Антониониевское произведение «Отцы и дети» в глянцевых Соединенных Штатах Америки, которые пытаются упаковать граждан в обертку «американской мечты».
Когда я смотрю фильмы Микеланджело Антониони, то каждый раз задумываюсь, насколько бессмысленны и глупы потуги передела, глобальных идей, придуманных желаний и искусственно разведенных конфликтов. Антониони и политичен, и аполитичен одновременно – у него есть высказывание, но оно, как и все в фильмах улетучивается. Его объект – наша жизнь, мироустройство, куда входит политическое, но предмет – сам человек, его психология. В объективе Антониони всегда философские мысли – экзистенциальное, иррациональное, постмодернистское. Его герои – путники, которые пытаются разгадать загадку, на которую не находится ответа. Его фильм – это изучение своей сущности. Его фильмы – это семиотический анализ. Мы понимаем, что видим мало вещей, но в тоже время, если мы видим, то не знаем, что с ними делать. Это кино о, которое показывает симптомы современного человека, но ответ предлагает искать самому. Для одних такой кинематограф будет тупиком, для других выходом из пещеры.
«Забриски Пойнт» на первый взгляд старое-доброе кино о поколении хиппи, но на деле оказывается фильмом о новом устройстве мира и новым разрывом между молодым и старым поколением. Его герои – современные Адам и Ева, рожденные в мире вещей и потребления под названием Соединенные Штаты Америки. Вот только реальное, природное, неизвестное не ладится с симулятивной «Америкой», где истинные чувства, желания и стремления подменяются билбордами с различной рекламой, глянцевыми журналами и стремлении на лучшую жизнь за счет жертвы других.
Амбициозные и уже как полвека империалистические Соединенные Штаты внезапно принялись переделывать мироустройство, что не могло сказаться на внутренней политике. После вмешательства во Вторую Мировую, а также война в Японии принесли достаточно горя в американские семьи. К тому же, не стоит забывать послевоенные движения, учения и партии, которые пытались искоренить милитаризированное настроения общества. В первую очередь, данная политика распространялась на университеты, где левая повестка профессоров предопределяла настроение нового поколения.
Персонажи Антониони в «Забриски Пойнт» как раз те молодые люди, которых не устраивает сложившаяся система правления в стране. Марк – студент с определенно-настроенными радикальными политическими взглядами, которому надоели жестокие действия со стороны государственных органов. Сидя на собрании и слушая обсуждения группы студентов, планировавших протестные акции, он заявляет о слабости студентов и их нежелание по-настоящему ответить на беспредел, то есть силой. Дарья – девушка движения хиппи – не учится, продвигает любовь как основу жизни, настроена миролюбиво, работает лишь для того, чтобы заработать на еду. В отличие от Марка, она не боится соприкасаться с миром кровавого капитализма, подрабатывая секретаршей.
Внутренний идеальный мир молодых людей больше похож на иллюзию, которая разбивается об взрослый, холодный, циничный и жестокий мир людей. Кажется, что такого сопротивления от молодежи больше мы не увидим. Люди, живущие мечтами из кино, люди, которые интересуются литературой, люди, которые не аполитичны, люди, которые думают не о себе, а об обществе. Их сталкивает необузданное рвение к приключениям. Она – ищет место для медитации, чтобы укрыться, сбежать. Он делает тоже самое, угоняя самолет, чтобы улететь. Найти друг друга помогает кино – а именно сцена из фильма Хичкока «К северу через северо-запад».
Приключение когда-то заканчивается, многие бы даже назвали глупостью дальнейшее развитие сюжета. Марк, проведя время в любовной пустыне с Дарьей, решает вернуть угнанный самолет. Кто бы сейчас об этом подумал. Угнал – значит твое, прозвучало бы из уст любого «взрослого».
Финал фильма – как пророчество заката всего движения. Весь взрыв поколения цветов, битников, рокеров и психоделиков происходит только в их сознании. Акции протеста подавлены, революция забуксовала, новое поколение уже привыкает к устоявшейся системе. Имперскость, как и в других капиталистических странах только обрастет поддержкой, а следующие войны с участием США не найдут масштабных массовых протестов. В «Забриски Пойнт» в кадре исчезает не человек, а целая эпоха, дух которой, как высохшая река, будет витать в никому ненужной пустыне, через века застроенной каким-нибудь курортным домиком для высокопоставленных пиджаков.
Мир цинизма и потребления переиграл индивидуальность человека, его стремление к идеалам. «Забриски Пойнт» это еще и отражение того, как будет брендироваться культура хиппи и продаваться массам. Теперь красивые акты любви в пустыне – это как обложки журнала «Плейбой». Все ушло в кино, музыку, фрагментарные образы, футболки и аксессуары. От протеста осталась вещь, от идеи – подростковый поры, от стремления к идеалу – к стремлению купить себе атрибут идеала.
