Жил-был великий воин Оклон. Он устал рубить головы и решил пообедать.
– Жаркого мне! – Оклон звучно стукнул по столу харчевни. Рыжий мальчик-служка торопливо поднёс кружку. Оклон отведал и мяса, и рыбы даже овощей чтобы уж наверняка забить желудок, однако… Радости не было.
И напился Оклон так что в глазах двоилось. Это мало походило на радость, но тертый воин знал, как поднять настроение. Вот и служка кухонный подвернулся.
- Пивовара давно знаю. Дед добрый хмель гонит. А это пойло хуже ослиной мочи! Небось сам туда плюнул! - Оклон смачно рыгнул.
– За наш счет господин, – пискнул служка. Лицо и без того усыпанное веснушками налилось краской. Он побежал на кухню и вернулся со свежей порцией спиртного.
- Гля какой покладистый! - не унимался Оклон. - А сапоги вылижешь?
- Если господин желает я позову сапожника, он поможет, наверное, - мямлил служка.
- Я желаю, чтобы ты, малохольный, в стойку встал и вмазал мне за грубости! - Оклон пошатываясь, опёрся на стул. Воин вальяжно глянул на меч. Железка была едва ли не больше кухонного работника. Тощий служка потупился.
– Жизнь свою прожигаешь пока на богачей батрачишь! Подай-принеси паинька, который даже кулаки не сжал от злости. Гадкий! Слабый!
И понесло Оклона так, что уши у гостей свернулись в трубочку. Отборную ругань, сдобрили опасные взмахи клинка. Служка даже вскрикивал от страха. Люди закрывали лица и терпели. Спорить с пьяницей при оружии – себе дороже.
Наконец, выдохся Оклон и пошёл размашистой походкой к выходу. На душе было спокойно. Всё, что он хотел высказать трусам в отряде или жадному королю, все вылилось на слабака за стойкой.
– И поделом! – успокаивал себя Оклон. – Молодёжь надо уму-разуму учить. Может после мальчонка за меч возьмётся и удачу найдёт. А то жако его.
Мысли оборвались, когда послышался знакомы звук. Позади что-то капало, Вода издавала странную дробь, хотя на улице не было ни облачка. Оклон быстро разобрал звуковой шифр. Такой же был в его отряде. Это не совпадение, ему дали услышать беседу.
– Что прикажете рыжий господин? Он оскорбил вашу честь! Позвольте я возьму копьё воздам наглецу!
– Оставьте пьяньчугу. После битвы такое сплошь и рядом. Пусть сам на меч напорется. Не будем руки марать за лёгкий кошель. Жалко его.
Оклон пробудился в холодном поту. Сны о прошлом несли мало радости. Но в этот раз, это был сон – предостережение. Оклон уснул с листовкой в руках. Искали опытного убийцу с лицом ребенка. Когда-то душегуба видели в трактире, разносящим пиво. Уже тогда шайка рыжего делала грязную работу. Но ветеранов они не трогали. Говорят, что рыжий жалел вояк после встречи с одним из них.