Самое главное, что интересовало в будущем таких выдающихся советских писателей-фантастов как Иван Ефремов и братья Стругацкие — вовсе не чудеса техники или новые научные открытия, а изменения в обществе. И если Ефремов смотрел вперёд буквально через тысячелетия, то Стругацкие занимались более близким будущим. И им удалось абсолютно точно предсказать появление совершенно нового социального слоя, появление которого рациональными средствами предвидеть было абсолютно невозможно. Нет, речь не идёт о креаклиате, описанном ими в «Хищных вещах века», а о совсем ином явлении.
Ещё в 1967-м году Стругацкие сочинили повесть «Гадкие лебеди», посвящённую превращению следующего поколения людей в нечто иное, прежде невиданное. Этому превращению способствуют некие «мокрецы», явно нечеловеческая сила, но вот дети, ими опекаемые, при всей их непохожести на своих отцов в духовном и интеллектуальном смысле, всё-таки люди. В финале эти дети навсегда покидают прежний мир, уходя в какой-то свой, неведомый и непостижимый для старшего поколения.
Более чётко этих людей завтрашнего (а для нас — сегодняшнего) дня братья Стругацкие опишут в 1984-м году, в повести «Волны гасят ветер», завершающем трилогию о Максиме Каммерере. Как и в «Гадких лебедях», некая внешняя по отношению к старому человечеству сила в лице Странников (во всяком случае, так сперва думает главный герой) ведёт отбор среди людей, чтобы увести из прежнего, человеческого, тёплого и ласкового мира Полудня, неких избранных. Этим избранным совершенно неинтересно даже идеальное коммунистическое общество, они живут вне его и занимаются какими-то своими непостижимыми экспериментами.
Не могу отказать себе в удовольствии процитировать «Меморандум Бромберга», который появляется в этой повести:
«— человечество будет разделено на две неравные части;
— человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру;
— человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причем меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую;
— человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причем меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую, и это свершится волею и искусством сверхцивилизации, решительно человечеству чуждой».
Кстати, в части расследования Максима Каммерера о так называемой «фукамифобии», были предсказаны ещё и антипрививочники, но на фоне главной темы это сущая мелочь. Итак, что самое главное в людях нового типа, какова их основная черта, отличающая от всех предыдущих поколений рода человеческого? Неужели Стругацкие постеснялись её назвать? Разумеется, нет. Главное отличие новых людей даже выведено в их название. Они «людены» — от латинского термина «Homo Ludens», то есть «Человек Играющий». Сейчас их называют «геймеры».
Нужно сказать, что сам термин был придуман нидерландским профессором философии Йоханом Хёйзингой ещё в 1930-е. В 1938-м году вышла его книга, которая так и называлась «Homo ludens». В этом фундаментальном исследовании подробно изучался феномен игры как социального и культурного явления, сопровождавшего всю человеческую историю. Вот только философ, в отличие от братьев Стругацких, писал о самых обычных людях, а не каком-то отдельном социальном слое, классе или касте. И тем более он не предвидел появление целой общественной страты, для которой именно игра станет основой всей жизни.
У читателя может возникнуть вопрос — но ведь согласно Меморандуму Бромберга люденов породила некая внешняя, нечеловеческая сила? Да и в «Гадких лебедях» новым людям помогли появиться «мокрецы» — некие нечеловеческие существа. Так ведь и геймеры в реальности появились не сами по себе, а как следствие возникновения сперва дешёвых и доступных широким народным массам компьютеров (в том числе их упрощённых моделей в виде игровых приставок к телевизору), а затем их максимальному распространению способствовали Интернет, а также беспроводная связь.
Если рассуждать в терминах мира Полдня, то нашу реальность можно рассматривать как порождение той самой Массачусетской машины, которую коммунары, как известно, выключили и замуровали. А у нас она постепенно проникла во все сферы жизни и одновременно породила новую форму социальной жизни — геймеров, мало интересующихся обыденной жизнью и живущих в виртуальных мирах.