Может сходить и признаться ей? Теперь-то, наверное, уже не страшно? Егор задумался, остановившись посреди коридора. Вальяжно прогуливающийся мужик с сорванными знаками различия скосил глаза на замершего истуканом парня и, сориентировавшись, сцапал контейнер с едой.
– Руки убери, – окрысился Егор, отбирая контейнер и злясь, что ему помешали в его очень важных размышлениях.
– А те не жирно одному, малявка? – мужик набычился и хрустнул пальцами. – Я ж могу и все забрать.
– Это Глебу, – сказал Егор.
– А… – тут же скис мужик, – тогда ладно, я пойду.
«Боятся его. А я с ним разговариваю спокойно».
Мысль заставила улыбнуться, и он, напевая, отправился в отсек безопасников.
– Думал про меня забыли. О, командный рацион! Где взял? Впрочем, и так понятно. Узнали?
– Угу, – пробормотал с набитым ртом Егор, хотя ответ не требовался.
– Ну так что ты у меня собирался спросить, кормилец? – отложил пустой контейнер Глеб, обсасывая пальцы.
– Я? – дернулся Егор, – да ничего… Еды принес.
– Давай, спрашивай. Вижу же, тебе это важно.
– Ам. Ничего от вас не скроешь… А вы любили?
Старшина рассмеялся.
– Ну о чем еще может спросить вьюнош. Давай сперва выясним, что ты понимаешь под любовью?
– Чувства. Которые поэты… Возвышенные.
– Не знаю. Наверное, все же нет. Если страсть не считать чувством. Но если отвечать на твой вопрос: то да, конечно признаться ей. А что ты сейчас теряешь? Ну максимум последние три часа твоей жизни она будет тебя сторониться. Не велика потеря. А кто у нас избранница?
– Да так…
– Всех горничных и работниц камбуза отбрасываем – они и так залюбленные и новые любви на них не цепляются. Антонова? Так тоже нет – ей уж под сорок. Хотя классная баба, скажу я тебе… Бодрая, задорная, изобретательная… Отвлекся. Крапивина? Тоже нет – она «чувства» не вызывает, особенно как налысо побрилась. А кто еще… Ммм… Да неужели? – Глеб довольно растянулся в улыбке. – Ну ты, брат, даешь. А ты в курсе, что она жена лейб-медика его превосходительства Горчакова?
– Нет. А есть разница?
– Нету. Но выбор твой одобряю – умна, талантлива, красива и относительно молода. Ну, допустим, ты поборол свою застенчивость и признался ей. Что дальше?
– Не знаю. Поэтому и спрашиваю у вас.
– В общем случае – ничего, в том числе, хорошего. А конкретно сейчас… Сложный вопрос… Дай минутку подумать. А пока – попробуй камеру открыть.
– Не смогу – тут защита стоит на извлечение и размыкание – могут двери заблокироваться. А блок только на Прее снять смогут.
– Делай.
Егор честно попытался вскрыть замок. Разобрал пол стены, не стесняясь кромсать переборки мультитулом, добрался до всех модулей и только потом признал, что вскрыть это ему не под силу.
– Ну хоть часик делом позанимался. Итак, ответ на твой вопрос: иди расскажи ей всё, что мне рассказал. А потом признайся и попроси об исполнении твоей мечты. Дави на жалость, говори, что так и умрешь, не ставь мужчиной, говори, как ты ее любишь и тому подобное. И как размякнет — пользуйся.
– С ума сошли, – похолодел Егор. – Я же ее люблю! А вы…
– Егорушка, ты еще любить не умеешь – не дорос духовно. Это только с возрастом приходит. Ты пока просто, прости меня за грубость, её хочешь. Страстно, горячо, самозабвенно, но к чувствам, воспетым поэтами, это все отношения не имеет. Поэтому, иди и сделай как я сказал. И хватит всего боятся! Тебе жить осталось три часа или два?
– Два.
– А еще лучше, знаешь что. Не надо ничего просить, – вдруг подался вперед Глеб, – просто зайди к ней, заблокируй дверь и сам возьми. По праву сильного. Ты же мужик! Любой самый слабый мужчина сильнее самой сильной женщины – это закон природы. Так что иди и бери твое по праву. Если конечно другие еще не взяли.
Последнюю фразу он пробормотал себе под нос, и Егор ее не услышал, хоть и мялся в нерешительности.
– Кыш! Это приказ старшего по званию! И инструменты мне дай свои – может с этой стороны чего сделаю.
– Есть! – откозырял парень. Сунул в передаточный бокс пояс с инструментами и убежал.
– К пустой голове руку не прикладывают, бестолочь! – крикнул в спину парня Глеб. – Мультитул дай!
Но Егор уже унесся.
Вот и медотсек. У входа валялись несколько человек с разными ранами и травмами. Некоторые еще стонали, а остальные уже отмучались. Выделялся среди них валяющийся на спине пилот с почерневшей дырой в животе. Очевидно, прием был окончен и вооруженный бластером врач видеть никого не хотела.
Егор приложил свой пропуск-вездеход, но дверь даже не дернулась. Он пожал плечами, прошел вдоль по стене несколько метров, снял одну из панелей и юркнул в лаз.
Через пару минут, он тихонько выскользнул уже внутри отсека. Старался действовать максимально тихо, но она услышала.
– Кто здесь? – послышались быстрые шаги и в лицо ему уставился ствол бластера.
– Это я, Анна Германовна.
– А, Егор, – женщина тут же успокоилась, – а то там все с ума все посходили. Что творится, что творится… Гордость Императорского флота и такое поведение… Все под трибунал пойдут, как нас спасут.
– Нас не спасут, Анна Германовна.
И Егор все рассказал.
– А я чувствовала, – вдруг всхлипнула казавшейся только железной женщина и как-то вся обмякла. Бластер она отложила на кушетку, где они и сидели, и глубоко задумалась, устремив взгляд прекрасных глаз в пустоту.
Егор не решался целую минуту, кляня себя на все лады. А потом отбросив все страхи положил ладонь ей на бедро, туго обтянутое тканью юбки. Спустился чуть ниже, до колена. Женщина удивленно уставилась на него:
– Егор, ты чего?
– Я вас люблю, – кинул он ей в лицо и отчаянном рывке повалил ее на бок, целуя мягкие губы, прерываясь только на жгучие слова. – Люблю. Безумно.
Ладони его неумело и неловко шарили по её бедрам. А брюки в паху готовы были разорваться от напряжения.
– Сбрендил! – она легко отшвырнула парня от себя. Егор, совершенно не ожидавший такого, отлетел и врезался головой в мед бокс, в котором сам когда-то лежал. Он успел ощутить, что по затылку побежало что-то теплое и отключился.
Пришел в себя от легкого шлепка по щекам.
– Егор, сколько пальцев показываю?
– Три.
– И что это было? – она строго посмотрела на него. – Пришлось десять швов класть! Как так упасть то умудрился, горе луковое?
– Простите, – промямлил Егор, садясь и щупая затылок.
– Я тебе в матери гожусь!
– У нас разницы девять лет всего, тоже мне – мать.
– Дерзкий ты больно, – она села напротив, заложив ногу за ногу, как Егору показалось, несколько напоказ – ноги были замечательные, да и юбкой колени она прикрыть не попыталась. – Такой всегда был застенчивый, трусоватый. Все прятался от меня, спину мне буравил и что пониже, аж жгло. А тут осмелел.
– А чего теперь бояться? Полтора часа осталось. Чувствуете, как жарко становится?
– Да. И правда жарко. Я думала – система вентиляции барахлит, – она расстегнула пуговицы на тугом воротнике, затем на груди, подставляя под жадные взгляды самый верх ложбинки, в которой покоился кулончик.
– Она как раз работает на пределе, это мы просто все ближе к…
– Друг другу? – договорила она. – А ты мне тоже иногда с тех пор снился.
– Почему… тоже? – Егор сглотнул.
– Ни за что не поверю, что после тех объятий, тебе мог снится кто-то, кроме меня, – она расстегнула еще одну пуговицу и улыбнулась. Затем вдруг с горечью продолжила:
– Жена Горчакова. Два слова – и тут же мужчины прячут взгляды, а во взглядах дам, только что готовые меня разорвать, появляется жалость. Восьмая жена… Ну и что, что великого врача и прекрасного человека, за которого мечтали выдать дочерей самые знатные рода Империи. А меня спрашивали, хотела ли я стать очередной Горчаковой? Знаешь, чего я больше всего боялась, будучи девочкой? Не что меня похитит дракон, а что спасет меня старый опытный рыцарь. Он и «спас». Угораздило же понравится старику… На младшую дочку его похожа… Которая старше меня.
Она покачала головой.
– Даже Самойлов старался на меня не смотреть – а уж он-то, я думала, ничего не боится. А я ведь любви хочу… Так и состарюсь, не познав…
Егор ощутил укол ревности.
– А он вам нравится?
– Его я просто хочу, как идеального самца. Хотела, – быстро поправилась она. – А теперь мне нравишься ты – молодой, крепкий, свежий, как порыв степного ветра. Ты вкусно пахнешь жизнью, мужчиной, – женщина приблизилась к Егору вплотную и тщательно понюхала. – И молодостью. Ты же любишь меня?
Егор ощутил, что в паху стало очень тесно, а мысли заметались внутри черепа, пытаясь найти единственно правильный ответ на этот сложный вопрос.
***
– Ну что? – вдруг спросил вошедший в отсек Глеб, бросив на пол пояс с инструментами. Его обнаженный мускулистый торс блестел от пота, – признался?
– Ага.
– А она?
– Она сильнее меня оказалась.
– Фу-ты ну-ты, – расстроился старшина. – Там, кстати, на мостике уже собираются на последний сеанс, если интересно. Даже как-то умудрились остановить вращение корабля, чтобы на звезду смотреть не отрываясь. Красиво — не спорю. Но есть же занятия поинтереснее. Добрый день, Анна Германовна, прекрасно выглядите.
– Добрый, – женщина подобралась и взяла с кушетки бластер. – Стойте, где стоите.
– У-у-у! Какие мы грозные, – Глеб шутливо поднял руки. – Вы вроде хотели познать любовь Глеба Самойлова? Так вот он я – готов дарить знания.
Старшина сделал шутливый реверанс.
Женщина прищурилась.
– У вас был шанс.
Глеб смутился. Впервые на памяти Егора, он отвел глаза и яростно почесал затылок.
– Вы знаете, Анна Германовна, со всем уважением и преклонением перед вашей неземной красотой, на тот момент я не готов был ради обладания вами на смерть. А сейчас, обстоятельства изменились, – он вновь дерзко посмотрел на нее. – И заплатить такую цену я могу себе позволить.
– Только я не продаюсь, – холодно и презрительно бросила ему Анна. – Пшол вон.
– Опять насилие, – горестно вздохнул Глеб и метнулся вперед. Выстрел прошел – он одним неуловимым движением утек с его траектории и, прыжком преодолев последние метры, схватил женщину, развернул и прижал к себе, сдавив горло локтем.
– Итак, – он по-хозяйски ощупал всю вырывающуюся женщину сверху донизу, – мне пока все очень нравится. У Егора неплохой вкус. Признаюсь, я даже не пытался вас представить в своей койке. Жена же самого Горчакова! А вот он, – кивнул Глеб на Егора, – представлял. Любит вас паренек всей своей душой. И хочет всем остальным. Так что я буду первым, а он – вторым. Не возражаете?
– Обойдетесь, – прошипела женщина, попытавшись укусить руку, сжимающую горло.
Егор оцепенел и даже боялся дышать. Но он не хотел уже обходится – прекрасные бедра Анны маячили прямо у него перед носом. Вторым, так вторым. А может она на вы к Глебу и только он обойдется?
– Ну что вы жадничаете. Думаете, оно на нас кончиться, – обобщив себя с Егором проворчал Глеб, чем польстил ему. – А я вам скажу, – он одним движением разорвал на груди блузку и вцепился пятерней в грудь, – не кончится. И я это сейчас докажу, чтобы не быть голословным, на трех конкретных примерах.
Женщина болезненно застонала, когда старшина нагнул раскрасневшуюся пыхтящую женщину, прижав к кушетке и распнул ноги в стороны, после чего принялся расстегивать брюки.
– Егорка, ты следующий. Смотри и учись – тут на самом деле всё просто. Первый раз страшно, конечно, но потом втягиваешься. Само собой, есть тонкости и нюансы. Сейчас начнем, и я все расскаж…
В голове Глеба появилась сквозная дыра, в которой еще секунду билась и плясала плазменная струя из мультитула, переключенного в режим резака. Мерзко завоняло горелым мясом и волосами, а тело со спущенными штанами и торчащим из них эрегированным органом грузно шлепнулось на пол, поддавшись несильному толчку руки.
– Сам разберусь, когда время придет. Анна Германовна, вы в порядке?
– Нет, я не в порядке, – она нервно и безуспешно пыталась запахнуть на груди разодранную кофточку. – Я совершенно не в порядке.
Женщина сильно пнула труп и запрыгала на одной ноге.
– Скотина.
Её крупная красивая грудь заколыхалась и запрыгала, притянув на себя все внимания парня, смотрящего на это округлившимися глазами.
– Нравится?
– Очень…
– Трогай, – она подошла вплотную, – ну. Ты же хочешь!
Рука Егора непроизвольно дернулась, но усилием воли он лишь выдавил:
– Анна Германовна…
– Ты же такой же… Сильный… Все вы такие сильные… Возьми меня и все. Ну!
– Оденьтесь, – он вдруг смутился, протянул ей свою куртку.
– Мужланы, – в ее голосе слышались запоздалые слезы – её начало отпускать и решительность грозила вскоре перерасти в истерику. – Всем нужно только одно – то что между ног. А душа?! Никакой романтики, стихов, красивых ухаживаний. Лишь бы засадить. Небось, лежа на койке, не думал: «Вот бы ей стихи почитать под луной наедине» или «Вот бы ей подарить цветок, краше которого на всем свете нет»? Только представлял, как трахаешь меня…
Она все-таки расплакалась, закутавшись в куртку.
Егор потерянно сидел рядом, механически гладя ее по сотрясающейся спине, и вновь пытался разобраться в своих мыслях. Не найдя ничего лучшего, он силой развернул ее к себе и просто обнял, прижав к груди. Она уткнулась в него и затихла, лишь иногда шмыгая.
– Анна Германовна, – вдруг решился Егор, – а хотите я вам подарю звезду?
Она отстранилась и уставилась на Егора. Долго и внимательно рассматривала его улыбающееся лицо и потом широко улыбнулась:
– А ты знаешь, вот хочу. Очень! Дари! – и требовательно протянула руку.
– Тогда пойдемте, – он взял ее за руку и потащил за собой на выход.
– Да стой ты! Вот так руку согни. Так, теперь я, – она пристроилась сбоку, взяв его под локоть. – Всему учить надо. Как с девушкой то потом гулять будешь?
– Сам разберусь, когда время придет.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. После чего под руку, степенно, словно пара на променаде, вышли из отсека.
На мостике уже собралось несколько десятков человек, рассаживаясь на полу, пультах и креслах. Кто-то притащил целую гору офицерских рационов, составив рядом батарею разномастных бутылок. Люди спокойно подходили и брали, что хотели, возвращаясь на свои места. Было очень жарко – система откровенно не справлялась – многие сидели голые, некоторые – в нижнем белье.
И все в полной тишине не отрываясь смотрели на огромную звезду, занимавшую весь обзорный экран.
Егор с Анной пробрались на задние ряды и довольно удобно устроились на полу у стены, где обычно стоял караульный.
– Вы есть хотите? – спросил он шепотом, склонившись к самому её ухо.
– Хочу, – прошептала она, хулиганские повернувшись к нему так, что их лица оказались в опасной близости.
– Сейчас принесу, – Егор, после долгой паузы, когда чувствовал ее дыхание у себя на лице, сглотнул, и нехотя ушел.
– Я еще бутылку прихватил – не знаю, что это, но этикетка красивая, – плюхнулся он рядом, так, чтобы его лицо вновь оказалось рядом, но игры на этот раз она не поддержала.
– Пойдет. Давай поедим сперва.
Зачем она сказала это последнее слово… «Сперва». А что потом? Ему вдруг стало страшно. Он много раз представлял свой первый раз. Вторая участница часто менялась, но последний год — это была именно Анна. И вот сейчас…
– А потом? – сглотнув, спросил он, мучительно придумывая куда деть левую руку — он сел слишком близко к ней, но отодвигаться не хотелось.
– Обними меня. А что потом, не знаю. Я просто так сказала. Извращенец.
Он обнял её, пробурчав:
– Странные вы, женщины, то бластерами грозите, то обними их. И все у них просто так, хотя на самом деле — все сложно.
– Ага, мы такие. Так что там с подарком?
– Я дарю тебе эту звезду, любимая, и нарекаю ее Анной. Правда она так будет называться только час, – он вновь повернулся к ней, и она не отвернулась. Их носы почти соприкоснулись.
– Это самый лучший подарок в жизни, – она сама поцеловала его так, что у Егора дух захватило, а сердце рухнуло куда-то вниз. Потом он почувствовал, как ее ладонь легла ему на пах. Сам не понимая почему, он ее руку убрал.
– Анна, если это случится, окажется, что Глеб был прав — и то, что сейчас между нами… Это всего лишь «мужчина и женщина», а не Егор и Анна. А я вас люблю. И пускай это самая большая глупость в моей жизни, но давайте продолжим то, что мы сейчас делаем — легко флиртуем и чувствуем, как растет между нами что-то большое и светлое. И я… Слишком боюсь потерять вас…
Он сбился с мысли и замолчал.
– Как ты быстро взрослеешь, мальчик, – она обхватила его ладонями за лицо, притянула к себе и начала целовать.
– Тихо вы! – приложил палец к губам пожилой обнаженный мужчина, сидящий перед ними, – идите в коридор и там воркуйте.
– Всё, молчим, – Егор показал, как закрывает рот. Анна аж прыснула в кулак.
Они пили, ели, дурачились и целовались. А потом просто смотрели на звезду «Анна».
***
– Пять минут, – объявил, тяжело дыша, старший навигатор. Его услышали единицы – отсек с реактором отстрелили в космос полчаса назад, опасаясь, что он взорвется раньше, чем они упадут на звезду – все системы жизнеобеспечения отключились.
– Спать хочу, – пожаловалась Анна, устроившая голову на коленях Егора. – Сколько еще?
У него у самого глаза закрывались – сказывалось кислородное голодание, но он держался.
– Еще долго. Спи, любимая, я разбужу.
– Только обязательно разбуди, – пробормотала она, закрыв глаза, – тебе же будет страшно одному.
– Мне уже ничего не страшно.
Но она уже уснула.
Конечно, он её будить не стал…
Ранее:
Автор: UrsusPrime
Источник: https://litbes.com/strah/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке!
#рассказ @litbes #литературная беседка #испытания #жизнь #космос #фантастика #книги #чтение #проза #читать #что почитать #книги бесплатно #бесплатные рассказы