(часть 4)
Уже поезд подъезжал к незнакомому городу. Страх всю дорогу Полину преследовал. Страх, что не смогла разорвать узел. Страх о том, что стыд с ней остался. И радостно, что любимый рядом. Значит, сделал выбор, значит, с ней решил жизнь продолжить. Ну и пусть что так получилось, зато вместе, подальше от деревенских глаз. Теперь не надо прятаться.
Василий, как обычно, ничего не сказал. Не пообещал любви вечной, не сказал, что всю жизнь с ней готов прожить, что забыть готов жену и детей. Что счастливой её сделает. Он просто ехал, весело напевая, подмигивая Полине. Со стороны казалось, что они случайные пассажиры. Без длинной истории порочной связи.
При выходе из вагона, улучшив момент, спросил:
- Куда ты теперь? Адрес бы оставила. – У Полины все внутри похолодело. Василий и не собирался её останавливать, не собирался с ней ехать. Просто так совпало, что ехал он сам по себе. Она ничего не ответила, побежала прочь, подальше от надежд. А в голове крутилось: «подлец, как могла я ему поверить. Как могла на него столько лет напрасно потратить».
Села на первый попавшийся автобус, отъехала пару остановок и вышла. Разговорчивый таксист с прибаутками и анекдотами, доставил Полину по нужному адресу. Дом оказался в спальном районе, довольно симпатичный и ухоженный. Дверь открыл мужчина.
- Здравствуйте, я Полина. По поводу работы. Я звонила Вам.
- Ах, да, — сказал мужчина, я помню. Проходите, мы вас ждем. – Мужчина говорил довольно медленно, но совсем не заикался. Полина усомнилась, что нашла верный адрес. Или это какой-то розыгрыш. - Я, наверное, не сюда попала. Здесь мужчина был… . – она подбирала слова, чтобы не обидеть хозяина, он сам догадался.
- Мужчина заикался? Вы простите меня, это я. Я, когда волнуюсь, со мной такое случается. В детстве собака на меня набросилась…. Когда Вы позвонили, к маме скорая приехала… Я разволновался. Потому так и получилось. Но в обычной жизни так редко бывает. Простите, что напугал. А сиделка нужна маме. Она не ходит. Я живу в другом месте. Так что если что случится, Вы мне позвоните. Сейчас я Вас с вашими обязанностями познакомлю.
- Вы готовить умеете? – Полина кивнула, — нужно будет готовить, — продолжил мужчина, — покормить. Перевязки делает медсестра, уколы тоже она ставит. Так что Ваше дело помыть, переодеть, покормить, почитать маме перед сном. Она классику любит. Справитесь? – Мужчина посмотрел огромными голубыми глазами с пушистыми ресницами. У Полины сердце сжалось, она с ума сошла, в первого встречного влюбляется. Нет, так не может быть, это просто назло Василию. Открыта она для любви, да и своя нерастраченная, вот и мерещится.
- Меня Павел зовут, — он улыбнулся, у Полины сразу настроение поправилось. «Как все-таки хорошо, что люди приятные, квартира просторная. Теперь все наладится. А Василий пусть домой возвращается. Ничего я
Сообщать ему не буду».
В спальне на белой льняной простыне лежала женщина, лет 60. Она посмотрела на Полину и улыбнулась одними губами:
- Раиса Тимофеевна, — представилась женщина, — Вас я слышала, Полина зовут. Как хорошо, что Вы не молоденькая вертихвостка. А то была у меня здесь… - она запнулась, а Павел постарался её поправить:
- Мама, не пугай гостью. Ей необязательно знать, с кем ты не поладила. - С Полиной мы поладим, — с надеждой сказала Раиса Тимофеевна, — надеюсь, она надолго.
Женщина оказалась непростой. Она привыкла вести хозяйство сама, а потому угодить ей было довольно трудно. Но по сравнению с матерью, она была ангелом. Раиса Тимофеевна не оскорбляла, не обзывала и не упрекала Полину. Она указывала на недостатки и Полина тут же их исправляла. Ей нравилось готовить под руководством этой женщины, нравилось убирать дом. Нравилось по вечерам рассматривать старые фотографии и читать вслух любимые книги или слушать музыку, которую они слушали с помощью старого проигрывателя и пластинок.
Павел приходил редко, только по звонку Раисы Тимофеевны. Быстро выполнял поручения и, попрощавшись, уходил. Даже на ужин не оставался. Так что Полина с ним почти не общалась. И с Раисой Тимофеевной они о сыне не говорили. Потому, Полина сделала вывод, что он женат. А наступать еще раз на те же грабли не хотелось. Поэтому, она гнала от себя нахлынувшее чувство.