В свое время, когда в стране процветали сельхозпредприятия, когда аграрная политика считалась чуть ли не главной в стране, Владимира Ивановича, как грамотного специалиста, хорошо знали во всем районе, не было выступления, чтобы с трибуны из уст выступающего не звучала его фамилия. Хозяйство, в котором он работал агрономом, славилось не только в области, но не раз их совхозу отводилось место на ВДНХ, там он часто представлял свою селекционную работу, новые гибриды, которые давали высокий урожай даже в засушливые годы.
Виновного в развале сельского хозяйства не найти. И остался Владимир Иванович не у дел. Его знания и опыт никому не нужны. Землю арендовали фермеры. Он считал их мелкими капиталистами. Всю жизнь работал на процветание Родины и идти в «рабство» он не захотел.
Человек сник, не видел смысла жизни, похудел, осунулся. Все чаще стали от него слышать, что он скоро умрет. Жена и дети при таких словах заливались слезами, уговаривали. Вначале боялись, что он руки на себя наложит. Ходили за ним по пятам, следили день и ночь.
Соседи тоже пытались выбить у него эту дурь из головы.
- Хватит тебе, Иваныч, чушь нести. Ты еще молодой, тебе детей поднимать надо. Нет работы в деревне, поезжай, как большинство мужиков, на вахту.
- Ни к чему мне вахта, все равно скоро умирать.
Потом уже все привыкли к его словам, они пролетали мимо ушей всех, кому были адресованы.
Для его семьи они уже были не больше, чем писк комара. Владимир Иванович давно забросил все свои мужские дела в своем подворье, Галина надрывалась и за мужчину, и за женщину. Иногда в гневе высказывала мужу все, что думала о его смерти.
- Недолго мне осталось, скоро избавишься от меня. Не хочется умирать так рано, да, видать, судьба моя такая.
- Послушай, Володя, когда же будет конец этим глупостям? Самому-то нестыдно такую ересь нести?
- Это не глупости, я серьезно говорю.
Субботним вечером Владимир Иванович искупался в бане, поужинал, лег на кровать. Жене показалось, что он уснул. В доме старались не шуметь, чтоб только не слышать страшных слов.
Когда наступило время и Галине ложиться спать, она хотела мужа подвинуть к стенке, но только прикоснулась к его рукам, а они уже холодные.
Вместе со скорой приехал и следователь. Казалось, чего тут расследовать, все давно было понятно, что Владимир Иванович предчувствовал свою раннюю смерть. Ни о каком насилии и речи быть не могло. Но… закон есть закон.
Константин, следователь, первым делом опросил жену: что ел, пил в тот вечер умерший. Был ли скандал между супругами, может, дети чем донимали отца…
Соседи и жители поселка тоже не остались без внимания следователя.
- Пока нет заключения вскрытия, должен узнать о всех нюансах, которые могли привести к смерти.
- Какие там нюансы? Втемяшилось мужику в голову, непонятно что, - говорили одни.
- Да лентяй он, никогда физически не трудился, только командовал, вот собрался умирать, чтоб жена не доставала его работой, - говорили другие.
- А может, Галька отравила, надоело ей слушать с утра до вечера его бредни, - говорили третьи…
- Жену ему не изменяла? – спросил следователь.
Все собравшиеся разделились на две группировки: одни считали: правильно делала, что изменяла, другие – ничего такого за женщиной не замечали…
Все-таки дед Силантий раскрыл Галькину тайну.
- Водится за Вовкиной женой такой грешок. Но мы ее прощаем, с таким брюзгой и лежать рядом противно, поэтому не осуждаем бабу.
- Так, может, покойник застал свою жену за изменой?
- Не припомню такого, а вот слышал об этом наверняка. Это ж деревня, тут же ничего не утаишь…
- Мужик-то хоть молодой?
- Какой молодой, годков на пятнадцать моложе меня. Вот Галина сперва бегала к нему, вроде как подсобить, а потом начались взрослые игры.
- Сам же говоришь, что он старый.
- Ну какой старый, если мне восемьдесят, ему где-то больше шестидесяти… На кой вам это все? Накликал Володька смерть свою.
- Люди без причины не умирают, - ответил Силантию следователь.
- Это так, конечно, но, думаю, не надо вам копаться, никто ему смерти не желал…
Следователь задумался. Мысль о странно умершем мужчине не давала ему покоя. Записывал все, что говорили ему опрошенные, периодически мрачно дергал белесыми бровями и потирал лоб.
Осталось ждать заключение патологоанатома.
Через три дня оно уже лежало на столе у Константина. Человек умер без всякой видимой причины. С его здоровыми органами он мог бы до ста лет прожить… На этом его расследование заканчивается, а вопросы остаются. Следователь знал, что в жизни много загадочного и темного, многое не поддается объяснению, но чтобы вот так, с трезвой головой, встать на прямой путь, ведущий к смерти, может только слабак. Другого объяснения у Константина не было.