Пыльный город N не отпускал меня – дела не заканчивались, дни тянулись долго и однообразно. В один из таких тягучих, разбавленных мелким дождем дней я гуляла по главной улице города N, грея руки в карманах и разглядывая витрины.
«Музей разбитых сердец» – скромно приглашала мокрая вывеска на фасаде шершавого от выветренного кирпича особняка.
«Странное место. Неужели кто-то захочет его посетить?» – подумала я и немедленно вошла.
Меня встретил сквозняк и тишина.
– Вы у нас впервые? – из гардероба вышла высокая пожилая женщина в узкой юбке и блузе с пышным бантом. – Рекомендую начать с нашей новой экспозиции.
– А?.. да… впервые, – я рассеяно оглядывала обступившую меня галерею залов и мяла буклет. – Сколько стоит билет?
– Всё совершенно бесплатно. Музей существует на деньги благотворителей, – посыпала информацией обозначенная бейджиком как Розамунда Павловна дама. – Вот пройдите, пожалуйста, сюда. Здесь стенд с историей нашего музея.
Но я её уже не слышала. Ноги сами несли меня в зал с подсвеченной лиловым табличкой: «Музей разбитых сердец начинающих писателей».
Я вошла и замерла. Сколько их тут было – не счесть. Одних сгубил строгий критик, других– страх остаться непонятым, третьих – собственная неуверенность. Подрезанные крылья, обожженные надежды. Когда-то трепещущие и живые, сейчас наколотые на плотный ватман, они грустно поблескивали через стекло, в оковах простеньких деревянных рамок. Нерассказанные истории, безголосые герои, покинутые вселенные в тоскливом безмолвии взирали на меня и, казалось, чего-то ждали.
«Я спасу вас всех! Прочитаю! Одобрю! Пойму!» – от нахлынувших чувств я шагнула через веревочное ограждение и сорвала со стены ближайшее сердце.
– Девушка, а что вы делаете? – Розамунда Павловна, оказывается, стояла у меня за спиной. – Воруете?
От её тона и осознания, что действительно ворую, я спружинилась и, беспощадно топая, выбежала из музея. Бежала долго, хотя за мной никто не гнался. Но, для надёжности, резво пересекала квартал за кварталом, пока не споткнулась о ветхую в облупленной краске скамейку.
Розамунда Павловна в это время уже вешала на пустующее место новое, только прибывшее сердце. Некоему начинающему писателю показалось, что он недостаточно талантлив и, вместо кропотливой работы над текстами, он предпочёл бросить писать и этим разбить себе сердце.
Я, наконец, отдышалась и, пробуя устроится поудобнее, провалилась в изгибы сырой скамейки.
– Ничего-ничего. Тебя больше никто не обидит. – Я вытерла рамочку от холодных капель и перевернула. В левом нижнем углу белел инвентарный номер и подпись: «Разбитое сердце писателя…»