По прочтении романа П.И. Мельникова-Печерского «В лесах» (приблизительно 1200 страниц в двух томах) появилось непреодолимое желание поделиться своими впечатлениями.
Самое главное из них – это не чтение, а именины сердца, благорастворение души! Надо только потерпеть страниц этак сто, а потом благодарного читателя от этого романа за уши не оттащишь.
Чтение это, что само собою разумеется, предназначено и может быть пользительно исключительно для человека праздного, досужего: писано-то лет около двухсот тому назад, в середине позапрошлого века, в те благословенные времена, когда люди, во всяком случае, читающая публика, никуда не спешили и легко могли, предвкушая долгое удовольствие, позволить себе засесть за подобное «житие».
Должен предупредить заранее, что в наше склочное и раздражительное время, наполненное непрерывной суетой и погоней неизвестно даже за чем, такое вкусное времяпровождение доступно лишь пенсионерам, получившим образование по старинным рецептам, или же людям, силою каких-либо случайных обстоятельств приобщенным некогда к чтению беллетристики, и пребывающим в длительном оплачиваемом отпуске. Понимаю, что последний вариант скорее из области ненаучной фантастики, но тем не менее…
Событий никаких особенных в романе не происходит, все идет чинно, без суеты в купеческом доме богатого старообрядца Потапа Максимыча Чапурина, большого самоуправца и гордеца, нажившего капиталы своим горбом да умом. Но под плотным, глухим, непроницаемым покровом патриархального благоустроенного быта кипит живая звонкая жизнь. Две дочери на выданье у купца, а сыновей Бог не дал; вот и думай тут, кому отдать девиц, где найти таких молодцов, чтобы из хороших семей были (из «церковников», никониан нечестивых, нам не надо, от них один грех), да разумных, да при капиталах, да чтоб жен не обижали и родителей покоили, табаку чтоб не курили и к зелену вину пристрастия не имели… Где и взять-то таких!
Появился было подходящий женишок из своих, из рогожских москвичей, единственный наследник богатейшего первостатейного купца Снежкова Данилы Тихоныча. Но дело не сладилось: как стали столичные гости, отец да сын, рассказывать о своих досугах, о балах да танцах, о театрах да маскарадах, о клубах с шампанским и сигарами, так и перепугали наших провинциалов до полусмерти – вот она, конечная погибель истинного старообрядства! А когда гости пустились в живые описания балов, где жены да дочери купеческие в кружевных туалетах с цветами в волосах, с обнаженными руками, плечами и прочим женским оснащением по паркету скачут, так и вовсе Чапуриным поплохело. Пришлось вежливенько отпускать жениха с папенькой восвояси.
Неспешное, приятное уму и сердцу, повествование ненавязчиво перемежевывается подробнейшими отступлениями по части быта и нравов обитателей Верхового Заволжья: купцов, крестьян, артельных работников, промышленников, золотоискателей, скитских стариц и белиц, странников Христа ради и прочих богомольцев… Множество всякого русского народа, крупного и помельче, пройдет перед глазами читателя. Будут среди них даже аферисты-фальшивомонетчики, рисовальщики «картинок», свившие себе гнездо в раскольничьем скиту – подальше от глаз людских.
Будет и любовная история Алексея, видного и умного парня, нанявшегося к Чапурину в работники, и красавицы Анастасии, старшей дочери того же Чапурина.
Пока купец для дочери жениха подходящего присматривал, у молодых людей при посредничестве разбитной девушки Фленушки, белицы из скита матери Манефы, дело на лад пошло. Да так хорошо, что лучше бы и не надо…
Но после того, правду сказать, Алексей сплоховал: застили ему глаза мечты о богатстве, да так, что и Настя не мила стала. Слухи о золоте, что под ногами лежит, копни только, пущенные паломником Якимом Стуколовым, явившимся в Заволжье после двадцатипятилетнего отсутствия, все святые места за то время исходившего, вовсе парня с толку сбили. Грезится ему скорое богатство, собственные пароходы да торговые обороты. Не до Насти тут. Да и Настя нравом в папашу удалась: сильно не понравилось ей поведение возлюбленного – человек зависимый, а к любви охладел. Как так? Не порядок, надо дать почувствовать. Ну, и дала. Лучше не стало.
Вы спросите: что за Манефа, что за Фленушка, что за Стуколов? Поясняю.
Мать Манефа – суровая настоятельница женской старообрядческой обители, игуменья; ведет все обширное монастырское хозяйство, крепко держит в своих женских руках обительскую бабью вольницу, истово блюдет «древлее благочестие», «началит» подданных и спуску не дает никому, за исключением разве белицы Фленушки, Флены Васильевны, красивой и бойкой девушки, гораздой на проказы и шалости, всеобщей обительской любимицы. Не чает души мать Манефа во Фленушке, все ей с рук сходит. Есть на то своя причина.
Яким Стуколов – в древние времена ухажер и любовник гордой красавицы, Матрены Максимовны, между прочим, родной сестры Потапа Максимовича Чапурина, многих богатых претендентов отвергшая, но не устоявшая перед обаянием бедного, но пригожего парня Якима. Фленушка – плод их незаконной любви, закончившейся вот каким образом: Матрена, родив, спрятала младенца, девочку, у людей на стороне, приняла постриг с именем Манефы и стала со временем игуменьей женской старообрядческой обители; Яким ушел паломником по святым местам, всю землю исходил, даже до Японии добирался, и не было о нем ни слуху ни духу двадцать пять лет; Фленушка, которую мать Манефа в возрасте пяти лет забрала от людей в обитель, не знает чья она дочь.
Яким, вернувшись из дальних странствий и объявившись в доме Чапурина именно в тот день, когда купец принимал у себя в доме Снежковых, отца с сыном, соблазняет Потапа Максимыча рассказами о золотых россыпях, открытых им на Ветлуге-реке, прямо под ногами, только нагнись. Но для того, чтобы начать разработку прииска, требуется капитал, не большой, но и не меленький – пятьдесят тысяч рублей. Капиталом этим Яким, в ходе своих странствий превратившийся в опытного афериста и мошенника, надеется разжиться именно у Чапурина, да и исчезнуть с деньгами, позабыв про золото, которого на самом деле, кажется, и вовсе нет ни на Ветлуге-реке, ни в иных поволжских местах.
Теперь вы, уважаемые читатели, поняли, из какого плодовитого корня выросли сюжеты наших сериалов? Вы имеете оригинал прямо перед собой; двести лет назад вся мелодрама была уже придумана. Если я сейчас еще добавлю, что для придания остроты сюжету автор не усомнился умертвить красавицу Анастасию, причем умерла она исключительно по причине невыносимых угрызений совести из-за потерянной девичьей чести (Алексей позаботился), то вы, думаю, согласитесь со мной, что заслуги современных нам сценаристов вовсе не так велики, как могут думать неискушенные в классической русской литературе люди.
Но мы-то с вами не из таких, нас не проведешь, мы читали Мельникова-Печерского!
Появляется на страницах романа, вящего антуража ради, некий Никифор, пьяница, тунеядец и скандалист, прокуривший родительское наследство, между прочим, шурин Потапа Максимыча. Не принято у заволжских мужиков от богоданной родни отрекаться, приходится терпеть и прикармливать заворовавшегося родственничка, который от безденежья совсем уж неприличным промыслом занялся – воровством крестьянского скота, что все лето вольно пасется по лесам.
«Пастухов за Волгой в заводе нет. В прежнее время слыхом не было слыхано, чтобы где-нибудь лошадь украли, хоть она безпастушно паслась. По Заволжью лошадей тогда только начали красть, как учредили особую должность комиссаров по пресечению конокрадства». Прелесть!
На лошадей-то Микешка не подымался, а по мелочи, овец да баранов, таскал помаленьку; за то и бит был неоднократно. Лесные мужики меры к нему сами принимали, а такого заводу, чтобы по начальству доносить, не держались.
