Этот год был трудным не потому, что он был выборным и работалось в нем тяжело, а потому, что многое пришлось пережить такого, на что сегодня, спустя десять лет, уже не обращаешь внимания из-за того, что это сейчас порой уже не кажется таким сложным и злободневным. Но тогда на это обращалось внимание. То, что существует так называемая "половая фантазия", то есть похотливость, не было известно до перестройки (достаточно почитать по этому поводу книгу доктора Б.Спока "Разговор с матерью"): официально был запрещена порнография, в фильмах вырезали по цензуре интимные сцены. Но не всегда ("Солярис", "Табор уходит в небо") это видно. Другое дело, что чувство стыдливости, совести было органически присуще и в тех советских фильмах тоже. А бесстыдство осуждалось.
Теперь о том, что нам предлагают:
Согласно Конституции РФ "принудительный труд запрещён" (В СЭС 1983г. пишут: при империализме право на безработицу выливается в тормоз общественного прогресса, что из себя представляет буржуазия при империализме, потому что согласно статистике в 1980г. число официально зарегистрированных полностью безработных в промышленно развитых странах капитала составило 19млн. человек. А в СССР в 1979г. свыше 90% трудовых ресурсов было занято в народном хозяйстве).
Я стал иметь небольшой доход от занятия частной юридической практикой в офисе адвоката, куда меня пригласили поработать местные коммунисты, благо располагался этот адвокат в том же помещении, где и городское-областное отделение КПРФ. Мало того, один приятель научил меня делать документы в HTML формате, так что я открыл свой сайт в Интернете, на одном бесплатном портале. Кроме того, что мне немного платили в КПРФ, я еще состоял на Бирже Труда и в качестве безработного получал ежемесячно небольшую сумму денег, хватающую для того, чтобы платить за Интернет в открывающихся повсюду точках доступа в сеть.
Коммунисты выпустили тогда ежемесячную газету, материал которой можно было размещать и на сайте. Правда, делать HTML документы было вручную очень утомительно, но и в то же время очень увлекательно; тут было свободное поле для моего творчества. Назывался мой сайт skmmag.narod.ru: "Сайт Молодых Магаданских Коммунистов", а кроме этого у меня был еще и личный блог skmmag.mail.ru, который назывался "Моё Новое Левое". Публиковал я там, на блоге, и свои дневниковые заметки, фотографии и студенческие рефераты.
Сейчас я расскажу о том, как мы с друзьями тут в Магадане время проводим. Я конечно не такой уж и компанейский парень, чтобы там пиво пить или еще чего. Но в этот раз не обошлось и без этого. Я находился под постоянным наблюдением врачей, которые давали мне лекарство. Но в 2008 году появились молодые врачи, только получившие профессиональное медицинское образование: Светлана Ивановна Забелина (муж Артём Владимирович - тоже врач-психиатр), Софья Яковлевна Тодираш (отец Яков - тоже врач-психиатр), Анна Викторовна Ясная (с которой я пофлиртовал, сделав ей комплимент, а потом она стала заставлять меня работать, сказав на мою жалобу недоедания, и просьбу социальной помощи: -"Здесь не бесплатная столовая").
Все началось с того, что впереди "замаячила" смена нашего президента В.Путина, поскольку по Конституции РФ два срока правления, по четыре года, выходило (он сказал о своей законной жене, с которой развёлся: -"Ну да, я люблю"). А я тогда поставил "фонарь под глазом" (фингал) своему "другу", а когда исповедался об этом у священника, тот подтвердил мне: -"Разве это - друг?", - и добавил: -"Лучше теперь избегать с ним встреч, неизвестно, что у человека на уме".
Эти умники (Павел Тарасов) из ЦК "СКМ РФ" прислали нам тогда целый инструктаж о том, как проводить агитационную компанию: мол, "берите фломастеры и рисуйте плакатики; или там на виду у всех на улице чаепитие в честь Зюганова устраивайте; или шарики с мишкой Димой пускайте..." Я эту присланную бумажку аккуратно спрятал в свою кожаную папку, и отнес домой, чтобы никому из наших не показывать - не то, чтобы наши смеяться будут, а ведь это могла быть и провокация наших недоброжелателей.
Агитацию за Зюганова мы проводили сами: наш секретарь Комсомола И.Михайлюк ушёл от ответственности, сказав, что-де ему надо экзамены сдавать, и что "нечего тут эти листовки расклеивать, мы так уже делали, но все эти листовки срывают". На что ему возразил нанятый нами на работу рекламщик-риэлтор (Андрей Родькин, женат, у него дочь Надежда): -"Нужно быть настойчивее, наклеивать листовки по нескольку раз на одно и то же место, чтобы люди знали, что это место - наше, и даже если наклейку сдерут, человек пятнадцать все равно успеют ее прочитать". За две недели до выборов на четырех оживленных перекрестках Магадана были установлены красные флаги, возле которых комсомольцы раздавали спецвыпуск газеты "Правда". Но за три дня до выборов на Магадан налетел снежный буран, и мы начали клеить листовки везде - за Зюганова - на магазинах и автобусных остановках.
Короче, когда прошли выборы, и И.Мельников, а потом и Г.Зюганов заметили, что-де "коммунисты-то в Магадане побеждают потихоньку", - я написал заявление о своем выходе из партии. Как раз в этот день, как я отдал заявление секретарям, из ЦК "СКМ РФ" пришла бумажка с образцом написания всяких мудреных документов, причем с личными данными одной моей русской (по духу) знакомой - Д.В. Нарановой, что работала координатором Всероссийского Комсомола в Госдуме. Секретари нашей Магаданской организации КПРФ моё заявление тогда придержали. И тут - мне анкета из Госдумы с фактическим адресом проживания и другими паспортными данными знакомой комсомолки, которую я всего один раз видел, по поводу регистрации нашего Комсомола.
Я тогда растерялся и чуть не передумал из Коммунистической партии РФ уходить, но подумав, что нужно быть твердым в своих решениях, все-же из Коммунистической партии РФ ушёл. Ну что-ж, голосуйте за коммунистов, я ничего против не имею. Просто смешно иногда бывает смотреть то, что они там понапридумывали в этих агитках: то Ленина идущего с какой-то девушкой (Инессой Арманд, что ли?) под ручкой нарисуют; то летающие при коммунизме флаеры (как в фильме "Гостья из Будущего); то нашу коммунистическую "Аврору" -корабль на листовках нарисуют. А так вообще неплохие ребята-то коммунисты, и молодые люди у коммунистов иногда бывают. Правда, ссорятся часто.
Вот, например, пришли к нам в КПРФ в гости анархисты (Евгений Бузев, первая жена Юлия) на просмотр фильма 1999 года "Легенды Риты" вместе с комсомольцами, потом анархисты вышли покурить в холл, возвращаются - а комсомольцев уже нет. Позже начал расспрашивать - один комсомолец сказал мне что фильм "г..но", и поэтому они, то есть комсомольцы, ушли; а анархисты вообще мне говорили, что начали курить, дыхнули на стекло в холле - а на стекле обрисовался кельтский крест чьим-то пальцем нарисованный. "Куда ты нас зовёшь - в этот комсомол, где комсомольцы рисуют кельтские кресты?", - спрашивали меня за бутылкой пива молодые анархисты. Анархисты рассказывали мне о герилье - партизанской войне - которую невозможно победить, потому что партизанские отряды поддерживает народ (и на их аватаре, в локальной сети, я увидел автомат ("АКМ" - "Трудовая Россия" Анпилова).
Как раз в то время, когда проходили собрания с обсуждением темы молодёжи в КПРФ мне отказали в выдаче психотропного лекарства, и у меня началась без лекарства бессонница, потому что я постоянно принимал нейролептики, вызывающие сонливость. Я потребовал госпитализировать меня в больницу, где не лечился с 2003 года, и последний раз болел в городе в 2006 году, но сразу выздоровел, и два года работал в Коммунистической партии, правда, без зарплаты, живя на пособие по безработице; юридической помощи пожилой пенсионерке Антонине Роботько по поводу жилищного сертификата; и оплате за агитацию, которую раздавал всем подряд кандидат в депутаты областной Думы Антон Урсалов, и из-за массового подкупа избирателей суды были (мы - три политические партии (КПРФ, ЛДПР, Справедливая Россия)- не смогли доказать факт моего подкупа, и дело в областном суде проиграли). Приехавшая скорая помощь госпитализировать меня в психиатрическую больницу отказалась, потому что, сказал врач-психиатр (приехавший вместе с санитарами): "Он - здоров". Мне дали под язык таблетку-валидол, и я сразу заснул. Наши врачи, следуя Конституции РФ, имеют право заставлять трудиться. Но если я хочу, обеспечить право на труд врачи не смогут (ЛТП, ЛТО) - "труд должен быть оплачен", а "не хочешь трудиться - не трудись, тебя тут никто не держит". Когда встал вопрос о моей инвалидности, врач-военный на врачебном ознакомительном обходе сказал другому, новому приезжему врачу (Н.Колмакову), о моём диагнозе: "Он здоров, его болезнь спровоцировали".
Но я о своём время препровождении. Как раз в это время, послушав рассказ анархистов про то, как они там путешествовали, я и сам совершил путешествие автостопом по трассе. К сожалению, меня хватило только на сто километров. Но если учесть, что я еще и пешком шел почти пол-дороги, то это было "ничего себе ещё" путешествие.
Шёл я и днем и ночью. Была осень, ярко светило теплое солнце, и припорошил первый снег. Идти было легко, душа пела.
Я шёл пешком ночью на холоде, легко одетый, и почти без остановок, изредка подбрасываемый попутными машинами до ближайших поселков, откуда, не останавливаясь, снова шел. Заходил однажды я и в гостиницу, но там потребовали документы, а поскольку у меня не было с собой документов, мне дали понять, что мне в гостинице делать нечего. Бывал я и в одной поселковой больнице, но там мне посоветовали идти домой, хотя я и попросил воды попить, мне отказали даже в этом.
Наконец я набрел на Карамкен. Меня предупреждали, что в поселке можно будет найти закусочную. К сожалению я не предвидел расходы на еду и ночлег, поэтому мне что-то сразу захотелось обратно домой. Но поскольку я проделал уже такой огромный путь, длинной в сто километров, я решил остаться в поселке переночевать, тем более, что водитель попутки отказался меня везти аж до города. Я забрел на поселковую школу, и попросил попить воды у вахтерши. Та показала мне, где есть кран, в конце коридора, где можно попить, и я утолил жажду (такой вкусной воды из крана я еще никогда не пил). Потом, вернувшись к входу, я спросил у нее, можно ли мне здесь переночевать. Она ответила, что нет: -"Нельзя".
У меня тогда что-то вдруг началась паника: я не понимал, как выбраться из ситуации, когда негде ночевать, причем на дворе зима. Тут я вспомнил старые-добрые сказки, как путника пускают переночевать, и начал стучать в стоящий на обочине хуторок. Но этот фокус не прошел, потому что разбуженный стуком хозяин домика послал меня - мол иди на котельную ночуй. Но поскольку я был тогда простоват, я последовал его совету, и пошел на котельную, по пути заглянув к спящему водителю в стоящий при дороге КамАЗ, который посоветовал постучать мне в котельную "в окно". Сторож котельной посмотрел на меня с изумлением, но переночевать впустил.
Сторож дал мне хлебнуть пива, сидя за столом, а когда я стал рассматривать этикетку на бутылке недовольно спросил: "Что это ты читаешь?" Я ответил: "Ищу где оно произведено". Он был очень недоволен моим ответом, и я выпил остатки пива, перестав читать этикетку, чтобы его не-гостеприимством не обидеть. Он выслушал мой рассказ, как я чуть не замерз по дороге от холода, и сказал мне с уважением что, мол, можешь здесь остаться и переночевать. На что я с облегчением согласился, и уснул в расположенной рядом темной комнатушке на лежаке.
Утром я проснулся от телефонного будильника, слышу: разговор чей-то. Ну, думаю, притворюсь спящим, может обойдется. Но не тут то было - выбегает огромная тётка и говорит, чтобы я убирался из котельной. Я послушно одел свою куртку и вышел во двор, на улице было светло и солнечно. А там еще вместе с теткой были еще двое - молодая семья. Я с ними по пути познакомился, и они предложили погостить у них дома, на что я согласился.
Дома у молодых карамкенцев - Алексея и Натальи - я обнаружил ребёнка - девочку лет так восьми, ну потом мы с ней тоже познакомились и подружились. В этот день был выходной, и к нам за кухонный стол присоединились и некоторые другие люди поселка. Вместе мы пили и ели. Мне так понравился борщ, что я попросил добавку. А от спиртного отказался, сославшись на то, что я непьющий, и пил водку только разбавленную водой. Девочка тоже поела борщ, и мы потом пошли на улицу погулять.
Солнечная погода во дворе располагала к хорошему настроению, и мы с девочкой гуляли туда-сюда, пока я не решил остаться в поселке - так мне здесь понравилось. Однако местные жители не очень-то положительно восприняли эту мою идею, и к вечеру я оказался перед перспективой опять ночевать где-нибудь в котельной. Но и в котельную мне проход был закрыт, потому что тут появился сам глава поселка, который задав мне пару вопросов, сообщил, что и котельную нельзя посещать без спроса, и машины, что возят уголь, не довезут до дома, мол такой водителям "дан приказ" - ехать не подбирая попутчиков. Но я не сильно расстраивался, и уговорил местных парней довести меня до дому, в город, правда, пообещав им за это свой сотовый телефон. Кроме этих парней в поселке я познакомился еще с другими парнями, которых мне представила все та же девочка, которую потом забрал домой папа. И погостил еще перед отъездом в котельной, где меня угостила жаренной картошкой все та же добрая тётка, которая утром меня оттуда прогнала.
Один и тот же вопрос в разной формулировки мне задавали почти все здесь: -"Куда путь держишь?" (на правой руке меня всегда видели носящим командирские (азимутные) часы). Сначала я хотел ехать дальше по трассе на колымский север, затем дальневосточным поездом - в Москву, а из неё ещё дальше - на восточную Украину (где мой дом). Потом у меня была мысль добраться трассой только до посёлка Атка, дорогу к которой я знал, а потом оттуда в Магадан позвонить своей девушке любимой, или вернее с её мамой поговорить, потому что телефон у девушки домашний, и отвечает обычно её мама. В конце концов я сдался, сказав что "еду домой", удалив из памяти телефона исходящий звонок, позвонив своей подруге (её маме); свой сотовый телефон я подарил двум юным жителям Карамкена, на машине "тайота-корона" надеясь потом подружить их со своей младшей сестрёнкой Людмилой.
Как вкусна из крана здешняя вода! Не то что горькая из крана вода в Магадане. Как вкусна поданная от души жаренная картошка, красиво сервированная в маленьком стаканчике, словно мороженное! Не то что приготовленная поварами и поданная вежливыми официантами в магаданских ресторанах. Как уютно чувствуешь себя в поселке, где первые встречные угощают тебя домашним борщом! Не то что в нашем неуютном городе, где никто к себе человека с улицы не пустит, и тем более не накормит. Я всегда любил смотреть на ночное небо, но и желтая луна и блестящие белые звезды порой, во время моего трудного пешего путешествия, казались мне до того уродливыми и неприятными на вид... Но иногда небо открывалось такой бездонной глубиной, где в теплой синеве горели тысячи разноцветных звезд, а луна иногда была так приветливо мила, маня вдаль своим белым молочным цветом высоко-высоко на безоблачных черных полярных небесах... Небо ночью такое красивое! Видно даже Млечный Путь там, где дорога не освещена фонарями и есть свободный обзор, не закрытый высокими деревьями вдоль трассы. Ночное небо усеяно белыми, красными, желтыми пульсирующими точками, где-то покрупнее которые вырисовывают фигуры из школьного учебника астрономии. Иногда бывает метеоритный дождь, когда астероиды падают, словно крошечные звезды срываются с мест и катятся стремглав куда-то вниз, и можно загадать желание.
Но по пути обратно домой были заданы мне и другие вопросы. Во-первых у меня те ребята телефон хотя и забрали и домой я вернулся уже без сотового в кармане (пришлось потом телефон через милицию возвращать), но до дома не довезли, оставив на пол-дороги одного, ночью на холоде, спросив только: - "Зачем ты сюда приехал?" Сейчас я и сам не знаю, зачем я туда поехал. Но ни на минуту не жалею, что оказался там (тем более что потом в следующем году на Карамкене произошла авария дамбы - землю посёлка отравило цианидами ГОКа - после чего посёлок расселили) , где хотя и пища проста, она вкусна от своей простоты. Так готовить может только мама, или очень добрый человек. Во-вторых, другие ребята, что ехали на машине и меня подобрали, тоже не довезли, а от ихнего пива меня потом и вовсе стошнило. И впервые для меня на дороге прозвучал и такой вопрос: -"А что у тебя есть для нас?". Я ответил, что кроме нательного крестика и наручных часов ничего не имею. -"А они у тебя золотые?" - спросил парень. -"Нет". -"Ну тогда зачем они нужны", - вздохнул он, и высадил меня, пожав мне дружески руку. В-третьих, на стук в двери ближайшего дома, молодой хозяин хотя и впустил меня, но когда я ему о себе рассказал (как вышел из дому и поехал на трассу, а сейчас возвращаюсь), сказал: -"Зачем ты это сделал, я бы так никогда не поступил". Я попросил у него поесть, сказав, что -"Иначе до города не доберусь", - но когда стал есть его предложенное им пюре картошки с мясной котлетой, я начал у него расспрашивать: -"Ты давно здесь живешь?", - и он ответил тихо и в сторону: -"Давно". -"Собаку свою не кормишь", - заметил я, а он сказал мне: -"Давай ешь и не морочь мне голову". На что я обидчиво ответил, что: -"Я ведь не ночевать к тебе прошусь, а просто посидеть немного поесть и отдохнуть". Расстались мы с ним друзьями, я оставил на его столе собаке и кошке покушать кусочек недоеденной мной котлеты.
Явился я в Магадан утром уже совсем физически и душевно истощенный.
Дома же непонятно от чего (от выпитого жирного козьего молока и грецких орехов, что ли?), ещё раз стошнило. Потом я наведался в поликлинику, по пути похлебал из купленной в магазине бутылки окрошечного кваса, и меня опять стошнило на улице - лучше бы хлебный квас мы с отцом купили. Всего во время обратного пути, и после моего возвращения домой меня три раза тошнило и рвало.
Я всегда любил только одну женщину - мою студенческую подругу Алёну Дианину. Точнее, подругой её назвать можно только условно, потому что моя любовь к Алёне выражалась в мечтаниях где она была ещё более красивой, а не дружбе, где иногда мы не очень по-дружески себя вели, иначе бы мы бы давно уже с ней встретились и были вместе. Но я не очень по-любовно себя вел, потому что эти фантазии насчет любви до добра не доводят, если слишком долго мечтать, а потом уже начинается одиночество, потому что всех других её и своих подруг отвергаешь, ради одной единственной, и, как известно, не всегда безбрачие является благом, если грешишь.
Одиночество же труднее всего, и так хочется домой вернуться назад, когда оказываешься один в чужих краях. С какой радостью возвращаешься в родные места, где всегда жил - вроде бы нет ничего, и октябрь, а все вокруг засыпано мокрым снегом, по которому уныло бредут пешеходы, пиная ногами эту мокрую снежную грязь под собой, и думаешь -"Зачем я вернулся? Лучше бы остался там, на материке". Но когда проходишь днями позже по знакомым улицам города, и смотришь на небо, окрашенное всеми цветами радуги, небо такое бывает только в родных краях, и ты узнаешь его, и удивляешься красоте, которую вроде-бы никогда раньше не замечал до этого дня, когда наконец вернулся домой, а сердцу становится легче, и на душе светло, и прохожие девушки улыбаются тебе, идя навстречу по чистым свежим зимним тротуарам. Когда холодным летом смотришь на море - вроде бы одна будничная серость, но через несколько часов замечаешь: начинаются изменения, и серость превращается в движение, обусловленное ходом небесных светил, во время которого море отлынивает от берега; и поднимается свежий восточный ветер; и небесные чайки приходят в азарт в поисках пищи; и рыбаки снуют вдоль каменистого берега, проверяя сети; а катера торопливо спешат к подъезжающим по отливу машинам с прицепами.
Ну вот, я хотел написать о своих друзьях, а написал о себе. Но ведь друг - это не тот, кто один-единственный дорогой; а подруг, с которыми мы вместе идём по дороге вдвоём - начиная с детства и кончая зрелым возрастом - всегда бывает много. Совершив это путешествие, я обнаружил, что друзей у меня становится больше, если я веду себя по-дружески, и наоборот, если мое поведение становится по отношению к другу недостойно, я теряю и друга и друзей. Начав писать о друзьях, я и написал о друзьях. Хорошо сказал мне один мой знакомый (в детстве, когда он лежал со мной в магаданской областной больнице в 1990/91гг., мой сосед по палате пульмонологии) из посёлка Усть-Омчуг, когда я признался ему, что у меня нет друзей: -"Все твои друзья - здесь". И действительно, я чувствовал себя там, на Карамкене, и по пути туда-обратно, и дома, в Магадане так, как будто окруженным человеческим вниманием, а с ним и добротой. И даже чувство юношеской любви к той далёкой девушке, подруге моего детства Гульнаре Жималитдиновой, о которой я вскользь упомянул, откликнулось нашим долгим; чутким; и взаимным Эхом.
Взаимные чувства были у нас с Алёной Дианиной. То, что тогда не было озвучено предложение с моей стороны о супружестве - это следствие некоторых обстоятельств, о которых я вкратце здесь расскажу. Когда я попал в больницу, лечащий врач-военный сказал нам с мамой: "-Эта болезнь передаётся по-наследству". С диагнозом болезни врачи между собой до сих пор путаются, однако сама болезнь определяется как шизофрения (у неё бывает несколько форм (разновидностей)). К основным проявлениям этой болезни относят изменение личности и разнообразные т.н. патологически продуктивные симптомы. Болезнь передаётся по наследству не напрямую, а по боковым линиям (дальним родственника), что затрудняет решение её какими-либо радикальными методами (лишения права больным иметь детей), и считается неизлечимой (методы лечения: медикаментозный (впервые применяется после второй мировой войны, когда случайно было открыто, что содержащиеся в большой дозировке глистогонного медицинского препарата "Аминазина" и его производных вещества - нейролептики - вызывают сильную сонливость, не вызывающие привыкание, и стало много излечившихся от шизофрении при его применении в больнице); инсулиновая кома ("многоспание"); лоботомия (несмотря на то, что последний метод - нейрохирургического вмешательства - для лечения запрещён к применению, лечение в больнице не защищает от травм головы (драки среди больных до сих пор случаются), как и от пониженного артериального давления при многоспании) причём, хотя количество инвалидов сократилось, количество больных у нас в городе и по всему миру растёт. Чтобы устроиться на работу на государственную службу по-закону требуется отслужить в армии и иметь здоровье (не состоять на учёте в диспансере), а если состоишь на учёте - сняться с него можно можно только спустя определённое количество лет непрерывного диспансерного наблюдения, в ходе которого, кроме основного лечения предусматривается профилактическое - лечение нейролептиками, систематически вводимыми больному по рецепту врача. Лекарства сами по себе, кроме лечения, приводят к некоторой симптоматике, включающей вышеуказанные изменения личности и патологически продуктивные симптомы, а также побочные действия (лекарств без побочных действий не существует).
Православное христианство тоже лечит психику - учит, как правильно есть (диета-посты), жить (пить и причащаться), спать (режим сна и отдыха); принимает психотерапевтические методы лечения (исповедь). Об этом я читал, и беседовал с отцом Евгением (Беляковым) в Союзе Православной Молодёжи; и когда по-доброму общался с православной Ксенией Куприяновой, она теперь замужем за священника, сына отца Сергия (Барицкого) уехала в Сергиев Посад (станция Загорск) в Московской области, во время нашей встречи Рождества Христова - 2003/2004гг., когда после выписки из больницы позвонил отцу Ксении, и подарил ей свою книгу "Закон Божий". Проводил её своим взглядом летом 2006 года, когда шёл по аллее расцветшей Черёмуховой улицы (Парковая), куда ходил тогда на работу в ПО "Ленинград", Ксения мне помогла своей добротой, когда меня все покинули во время избирательной кампании 2006г. (и затем, во время нашей Победы в 2007-м и 2008-м годах). Отец Евгений тогда честно сказал на моё признание, что -"У меня нет такого, что Иисус - Бог": -"Да здесь ни у кого нет". Что и неудивительно - даже наш первый секретарь магаданского комсомола Ю.В. Пугач (который ушёл тогда же в армию) встречался с другой Ксенией - тоже из Союза Православной Молодёжи.