оглавление канала
Да, понятней от его рассказа не стало. Мы сидели переглядываясь друг с другом, словно ожидая, что кто-нибудь первым выскажет предположение, ЧТО или КТО это был. Но, как видно, идей ни у кого никаких не возникло. Я задумалась, забыв про чай. Корнил говорил, что поживет на Старой Заимке, разберется, что так мальцов напугало. Ну ладно, посмотрим, что из этого выйдет. Но на душе сделалось как-то беспокойно. Наверное, чувствуя общую какую-то тягостную атмосферу, замолчал и Алекся. А еще через некоторое время, дед Авдей засобирался домой. Отговаривать его я не стала. Собрала им в дорогу с собой пирожков (благо напекла, как на Маланьину свадьбу), проводила деда с внуком за калитку. На прощание Авдей, немного помявшись, тихо проговорил:
- Слушай, я никому в душу лезть не хочу, но что-то с Найденом неладное творится. Ты пригляди за ним. А я, ежели какие новости в деревне будут, сообщу. Или вон Алексю пришлю.
Я удивленно хлопнула на него ресницами. Если с первой половиной его речи было все более или менее понятно, то вот со второй частью у меня вышли несвязушки. Это какие такие новости могут быть в поселке, что он собрался даже Алексю прислать? Странно все это было. Видит Бог, странностей в моей жизни в последнее время хватало, хоть лопатой греби, но это уже на сегодняшний день было перебором. Я просто кивнула головой, и отправилась в дом, с твердым намерением, плюнув на все загадки, завалиться спать. Голова была тяжелой, ноги гудели, как высоковольтные провода, и настроение было… В общем, хреновое было настроение.
К моему удивлению, пока я провожала старика и его внука, Божедар успел убрать со стола, и сейчас стоял в кухонном уголке и вытирал чашки льняным полотенцем. Увидев мои удивленно вскинутые брови, он с грустной усмешкой сказал:
- Я ведь не только могу доставлять неприятности и несчастья. Могу посуду мыть, да и вообще, по хозяйству, если, что надо…
Я шагнула к нему собираясь ему что-то сказать, правда еще не придумала что. Он грустно покачал головой.
- Не надо, Верея… Не сейчас. Тебе надо отдохнуть. Вон, у тебя круги черные под глазами в пол-лица. Да и ночь на дворе. Ты ложись. Как известно, утро вечера мудренее. А завтра, на свежую голову обо всем поговорим. У меня пока в голове еще каша. Мне самому сначала надо разобраться. Иди, отдыхай. – Он протянул руку к моему лицу, и нежно провел кончиками пальцев по щеке, а потом, откинул непослушную прядь волос, упавшую мне на глаза, за ухо, и посмотрел так, что у меня закружилась голова, и я еле удержалась на ногах.
Божедар подхватил меня за плечи, не давая упасть. Я поспешно отстранилась от него. Его руки жгли меня, словно ко мне приложили горячие сковородки, а щека горела огнем от прикосновения его пальцев. Дыхание застревало в горле. Поди пойми, отчего. То ли от жалости к нему, то ли от обиды, что все так нескладно сложилось в наших жизнях, то ли просто, от нахлынувшей внезапно, и совсем не ко времени, нежности. Сразу вдруг охрипшим голосом, я проговорила:
- Спасибо. Я справлюсь… - Выставила вперед руку, отвечая на его попытку проводить меня в спальню. – Не стоит. Спокойной ночи. До завтра.
Медленно развернулась и направилась в свою комнату. Что со мной, черт возьми, происходит?! Сердце стучало глухо, билось о ребра, словно намеревалось проломить грудную клетку. Мозг сделался словно клейстер, и мысли вязли в нем, так и не сумев пробиться к моему сознанию. Спать… Божедар прав. Утро вечера мудренее. Я еле доползла до своей кровати, и повалилась на нее, даже не раздеваясь. Еще моя голова не успела прикоснуться к подушке, как я уже спала.
Меня окружал густой туман. Туманы в наших местах – привычное дело, особенно в это время года. Стояла ранняя осень. Мелкие сиротливые дожди перемешивались с редким выходом бледнеющего солнца, а ночами туманы плотно укутывали весь мир, словно пытаясь скрыть от взоров богов людские поступки. Сквозь голубоватый сумрак проступают лапы мохнатых елей. На каждой иголочке – капля влаги, словно рассыпавшиеся бусины. Осторожно отодвигаю с тропы ветки, низко пригибаясь. Вся рубаха уже вымокла от этой сырости, но я не замечаю этого. Все настроено на слух, потому что глазам в таком мутном молоке доверять нельзя. Но и слух приходится напрягать до звона в ушах. Туман поглощает все звуки. Только изредка слышен шорох падающих с ветвей тяжелых капель влаги. Знаю, где-то рядом идет Божедар. Но я не слышу, как он двигается, только мысленно чувствую его присутствие, будто его теплая рука сжимает мою. Сегодня последнее испытание и мы должны его пройти, чтобы доказать Жрецам, что нас не зря кормили столько зим. Нам не сказали, что за испытание нас ждет. Знающие, которым будут доверены тайные знания Рода, всегда и ко всему должны быть готовы. И так, благодаря Володару, нам было позволено проходить испытания вместе с Божедаром. Старый Жрец настоял на этом, доказав всем остальным, что вдвоем - мы единое целое, неразделимое и сильное. И за это мы были ему благодарны.
Пройдя еще несколько десятков шагов, я охотничьим чутьем уловила, что впереди пустое пространство. Лес редел. Местность стала немного подниматься вверх. Я знала, что мы почти у подножья холма, на вершине которого – Родовое Капище. Отсюда можно было увидеть вдалеке только вершины Куммиров. Они словно плыли по серому небу, а внизу расстилалось безбрежное море клубящегося тумана так похожее на разбушевавшееся Нево.
Я ступила на луговину, всю мокрую от осевшей влаги. Здесь было чуть светлее, чем под пологом леса. Туман осел почти на четверть вниз, разгоняемый едва заметным ветерком, и можно было разглядеть редкие кустарники ракитника, кое-где возвышающиеся над сплошным ковром трав. Боковым зрением уловила слабое движение слева. Не поворачивая головы знала – это Божедар. Замерла на несколько мгновений только лишь для того, чтобы коснуться разума любимого. Он так же напряжен, как и я. Но осознание того, что мы вместе, теплом окутывала нас, придавая сил и бодрости. Встав прямо, я попыталась оглядеться, чтобы выбрать верный путь. Нам не нужно было подниматься на вершину к Капищу, а только обойти его по краю, чтобы спуститься к озеру Ярьве, что лежало у самого подножья холма.
Имя «Ярьве» вполне соответствовало характеру озера. «Чаша, полная света». Так оно и было, особенно на закате солнца. Детьми мы часто бегали с Божедаром на его берега тайком, несмотря на запреты Волхвов. Озеро считалось Заповедным. Все эти воспоминания мелькнули слабой тенью в моем разуме, невольно вызвав улыбку на лице. И это мне едва не стоило жизни. Справа от меня вдруг затрещали кусты, и громадное, покрытое грубой, почти черной щетиной тело вепря, высотой около двух аршин[1], вылетело прямо на меня. Его смертоносные клыки были готовы распороть меня насквозь. Я только и успела, что выхватить из-за плеча боевой топорик, который уже ничем не мог бы мне помочь. Даже для замаха у меня не оставалось времени. В это же мгновение раздался свист рассекаемого воздуха, и короткий дротик с невероятной силой глубоко вошел в тело зверя прямо под левую лопатку. Передние ноги у него подкосились, и он, вспарывая клыками влажную землю, упал замертво прямо у моих ног. Из зарослей вышел хмурый Божедар и с упреком глянул на меня.
- Если бы я на секунду промедлил, здесь сейчас бы лежал не он, а ты. – Он ткнул в поверженного вепря длинным охотничьим ножом, который держал в левой руке.
Голос сердитый, брови сошлись на переносице, глаза сверкали гневным синим пламенем. Я беззаботно махнула рукой, убирая топорик на место в заплечную сбрую.
- Но ты же успел… - Моя улыбка сейчас была явно не к месту. И я, приняв покаянный вид, тихо проговорила. – Ну. прости… На мгновение отвлеклась, вспомнила, как мы с тобой в детстве от Волхвов на озеро убегали.
Пламень в глазах утих, взгляд слегка помягчел, но лицо так и не утратило своего сурового выражения. Он покачал головой, и, все еще сердито, проговорил:
- Когда ты уже станешь серьезнее… Мне даже подумать страшно, что могло случиться, если бы я на секунду промедлил.
Я только на мгновение прижалась к его руке, и промурлыкала:
- Ну ты же не промедлил…
Божедар только тяжело вздохнул. Пнул тушу вепря и пробурчал:
- На обратном пути заберем. Чего добру пропадать.
С силой выдернул древко из тела зверя, и распрямился. А я вдруг замерла, как настороженный зверек, поводя головой по сторонам и напряженно прислушиваясь. Заметив это, молодой воин шепотом спросил:
- Что…? Ты что-то слышишь? – Повертел головой, повторяя мой жест. Мышцы на руке, сжимающей дротик, свились тугими клубами.
Я ответила так же тихо:
- Не слышу… Чувствую…
Едва я успела договорить, как прямо перед нами, из мокрой травы поднялась громадная тень. Тело существа было настолько огромным, что почти достигало верхушек елей. Чтобы описать его, у меня не нашлось никаких слов. Это была какая-то ужасная помесь дракона и медведя. Огромное тело, покрытое гладкой шерстью, венчала голова с огромной пастью, в которой сверкало несколько рядов страшных смертоносных клыков. Мощный хвост с шипами служил этому чудищу одновременно и опорой, и оружием. Шесть лап, на двух из которых он стоял, заканчивались здоровыми искривленными когтями. Божедар напрягся, готовый уже швырнуть свой дротик в это чудище, но я его остановила.
- Не двигайся… - Произнесла я, едва шевеля губами. – Замри.
Мужчина послушно замер, готовый в любой момент к броску. А я нашарила рукой свой оберег, изображающий лапу волка. Знак Велеса, дарующий силу и власть над тонкими мирами. Зажала его крепко в обеих ладонях, закрыла глаза, и стала напевать знакомую мне с детства мелодию. А потом сделала то, что Божедар никак от меня не ожидал. Шагнула вперед, прямо навстречу чудовищу.
[1] Аршин – славянская мера, соответствующая 0, 7112 м.