Автобус на село Кедровое выезжал ранним утром. Рейсы были трижды в день и им важно было уехать на первом, а после, по обстоятельствам, вернуться в город на втором или последним автобусе.
Агата шла впереди, словно ей важно было всё это пройти, а не её спутнице. Собственно, Нину она уговорила с трудом, поскольку та отказывалась до последнего момента.
Выйдя в самом начале села, они огляделись, затем проводили взглядом уезжающий автобус, который поднял клубы пыли на дороге и был таков. Следовало пройти по главной улице, выводящий их к лесу.
Нина шла с широко раскрытыми глазами, так как ей раньше казалось, что в сёлах нет такой цивилизации и красоты, как в городе, но тут царило некое спокойствие, создаваемое чистотой улиц, фасадами домов и другими атрибутами деревенской жизни.
Петухи ознаменовали, что день уже начался, а где-то вдалеке промычала корова. Женщины и не знали, что в селе проводятся ежегодные соревнования на лучший двор, поэтому особенно на центральной улице дома были один краше другого, а завершали всю эту эпопею огромное количество цветов, которые были насажены не только внутри двора, но и снаружи.
Прогуляться по сельской улице было приятно. Женщины рассматривали дома, обсуждая самые интересные и красивые по их мнению. Некоторые понравились им меньше, а в фасаде других они внесли бы некоторые изменения. За такими беседами обе быстро дошли до края села и свернули в лесок.
Их вела тропинка. Очаровывающее пение птиц в такой ранний час обеих просто завораживало, даже угрюмая Нина прислушивалась к трели и получала некое удовольствие от этого лесного благоухания. Воздух был настолько пропитан кедровым ароматом, что голова начинала немного кружиться от перенасыщения.
– А кто эта женщина? Ты её знаешь, Агата? ‒ Нина долго сопротивлялась, не желая следовать совету Тихона, поэтому совсем прослушала историю о той даме, к которой они направляются.
– Это сестра Тихона, она точно поможет.
‒ А я всё же сомневаюсь, что во мне кто-то сидит, это получается, что я во всём виновата. Проще простого меня во всём сделать виноватой, чтобы делать ничего не нужно было, – Нина ворчала, возмущённая и сейчас словами Тихона.
‒ Мы же себя со стороны и не видим, может Тихон прав. Подожди, давай дойдём до Малики, а там видно будет.
Дом попался на глаза и правда очень скоро, он сильно отличался от тех, что были в селе. Состояние у строения было очень даже сносным, но вот краски брёвна не видели давно.
За домом на поляне виднелся колодец, а за ним уже лес, который окутывал всё это место с любой стороны. Женщины постучали в окно и не дождавшись, чтобы кто-то наконец вышел, уселись на скамейку подле дома.
Вдруг с другой стороны дома стали доноситься звуки блеяния козы, а затем уже с ведром показалась и сама Малика. Молодая, черноволосая женщина имела на себе передник, юбка её была до пола, а на лице не проглядывалось и тени какой-то эмоции.
Пристально посмотрев на обеих женщин, Малика удалилась в дом, сделав им указание дожидаться её на скамейке. Вышла она уже спустя двадцать минут. Не смотря на двух пришедших, она повернула сразу же в сторону издаваемых звуков, затем вернулась и встала против Нины, пугая ту своим пристальным взглядом.
– Молодец, что пришла, ты то мне и нужна. Заберу я с тебя, себе оставлю, в хозяйстве пригодится, ‒ она говорила, словно сама себе, не стараясь что-то объяснить или рассказать двум дамам, которые вовсе не понимали, что происходит, а спросить побаивались, так как своим видом Малика наводила на них страх.
– Малика, мы от вашего брата, он вам письмо передал. Вот оно, ‒ Агата отдала конверт.
Ведьма улыбнулась. Она сделала это может быть и по-доброму, но на её лице эта доброжелательность показалась неким ехидством, что не добавляло какой-то простоты.
Прочитав быстро несколько строк, Малика приказала Агате оставаться возле дома, а Нину позвала с собой в лес. Они прошли несколько шагов до пня, на который та и попросила женщину присесть.
– Бабка, которая тебе подселила эту нечесть, сняла её с кого-то до тебя, а ты под руку просто попалась. Интересная сущность, старая совсем, хороший помощник будет, всё мне станет рассказывать, что нужно. Я ему имя дам, будет он у меня под деревом жить.
Нина округлила глаза, не зная, что и сказать, поэтому попросту молчала. Малика то всматривалась ей в глаза, пугая женщину своими ледяными зрачками, то обходила вокруг, что-то шепча себе под нос.
‒ Ох, и шутник он у тебя, всё прятать любит. То документы возьмёт переложит, то нож уронит за стол, чтобы ты его искала, то носок запрячет под диван. Скучно ему с тобой становится.
Он тебе недавно приказал извести соседку, а ты так ничего и не сделала. Только земельки, говорит, немного принесла с кладбища, да и забросила это дело. Соседка лишь немного прихворнула, но держится.
Ты одна в своей квартире. Мужика своего прогнала, замучила совсем. Он сейчас хорошо живёт. Женился недавно, ребёнка они с женой ждут, а тебя это всё изводит, потому что ты одна. Зависть тебя мучает, ох и завистлива же ты.
Не спроста он к тебе так легко подселился. Уж очень вы с ним подходите, много мыслей злых в тебе. На свете и нет человека, которого бы ты любила. На меня чем-то похожа, словно волчонок озлобленный, – Малика присела напротив Нины, держась за её колени, ‒ совет я тебе дам. Не требуй от себя ничего, просто живи, да радуйся.
А мать-то у тебя жива, зря ты с ней так. Характер, конечно, жёсткий у неё, грубая женщина, но она по-другому и не умеет. Сходи, не гневи её, как умеет, так и любит тебя, хоть ты и обратное думаешь.
Я сейчас обряд проводить стану, а ты молчи, ничего не говори, а то можешь всё испортить и хуже станет, – она встала и начала приготовления делать свои.
Малика положила на пень, что был расположен рядом, свечи, спички, какие-то мешочки небольшого размера, да ещё кучу всего, что Нина не могла разобрать.
Напуганная всем происходящим, Нина сидела молча, не пытаясь шелохнуться, как ей было велено. Малика между тем установила несколько свечей вокруг женщины, каждую ставя на берестяную подложку. Затем рассыпала измельчённую траву из одного мешочка. Всё это сопровождалось чтением каких-то непонятных молитв или может быть заговоров, слов которых Нина разобрать не могла.
Одну свечу Малика зажгла и подала Нине в руку, затем обошла вокруг и разнесла пламя по остальным свечам и завершила это действие, взяв тоже самое и себе в руку.
Расположившись на земле напротив Нины, Малика начала читать какой-то заговор, немного раскачиваясь. Сначала она смотрела на Нину, затем закрыла глаза, словно впадая в транс.
Озноб, пробежавший по спине Нины, ознаменовал то, что происходит что-то странное. Её затошнило, затем стало настолько холодно, что зубы начали стучать друг о друга. То ли от жалости к себе, то ли под воздействием происходящего, по щеке покатилась слеза.
В душе стало настолько темно и плохо, что захотелось вырваться из сжимающих её состояние тисков, чтобы обрести свободу и лёгкость. Нина посмотрела на небо, продолжая плакать, а там тишина. Белоснежные облака не собирались двигаться в какую-то сторону, словно не подозревая, что происходит в этом лесу.
Небо успокаивало своей голубизной и бесконечно одинаковым состоянием. Тем временем Малика перестала читать свой наговор и встала. Она прошла вокруг, затушила двумя пальцами все свечи, беря каждую в руку и подошла к Нине.
‒ Хорошо, что ты плачешь, есть ещё надежда на лучшее, – Малика забирала у неё свечу, не заглядывая в лицо, затем она захлопнула какую-то маленькую коробочку и приказала ждать.
Повернувшись спиной к Нине, Малика исчезла в лесной чаще, вернувшись лишь через пять минут.
‒ Дома вижу у тебя разные предметы, магией балуешься. Тебе это точно во вред шло, поэтому выбрось. Работа у тебя хорошая, правильно выбрала, хоть он тебя и подбивал бросить всё и уйти. Молодец, что устояла.
По поводу денег переживаешь, что мало их, это зря. С деньгами у тебя всё нормально, но вот носить их по разным колдуньям перестань. Вижу и мне принесла? Зря. Отблагодарить захочешь, принеси что-то путное и нужное для меня, чтобы с добром было, от души. Тогда и тебе радость будет и мне польза.
Ровно три дня ни с кем не спорь и не ругайся, а затем к матери поезжай, ждёт она тебя. Детей не вижу в твоей жизни, но мужик появится, как ты и хотела. На работе познакомитесь, тебя судьба не зря туда привела.
– А куда вы ту сущность дели? ‒ слушая всё про себя, она почему-то забеспокоилась о том, что по словам Малики и Тихона внутри неё сидело так долго, ‒ почему оно именно ко мне пришло?
– Ты сама накликала, твой заказ, всё какие-то плохие мысли у тебя в голове. То кого-то извести, то отомстить, вот он к тебе и прилип, чтобы помогать тебе. Но у него свой характер, баловать начал. Спаивать, например. Пить ты переставай, иначе вновь влипнешь.
Я его в лес унесла, он там пока жить станет. А как понадобиться для каких-то дел, так я его возьму для работы, – собрав всё, она повернулась, чтобы идти прочь с этого места, ‒ пойдём.
Агата наслаждалась этим покоем подле домика на скамейке. На время ей даже показалось, что вот о такой жизни она и мечтала. Жить в тишине, в покое, как Малика, было бы здорово.
Услышав шаги, она повернулась, увидев Малику. За ней шла Нина, немного растерянная и молчаливая. Останавливаясь возле дома, Малика приказала подождать обеим дамам, сама же скрылась за дверью. Вернулась ведьма, держа в руках кружку молока.
– Вот, выпейте обе, здоровье будет у вас крепкое.
Нина потянула руку первой. Если к Тихону она отнеслась недоверчиво и не верила тому, что он говорил, то суровая и неулыбчивая Малика являлась для неё чем-то праведным. Она верила всему, что говорит эта женщина. К тому же та рассказывала всё верно о её жизни.
‒ Да, как мечтаешь, так и будет. В пожилом совсем возрасте в доме станешь жить, в уединении, – Малика смотрела на Агату, решив сказать только это.
Впечатлённые женщины трещали по дороге без умолку. Нина делилась своими чувствами и впечатлениями, рассказывая, что происходило с ней в лесу, когда она была наедине с Маликой.
‒ Стыдно мне перед Тихоном, груба я была с ним, а он всё верно же говорил, – Нина посмотрела на свою подругу, ожидая, что та скажет.
‒ Всё поправимо. Можно будет съездить, да поблагодарить, ты же в любом случае и сюда хочешь ещё вернуться.
– Да, очень хочу Малику поблагодарить за её работу. Правда пока не знаю как, но решу обязательно позже.