Ульяна Залесова работала продавцом в магазине женской одежды и одна воспитывала дочь Екатерину, которой недавно исполнилось одиннадцать лет. Из родственников у женщины осталась сестра Зоя и одинокая бабушка, восьмидесятитрехлетняя Тамара Ильинична.
Месяц назад Тамара Ильинична завещала Ульяне свою двухкомнатную квартиру и теперь требовала от нее постоянного внимания.
В этот вечер, вернувшись с работы, мать, как всегда, кормила ужином дочь. Катя неважно себя чувствовала, и никакой кусок ей не лез в горло.
— Что молчишь, доча? Рассказывай, давай, что в школе-то нового? — спросила Ульяна, заваривая чай.
— Нормально все, — коротко ответила Катя.
— А оценку по изложению сказали?
— Сказали. У меня «пятерка».
— Ну вот, молодец! А чего молчишь? — Девочка пожала плечами. — А вообще как дела?
— Новостей — никаких вроде.
— А чего это ты у меня не кушаешь ничего?
— Я не хочу.
— Посмотри, блинчики развалила все уже. Я так старалась... с творогом — твои любимые. Не вкусные, что ли, получились? — Ульяна подошла к столу, взяла один остывший блин с творогом и откусила, чтобы попробовать.
— Вкусные. Просто не хочу.
— Хорошо, давай, я тебе бутерброд сделаю. — Мать принялась делать дочери бутерброд.
— Мама, — девочка кашлянула, — я вообще есть не хочу.
Ульяна внимательно посмотрела на Катю, затем подошла к ней и потрогала лоб обратной стороной ладони.
— Что-то ты вялая какая-то у меня. Аппетита нет. Уж не заболела ли?
— Не знаю. Я спать хочу.
— Понятно все. И температура у тебя, похоже. А горло как? — Женщина знала, что слабым местом при простуде у Кати всегда было горло.
— Глотать больно.
— Ну, точно заболела.
Когда Ульяна полезла за аптечкой, в кухне раздался звонок городского телефона. Тамара Ильинична звонила только на него, поэтому женщина всегда держала трубку при себе, естественно, только когда находилась дома.
— Алло... Да, бабушка, привет...
Как и предполагала Ульяна, звонила Тамара Ильинична. Она попросила внучку немедленно приехать. Заболела ее любимая кошка, и требовалось срочно отвезти ее в ветеринарную клинику. Ульяна объяснила бабушке, что в данный момент не может уйти из дома, так как у Кати поднялась температура.
Услышав от внучки отказ Тамара Ильинична обвинила ее в черствости и равнодушии.
— Бабушка, ну нельзя же так! У меня ребенок больной, я не могу его одного оставить... — мать подала дочери градусник.
После этих слов пожилая женщина обиделась и бросила трубку.
— Алло! Алло, бабушка.
А бабушка так обиделась на внучку, аж трубку бросила. Сколько Ульяна ее помнила, она всегда была такой: чуть что — сразу заводится, кричит. Но не могла же молодая женщина бросить Катю и мчаться на другой конец города спасать кошку.
Думая, что все обойдется, и Тамара Ильинична к утру все забудет и успокоится, Ульяна утешила себя парой фраз и занялась домашними делами.
***
Следующим утром, оставив дочь дома, Ульяна отправилась к бабушке. В субботнее утро машин на дороге было мало, поэтому женщина приехала быстро. Она открыла входную дверь своим ключом, однако войти в квартиру не смогла — дверь была закрыта изнутри на цепочку.
— Явилась — не запылилась, — послышалось из темного коридора квартиры. Судя по голосу, Тамара Ильинична была крайне недовольна. — Да я тебя на порог больше не пущу.
— Бабушка, перестань ерундой заниматься. Я вчера правда не могла приехать. Не будь эгоисткой, открывай дверь, — сдержанно сказала Ульяна.
— Я тебе сказала, убирайся отсюда!
— Хорошо, я уйду. А как же Муся? Ты сама ее просила к врачу отвезти.
— Уже не надо. Муся умерла.
— Как умерла? — опешила Ульяна, остановив свой взгляд на шишечке из волос на голове Тамары Ильиничны.
— А вот так. Она из-за тебя умерла. Это ты во всем виновата. — Бабушка сделала паузу. — Ночью, когда ей плохо стало, я вызвала врача из клиники на дом. Мусе была нужна операция. Врач так и сказал: если бы привезли кошку вовремя, то ее еще можно было бы спасти.
— Но я же не знала, — жалобно ответила на это Ульяна. Она любила Мусю, и слезы из глаз полились сами собой.
— Ах, ты не знала? А я тебе звонила, говорила, чтобы срочно приехала. Если хочешь знать, Мусе с каждой минутой становилось все хуже и хуже. Запомни, дорогая, я тебе этого никогда не прощу. Я тебя больше ни видеть, ни слышать не хочу. И квартиру эту, — Тамара Ильинична включила в коридоре свет, — по завещанию тебе не оставлю. Не мечтай даже и не рассчитывай.
Пожилая женщина не просто обиделась, а очень сильно обиделась. Буквально не хотела ни видеть, ни слышать внучку. На этой почве Ульяна так расстроилась, что боялась сесть за руль своего старенького «Ланоса». Она сидела в салоне машины и не решалась повернуть ключ зажигания, переживала, что кошке не удалось спастись. Одновременно было обидно лишиться из-за этого наследства. Ведь бабушкина квартира оказалась бы очень кстати для подрастающей дочери.