- Доченька, Юля, не уходи. Юлюшка, прости ты меня, дуру, - прокричала худая, болезненно бледная женщина вслед другой, молодой, тоже бледной, или, может быть, просто побледневшей от неожиданной встречи.
Впрочем, встречи как таковой и не случилось. Услышав окрик, Юлия наоборот прибавила шаг и вскоре скрылась за поворотом аллеи. Куда там той, худой и бледной, да к тому же явно немолодой, догнать эту стройную, сильную, несущуюся вперед.
Тридцать два года назад Зинаида Петровна, тоже молодая, стройная и сильная забирала из роддома подругу Наталью и ее дочку Юлечку. Наталья была измученная и слабая, а Юлечка крепенькая и здоровенькая. Наталья и Зинаида были не только подругами, но и соседками. Их гостинки располагались напротив и разделялись длинным коридором, местом прибежища детворы, томящейся в непогоду в крошечных квартирках.
Обе женщины работали на одной швейной фабрике, обе были одинокими, растили детей. Зинаида – сына Димку, на котором сосредоточила всю свою любовь и нерастраченную нежность. Случился у нее роман с женатым, тот много обещал, да ничего не выполнил. Как заметил живот Зинаиды, так и поминай, как звали.
Зина пыталась караулить его, стояла у подъезда с мальцом на руках, только маленький белобрысый Димка бесстыжего не тронул, уехал вместе с семьей в другой город, ищи свищи ветра в поле. Вот тогда-то Наталья ей плечо и подставила, перед бабами за нее заступилась, а то ишь, языки распустили, можно подумать, что сами без греха. Фабричные бабы Зинку не любили, точно чувствовали червоточинку в ней, но рты закрыли.
Наталья, бывшая старше Зинаиды лет на пять, родила от командировочного, как говорится «для себя». Сердце у нее было больное, да и бесплодие ей когда-то поставили. Вот она и радовалась за Зинку, когда та мальчишечку родила. А через два года сама матерью стала, и тоже одиночкой. Командировочный тот был ее моложе, предлагал ей с ним уехать, только она отказалась. Чего парню жизнь ломать? Даже адреса не взяла, уехал и уехал.
Когда врачиха сказала, что беременная она, Наталья не поверила. В больницу-то пошла потому что думала, что нездоровье у нее по-женски. А врачиха говорит, что нездоровью этому коляска нужна будет и ползунки. Те же фабричные бабы, язвительно и зло порицавшие Зинку, про Наталью слова худого не сказали, помогали, чем могли. Ну а Зинаида, не забывшая добро, больше других старалась.
Так и жили две женщины, когда надо, выручали друг друга. То пятеркой до получки, то луковицей или парой яиц, то местом в длинной очереди местного гастронома. Кроме того, Наталья еще время от времени брала Димку к себе на ночь, Зинаида не утратила надежды устроить свою жизнь.
Но надеждам эти не суждено был сбыться, Зина смирилась со своим положением и всю свою невостребованную другими любовь обрушила на Димку. Вот у него жизнь будет другой, все, что судьба ей не додала, всем этим она одарит Димочку.
Парнишка рос небалованным, шалил не больше других, учился с троки на четверку, ну так ведь и не в пятерках счастье. С Юлькой он не то что бы дружил, но виделись они ежедневно. Обе женщины через день твердили мальчишке, что он Юльку должен защищать и в школе и во дворе, она ему как сестричка.
Так Димка и не спорил. Сам не обижал, от других защищал, и когда Юлька бежала за мальчишками, шедшими на соседнее небольшое озерцо ловить тритонов, не прогонял. Сплевывая в пыль, небрежно отвечал на возражения товарищей:
- Да ладно, пацаны. Юлька, считай, моя сеструха. Ну, почти сеструха.
И пацаны смирялись, ладно, пусть идет, девчонка вроде невредная.
А жизнь текла, Димка и Юлька взрослели, вытягивались. Все привыкли считать их почти братом и сестрой, да Дима и смотрел на Юльку как на младшую сестричку. А тем временем Юлька незаметно для него хорошела. Когда Дима увидел, что Васька из соседней хрущевки катает Юльку на своем велосипеде, четырнадцатилетняя девочка перестала быть для него сестренкой. Нет, между ними ничего не было, но пелена спала с Димкиных глаз.
В тот год, когда Дмитрия забирали в армию, шестнадцатилетняя Юлька почти официально получила звание его невесты. Бывшей названной сестренке Димка писал гораздо чаще, чем матери, что впрочем, и не удивительно. Мать-то никуда не денется, а на Юльку и Серега засматривался, и Васька поглядывал.
А Юля на других-то и не смотрела, училась на швею в фабричном училище, в каникулы подрабатывала на фабрике в одном цехе с Натальей и Зинаидой. Между тем Зина стала называть ее «доченькой» с молчаливого согласия Натальи и самой Юльки.
А через год Юлька, можно сказать, стала для Зинаиды дочерью по документам. Умерла Наталья, сердце у нее давно пошаливало. Ей и рожать когда-то не рекомендовали, и то хорошо, что дочку успела вырастить.
Опекунство оформила на себя Наталья. А кому еще? Тетка Юлькина живет за три тысячи километров, да и чужие они с девочкой. Цеховое начальство помогло с характеристикой, со справками. И то, девчонке уже семнадцать, не в детдом же ей идти.
В судьбе Юлии и Дмитрия все было решено. Вот придет он из армии, через три месяца Юле будет восемнадцать, можно подавать заявление. Жить молодые будут в Юлиной квартире, а Зинаида рядом. Пойдут внуки, так она тут как тут, всегда поможет. Тетки, сидевшие на лавочке у подъезда, ей почти завидовали, как все хорошо складывается. Не у каждой невестка на глазах выросла, считай почти дочка.
Положа руку на сердце, Зинаида тайно мечтала о невестке побогаче. А с другой стороны может попасться такая, что небо с овчинку покажется. А Юленька девочка правильная, неизбалованная.
Дожидаясь сына из армии, Зинаида звала Юлю дочкой и начала готовиться к свадьбе. Подкопила деньжат, купила себе заранее новое платье, приценилась к аренде столовых.
Только все старания Зинаиды пропали даром, за несколько месяцев до возвращения Дмитрия грянула павловская реформа. Накопленные деньги превратились в фантики, Зинаида кляла правительство и сожалела, что не запасала вместо денег водку.
Дмитрия и Юльку приход рыночной экономики и инфляция не расстроили. Да что эта молодежь понимает, в голове только любовь-морковь. А на что жить, так об этом они и на думают!
Дмитрий, крепкий и высокий, устроился охранником на рынок, Юлька вечерами строчила штаны с лейблом Versace по заказу местного ловкача. Оба старались заработать на скромную свадьбу, Юле уже было восемнадцать.
Женился Дмитрий почти через год после дембеля. И свадьба эта, к огромному удовольствию и гордости его матери была по местным меркам богатой и пышной. На парня положила глаз дочка одного из предпринимателей, по достоинству оценившая широкие плечи и белозубую улыбку парня. В свою очередь и Дмитрий оценил новенькую девятку, на которой каталась красотка.
Первый раз увидев потенциальную невестку тетка Зинаида ахнула, кожаная юбка девушки размером больше была похожа на ремень. Но слишком много выгоды было в этом браке, а Юлька… Зинаида утешала девушку, как могла:
- Доченька, ты не плачь, не убивайся. Все они мужики такие. Хорошо, что хоть детей нет. А ты, Юленька, на всякий случай к врачу сходи, если что, меры надо принять.
Юлька не приняла меры. То ли по молодости понадеялась на порядочность Дмитрия, то ли просто побоялась.
Когда живот Юльки стал заметен, по дому поползли нехорошие слухи. А как-то Юля услышала разговор Зинаиды с соседкой:
- Скромная девочка, скажешь тоже. Скромнее не найдешь! Та еще прости... господи. Знала бы ты, сколько мужиков от нее выходило по утрам. Хорошо, что Димку моего Бог отвел, эта дрянь чужого ребенка на него повесить хотела…
Юля переехала за две недели до рождения ребенка, выручила одна из бывших товарок Натальи. Сын ее, «вписавшийся» в новую жизнь, по просьбе матери помог с продажей квартиры и покупкой новой. Правда, первый этаж, но какая разница, лишь бы уехать оттуда, лишь бы не видеть Зинаиды, не слышать пересудов.
Те самые работницы, только постаревшие, что помогали когда-то Наталье, встретили из роддома Юлю с сыном Сашенькой. До этого они оклеили комнатку обоями, покрасили полы, принесли подержанную коляску и кроватку. Все так же, как тогда, когда Наталья родила Юлю.
Юлин работодатель, нагло и дерзко конкурирующий с фирмой Versace, разрешил девушке работать дома, выделил во временное пользование оверлок. И между кормлением и короткими часами сна Юля строчила юбки, куртки, брюки.
Ничего, справилась, выстояла, не сломалась. Одна с ребенком на руках. Правда Сашенька, точно чувствую, как тяжел его маме, спал и кушал хорошо. Изредка прибегала подружка Светка, не столько помогала, сколько болтала. Но Юля и этому была рада.
Регулярно по очереди заходили две Натальины подруги с цеха. То яблочек свежих принесут, то клубники, то помидорок со своей дачи. От одной из них Юля узнала, что семейная жизнь Дмитрия закончилась. Жена его нашла себе другого, у которого, помимо широких плеч, еще и деньги были.
- Димка к матери вернулся, а Зинка-то, слышь, о тебе спрашивала. Ты подумай, Юленька, может, сойдетесь? Ведь какая любовь у вас была! – закончила свой рассказ женщина.
Юля отрицательно покачала головой. Хватит с нее любви, ее любовь теперь Сашенька.
Любовь в жизни Юли случилась через четыре года после этого разговора. Сашеньке тогда седьмой год шел. Встретился ей хороший человек, не испугался, что ребенок у нее. Саша вскоре после свадьбы стал звать его «папой».
Свадьба была скромной, со стороны жениха человек десять, а со стороны невесты и того меньше. Юля пригласила двух маминых подруг, тех самых, что в трудное время витаминами кормили, да подружку Свету с мужем. Кстати, с мужем Светлана познакомилась, когда Юле помогала, Сашку маленького в скверике в коляске катала.
Через полтора года Юля и Света катали коляски по скверику вместе, Юля Машеньку, а Света Оленьку. К Юле по-прежнему заходят в гости подруги ее мамы. Поговорить, поохать, о себе рассказать, за Юлю порадоваться, маму ее добрым словом вспомнить. Случалось, что вспоминали не только Наталью:
- Ой, Юленька, я ведь на днях Зинаиду видела. Как хорошо, что ты с Димкой сходиться не стала, меня, дуру старую не послушала. Пьет Дмитрий, сильно пьет… Не приведи Бог такого мужа…
Зинаиды Петровны не стало через пять лет после несостоявшейся встречи. Она пережила Дмитрия ровно на год. Женщина написала завещание на Сашу, но Юлия ее все равно не простила ее.
Не потому что не хотела, наоборот, хотела, да только не смогла. С возрастом, хотя какой это возраст, ей только сорок, она стала жалеть, что не дала Саше узнать родную бабушку. Может, надо было переступить через себя и простить? Так ли виновата перед ней Зинаида? Еще неизвестно, как бы сложилась ее жизнь с Дмитрием.
В последнее время Юлю стало посещать чувство вины. Может быть, именно поэтому она часто вспоминает ту, которая почти четверть века назад называла ее доченькой.
