Его никто не встречал, объявляя о возвращении гражданских прав и допуске до пятидесятипроцентного уровня ресурсов, который вроде полагался прошедшим лабиринт «Последней черты». Сам Спок таких не знал, но правило было. Хотя, сейчас все эти правила подернулись дымкой, наталкивая на мысль об эфемерности и условности.
Но кто-то всё же был – сидел неподалеку на торчащем из земли камне. Незнакомец в удобной дорожной одежде с заплечным мешком, лежащим в невысокой траве у его ног. Он приветливо махнул рукой. «Привет, брат!» – крикнул незнакомец. Спок немного неуверенно кивнул, направляясь к нему. Подойдя ближе, он ещё раз недоуменно огляделся.
– Удивлен? – спросил незнакомец.
– Да. Где это я?
– А где хочешь, – последовал загадочный, но будто смутно знакомый ответ.
– И куда мне теперь?
– Да все пути открыты, – незнакомец широко повел рукой. – Выбирай и иди. Куда хочешь и сколько хочешь.
– Сколько хочешь? А как же закон черты? – недоверчиво уточнил Спок.
Незнакомец усмехнулся, окинул окружающую степь задумчивым прищуром и пристально посмотрел в глаза Споку:
– А нет никаких границ, разве что в голове каждого. Но свою ты перешагнул.
Если хочется выразить материальную благодарность за возможную радость чтения: https://yoomoney.ru/to/4100116784779834