В стране бурно обсуждается предложение о возврате к смертной казни за особо тяжкие преступления. Газета «Новороссийский рабочий» не осталась в стороне от дискуссии.
«Это была большая ошибка»
Со всеми доводами «за» согласна и старший помощник прокурора, почётный работник прокуратуры Российской Федерации Елена Сазонова, которая в качестве гособвинителя в конце восьмидесятых не поддержала смертного приговора убийце. Сегодня Елена Витальевна вспоминает тот особый случай в собственной практике и выступает за возобновление смертной казни.
– Введение моратория на смертную казнь в 1997 году, после приглашения России вступить в Совет Европы, я считаю большой ошибкой, – говорит Елена Витальевна. – Благодаря возврату высшей меры наказания мы могли бы резко снизить преступность в стране, и в частности по преступлениям, связанным с терроризмом или убийством с отягчающими обстоятельствами. Сама вероятность за совершение особо тяжких преступлений получить высшую меру останавливала бы отъявленных негодяев. Потому что самое дорогое, что есть у человека, – это жизнь. Даже глубокие старики боятся смерти, хотят жить как можно дольше. А что уж говорить о молодых?
Расстрельное дело
Рассуждая на эту тему, Елена Витальевна вспоминает случай из своей деятельности на должности старшего помощника прокурора Новороссийска. В конце 80-х прошлого века Сазонову пригласили выступить в качестве гособвинителя по одному страшному делу.
– Муж убил свою жену на глазах двухлетнего сына. Убил с особой жестокостью, – вспоминает Елена Витальевна. – Мотивом для преступления послужила ревность, а спусковым крючком – совместное распитие спиртных напитков. Женщина призналась, что беременна, муж предположил, что не от него. Он привязал женщину к межкомнатной двери и метал в неё ножи. В общей сложности на теле женщины в области груди насчитали двадцать ножевых ранений. Скончалась она от кровопотери. Всё происходило на глазах маленького ребёнка, который наблюдал за преступлением из своей кроватки. Я до сих пор помню его имя, мальчика звали Павликом.
Учитывая обстоятельства убийства с особой жестокостью при отягчающих обстоятельствах, за такое преступление по действовавшему тогда Уголовному кодексу было положено 15 лет колонии строгого режима либо смертная казнь. Расстрельное дело рассматривалось на закрытом заседании в краевом суде. Я, как гособвинитель, была вправе попросить для убийцы смертную казнь. Но не смогла этого сделать. Я не нашла в себе сил переступить через черту и попросила для преступника 15 лет заключения.
Помню судью, пожилого мужчину, который у меня тогда спросил: почему я не требовала для убийцы «вышку»? Сейчас я могу сказать честно, почему я не сделала этого: тогда я не смогла примерить на себя доспехи Бога, чтобы отнять у человека жизнь. Мне ведь было всего 25 лет…
Елена Витальевна говорит, что она потом всю жизнь размышляла над тем, правильно ли она тогда поступила. Может, нужно было отправить убийцу на эшафот? Слишком много знакомых осуждали её за эту слабость. Чувствуя за собой вину за то, что сохранила убийце жизнь, она себя нередко ругала. К тому же эта история имела продолжение.
– Пашу к себе после вынесения приговора забрала бабушка, я помогала ей с усыновлением, – рассказывает Елена Витальевна. – Убийца писал из колонии письма бабушке с угрозами расправой, обещал забрать ребёнка, как только покинет тюремные стены. Была вероятность, что он выйдет по УДО (тогда с такой инициативой выходило исправительное учреждение). Я предложила бабушке выйти с иском о лишении отца родительских прав, помогла усыновить Павла, устроила его в детский сад.
Начальнику колонии я написала письмо с просьбой, чтобы осуждённый раньше не вышел, рассказала о письмах с угрозами. Руководитель исправительного учреждения пошёл мне навстречу, убийца отсидел весь срок от звонка до звонка.
Дружили десять лет
– Начало девяностых было голодным временем. Бабушка Павлика выживала как многие россияне – торговлей, – продолжает моя собеседница. – Она часто приходила в прокуратуру и предлагала купить у неё носки или колготки. И я всегда у неё покупала, в первую очередь, чтобы помочь этой женщине.
Такая дружба продолжалась лет десять. Бабушка часто навещала меня на работе со своим внуком. Это был сероглазый ангел – беленький, кучерявый пупсик. Я уверена, что бабушка его правильно воспитала, и всё у Паши хорошо…
Когда пришёл срок освобождения отца, бабушка вместе с внуком переехали жить в другой город – скрылись от чудовища, которого тюрьма вряд ли исправила. С тех пор Елена Сазонова этих людей не видела.
Казнить, нельзя помиловать
– Сегодня я часто вспоминаю тот случай в своей жизни и спрашиваю себя: а правильно ли я поступила, что подарила убийце жизнь? – говорит почётный работник прокуратуры.
Спрашиваю у Елены Витальевны:
– Если говорить о сегодняшнем факте выхода России из Совета Европы и предложениях о возврате смертной казни, вы какой точки зрения придерживаетесь? За какие преступления вы бы давали «вышку»?
– Многие предлагают давать высшую меру за коррупцию. Я бы экономические преступления в этом смысле не трогала.
По моему мнению, высшая мера должна быть введена за терроризм и предумышленные убийства с особой жестокостью. Я за то, чтобы наказание соответствовало тяжести совершённого преступления. Если речь идёт о массовом убийстве или убийстве с особой жестокостью, то совершившие такое – нелюди. Их нужно казнить. А хищения, взятки – это не те преступления, за которые у человека надо отнимать жизнь.
– А если женщина убила мужа за то, что он над ней издевался?
– Можно понять женщину, убившую садиста-мужа, здесь очевидны смягчающие обстоятельства. А то, что сделал террорист, невозможно оправдать ничем. Террористов, кстати, и в царской России казнили.
– Сейчас очень много преступлений против сексуальной неприкосновенности детей. Что бы сделали с педофилами? Тоже к стенке?
– Как раз таки с педофилами не всё так просто. Некоторые дети склонны к фантазированию. Это нужно учитывать. Должны быть объективные и неопровержимые доказательства вины педофила – видеозапись, телесные повреждения у ребёнка, доказывающие то, что он подвергался сексуальному насилию. Тогда да, педофилов – к стенке!
– Как вы думаете, почему сейчас так много дел, связанных с педофилией?
– Отсутствие воспитания в семье, смешение нравственных ориентиров в обществе, доступность спиртных напитков, наркотических веществ и видео с извращенцами. И – безнаказанность. Смертная казнь – это мощнейший сдерживающий рычаг. Но я бы не сказала, что таких дел много. Их как раз немного.
Мария Ананьева
