За что участник войны 1812 года был заключен в Петропавловскую крепость? Где поэт Твардовский встретился со своим героем? Что роднит Блока и Гейне? Зачем поэту эсперанто?
Смоленская земля дарит путешественникам радость и своими прекрасными пейзажами, и старинными храмами на берегах Днепра, и рукотворными смоленскими «украсами», но все-таки и прежде всего она богата военными событиями истории. Такая уж у этого города судьба: все, кто шел «с мечом» на Русское государство с запада, непременно спотыкались о стены смоленской крепости.
Потерян счет в столетьях схваткам ярым
У стен твоих, где бился ты с бедой.
Ты голодом, и мором, и пожаром
Опустошался, город мой родной,
— писал Николай Рыленков в стихотворении с говорящим названием «Щитом Руси ты назван был недаром».
Город сопротивлялся литовцам, полякам, с взятия Смоленска начал поход на Москву Наполеон. Правда, защитников пришлось забросать бомбами, иначе проломить этот заслон не получалось.
С горечью смотрел на пылающий город мелкопоместный дворянин Смоленской губернии, поэт Федор Глинка. «Ночь перед последним боем под стенами Смоленска» он описал в прощальной песне русского воина:
Затихал на ратном поле
Битвы грозный шум,
И смоленски древни стены,
Гордых башен ряд
Приоделись мраком ночи:
Бил полночный час!..
А из вражеского стана с удовольствием наблюдал «прекрасную картину пожара» офицер Анри Бейль, в будущем Стендаль. Через три месяца он пробирался через Смоленск, прочь из «варварской страны». Ничего, кроме слов сожаления, что ввязался в эту авантюру, Стендаль о Смоленске не написал. У захватчиков песни здесь не складывались.
В ХХ веке город ровняли с землей новые орды. Как же они надеялись, орудуя ломом, что перед ними распахнутся двери в Москву, в Россию!
А в 1943-м врага уже гнали на запад, и на родное пепелище вернулся военный корреспондент Александр Твардовский:
Два только года — или двести
Жестоких нищих лет прошло,
Но то, что есть на этом месте, —
Ни город это, ни село.
Здесь писали стихи Михаил Исаковский, Николай Рыленков — вот кто своей поэзией отворял сердца настежь. У них похожие судьбы, а когда читаешь строки, рожденные на этой земле, испытываешь подлинное удовольствие, настолько органично соединяются в них неспешность народных напевов, высокая строгость военной песни, выраженная без лишнего пафоса любовь к Родине и, добавил Твардовский, «доброе лукавство немногословного народного юмора, проглядывающее сквозь нарочитое простодушие».
Согласятся ли с такой характеристикой смоленской поэзии путешественники, попавшие в этот город? Стоит проверить. Путешествие несомненно будет интересно любителям военной лирики, тем, кто хочет познакомиться с замечательными уроженцами Смоленской земли, и малоизвестными страницами их биографий, а также желающим узнать, существует ли «смоленская школа поэзии», а если да — в чем ее особенность.
Адреса
– Памятник «Благодарная Россия — Героям 1812 года», сквер Памяти Героев, Смоленск (координаты: 54.779060, 32.047269)
– Памятник Александру Твардовскому и Василию Теркину, парк Победы, Смоленск (координаты: 54.779151, 32.050451)
– Здание старого Смоленского университета, улица Пржевальского, 4, Смоленск (координаты: 54.784302, 32.046221)
– Редакция газеты «Рабочий путь», улица Дзержинского, 17, Смоленск (координаты: 54.778788, 32.038585).
Длина маршрута:
Все объекты находятся в пешей доступности, прогулка неторопливым шагом займет час- полтора.
Кому подходит:
Подходит всем, кто живет с песней в душе.
Жить, не нарушая завета
Точка на карте: Памятник «Благодарная Россия — Героям 1812 года», сквер Памяти Героев, Смоленск (координаты: 54.779060, 32.047269
Смоленский сквер памяти героев назывался прежде бульваром 1812 года. Его разбили в 1912-м к столетию начала Отечественной войны с Наполеоном. В город тогда приехала царская семья, Николай II присутствовал при торжественной закладке памятника, который и по сей день считается лучшим из всех российских монументов, воздвигнутых в честь героев 1812 года. «Памятник с орлами», как называют его смоляне, стал символом города. Да и само изображение символично: враг пытается разорить орлиное гнездо.
Своеобразным эпиграфом к монументу могут служить строки из стихотворения уроженца Смоленской губернии, поэта Федора Глинки:
На Бородинские вершины
Седой орел с детьми засел,
И там схватились исполины,
И воздух рделся и горел…
Участник той священной войны, Глинка многие стихи посвятил сражениям, героизму солдат и полководцев, переживал как личную трагедию сдачу Смоленска врагу.
Он был сильней!.. Смоленск курился,
Мы дали тыл. Ток слез из глаз
На пепел родины скатился…
Великих жертв великий час.
Может быть, не все знакомы с поэзией Глинки, но одну из известных ямщицких песен — «Тройку», музыку к которой написал Алексей Верстовский, слышали наверняка:
Вот мчится тройка удалая
Вдоль по дороге столбовой,
И колокольчик, дар Валдая,
Гудит уныло под дугой.
Биография Федора Глинки полна захватывающих приключений. Он родился в 1786 году в имении Сутоки на Смоленщине. Отец его был потомком представителей одной из ветвей польского дворянства Смоленского воеводства. А когда эти земли отвоевали у Речи Посполитой, Глинки (в том числе, кстати, и предки композитора Михаила Глинки) приняли подданство Российской империи.
Когда Федор учился в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе Смоленска, на него обратил внимание генерал Милорадович, он и предложил бравому молодцу должность адъютанта. Федор на это сказал, что не хотел бы нарушать зарок, а на вопрос Милорадовича, в чем он состоит, ответил дерзко: «Всегда говорить правду!» Ожидал гнева, а генералу бесстрашный юноша понравился, в первую военную кампанию 1805— 1806 годов он взял Глинку себе в адъютанты, и тот участвовал в битве при Аустерлице, при этом его обязанность заключалась не в штабной работе, а в том, чтобы доставлять приказы на поле боя.
В 1807-м Федор Николаевич вышел в отставку по болезни и отправился на Смоленщину, в родовое имение.
Густая рожь стоит стеной!
Леса вкруг нивы как карнизы,
И все окинул вечер сизый
Полупрозрачной пеленой…
Глинка наслаждался вольной жизнью, колесил по Смоленской земле и за ее пределами. Но уже летом 1811 года настали тревожные времена: по южным окраинам России пошли бушевать пожары. Говорили, что это дело рук поляков, членов тайного общества поджигателей. А в 1812-м, с появлением неприятеля, Глинка надел свою старую синюю куртку, вдобавок обгоревшую при недавнем пожаре, и присоединился к армии в качестве ополченца.
В таком виде — без документов и денег, оставленных в пылающих Сутоках, — он предстал перед Милорадовичем. Генерал был безмерно рад встрече: Глинка проявил себя как человек исключительно надежный и бесстрашный.
Участник Бородинского сражения, Федор Николаевич оставил потомкам и ценные воспоминания о «поле чести», и прекрасные стихи.
Кто вам опишет эту сечу,
Тот гром орудий, стон долин?
Со всей Европой эту встречу
Мог русский выдержать один!
Спустя несколько лет Глинка стал членом Союза спасения, встречался с декабристами, но взгляды их не совпадали, о чем, не нарушая завета, говорил прямо. В заговоре и восстании не участвовал. Арестован был по доносу. Его отправили в Петропавловскую крепость. Там был создан еще один шедевр: «Не слышно шума городского, / В заневских башнях тишина, / И на штыке у часового / горит полночная звезда». Впрочем, это уже другая история.
Будем живы — не помрем
Точка на карте: Памятник Александру Твардовскому и Василию Тёркину, парк Победы, Смоленск (координаты: 54.779151, 32.050451)
В центре Смоленска, в сквере, сидят два фронтовика — воспользовались временным затишьем и решили передохнуть. Так выглядит памятник Александру Твардовскому и Василию Тёркину. Народный памятник, потому что поставлен он земляку на пожертвования смолян.
Смотришь, и кажется, задумался Александр Трифонович, потому что ищет рифму, чтобы рассказать:
Как прошел он, Вася Теркин,
Из запаса рядовой,
В просоленной гимнастерке
Сотни верст земли родной.
Герой Твардовского был своим в доску каждому солдату что на Северном, что на Южном, что на Западном фронтах. Он мог и приободрить, и развеселить.
Жить без пищи можно сутки,
Можно больше, но порой
На войне одной минутки
Не прожить без прибаутки,
Шутки самой немудрой.
«Тёркина» не курили. Поэма начала печататься по частям с 42-го. Обычно листки «Красноармейской правды» после прочтения пускали на самокрутки, а эти прятали в карман гимнастерки, зачитывали до дыр.
Насколько Теркин был вторым «я» Твардовского? Помните: «из запаса рядовой». Твардовский ведь воевал в Финскую, чуть не погиб, отшучивался потом: «Планшеткой голову от бомб защищал. Помогло». Так что юмор Теркина — точно от автора.
Жизнь Александра начиналась тихо-ладно: родился в 1910-м на хуторе Загорье Смоленской губернии в крестьянской семье. В доме было много детей и много книг, отец часто читал вслух классику, а сочинять Сашка начал, когда еще и грамоту не до конца освоил. Подростком набрался смелости, понес стихи в газету «Рабочий путь» Михаилу Исаковскому. Тому понравилось. Жить бы да радоваться, но на идеологической почве произошел разлад Александра с родителями. И ушел он из родного села искать счастья на стороне: то в Москве жил, то в Смоленске, здесь же учился в педагогическом институте, печатался.
А когда родителей раскулачили, пошел было заступаться, но его поставили перед выбором: «революция или папа-мама». Революция перевесила. К сосланным родным в Кировский край ездил, но продолжал в поэмах воспевать коллективизацию как верный путь в светлое будущее: «Мы приехали в колхоз, / Не увидели там слез. / Не поймите нас превратно, / И уехали обратно».
Трудно поверить, что эти частушки написал автор прекрасного стихотворения, под которыми мог бы подписаться каждый выживший на войне:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они — кто старше, кто моложе —
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, —
Речь не о том, но все же, все же, все же...
Позже Твардовский пересмотрел свое отношение ко многим событиям, свидетелем которых был. Даже написал вторую часть «Теркина», отправив своего героя на тот свет. Из дантовского ада по-советски поэт дал своему герою сбежать. Напечатали поэму спустя 10 лет после написания.
В 50-х годах Александра Трифоновича назначили главным редактором «Нового мира», и 17 лет, правда, с перерывом, он превращал журнал в символ свободы, прибежище вольных духом «шестидесятников», создал такую атмосферу сотрудничества, что с утра до вечера в редакции кипела жизнь. Твардовский с головой погрузился в дела журнала. Но войну не забывал. Возвращался и возвращался к ней памятью.
В конце пути, в далекой стороне,
Под гром пальбы прощались мы впервые
Со всеми, что погибли на войне,
Как с мертвыми прощаются живые.
До той поры в душевной глубине
Мы не прощались так бесповоротно.
Мы были с ними как бы наравне,
И разделял нас только лист учетный.
А еще Твардовский помнил Смоленск 1943 года, сразу после оккупации, когда был направлен сюда военным корреспондентом и увидел «пустырь угрюмый и безводный». В доме, где жил поэт, сегодня открыт музей. А в 1995-м в сквере недалеко от музея Великой Отечественной войны жители установили этот памятник — место встречи автора со своим героем.
Поэзией возвысить быт
Точка на карте: Здание старого Смоленского университета, улица Пржевальского, 4, Смоленск (координаты: 54.784302, 32.046221)
Улица имени уроженца Смоленщины, известного путешественника, ученого Николая Пржевальского хоть и выглядит молодо, однако одна из самых старых в городе. Называлась она раньше Дворянской, Большой Вознесенской в честь монастыря, а потом стала Университетской. Здесь под номером 4 находится старый корпус Смоленского университета. Открылся он в 1918 году, здесь в 1930—1933 годах и учился смоленский поэт Николай Рыленков. Об этом свидетельствует памятная доска.
Судя по барельефу, ничего поэтического в облике этого человека не было. Да Николай Иванович и сам это знал.
Сказали б знакомые просто
На ваши расспросы в ответ:
«Сутулый, высокого роста,
С лицом без особых примет.
Совсем не похож на поэта,
Что вводит в волшебный чертог…»
Случайно услышав все это,
Не много б добавить я смог.
«Автопортрет»
О том, что добавил, чуть позже. Сначала — для понимания характера — факты из биографии. Родился в 1909 году в смоленской деревне Алексеевка, рано остался без родителей. В автобиографии написал, что из крестьян, хотя в последние годы отец его работал на крупном машиностроительном предприятии в Брянске. Имея вполне подходящее рабоче-крестьянское происхождение, Николай после окончания средней школы был направлен в одно из сел Брянской области учителем, дорос до председателя сельсовета.
Во всем — в энтузиазме, целеустремленности, в том, как сложилась жизнь, — Рыленков был воплощением своего времени. Но он же его и творил. Как сотворил свою любовь.
Да! Я создал тебя. Ты — мое вдохновенье. Мой вымысел.
Сон весенний, тревожный. Огонь, растворенный в крови!
Разве я тебя встретил? Я в сердце моем тебя выносил,
Вдунул душу живую и дал тебе страсти: «Живи!»
«Откровенные стихи»
В 21 год Николай решил продолжить образование и поступил на литературное отделение Смоленского педагогического института (влившегося потом в университет). Здесь он провел насыщенные учебой и писательской деятельностью годы. Здесь женился на студентке педагогического. А в первые же дни войны, положив в заплечный мешок томики Блока и Гейне, пошел на фронт командиром саперного взвода. Мог бы остаться в тылу — зрение было ни к черту. Но нет, не мог. Так же как не мог не писать стихи.
Читая военную лирику Рыленкова, остро понимаешь, что спасало людей, попавших в мясорубку войны.
Писать всю ночь письмо. Писать, еще не зная,
Сумеешь ли послать. И все-таки писать.
Для самого себя. Поймешь ли ты, родная,
Что я хотел сказать? Нет, спутался опять!
Писать всю ночь письмо. Писать, не ожидая,
Что твой ответ придет. И все-таки писать...
В 43-м Рыленкова демобилизовали в освобожденный Смоленск. Рукописи, архив, библиотека — все пропало во время оккупации. Но его ждала семья — этого счастья хватило, чтобы начать все сначала.
А к своему портрету Рыленков добавил самую малость: что не «Лелем» в венке из цветов шел по полям, а с крестьянским плугом, что запомнил ночевки в стогу и вкус родниковой воды и шмелиного меда.
Не в счастье находки случайной,
Ключи ко всему подобрав, —
В труде постигал я все тайны
Родимых полей и дубрав.
Что мне до поэтов, влекомых
В заоблачные края!..
К словам моих добрых знакомых
Лишь это добавил бы я.
Николай Иванович Рыленков умер в 1969 году в Смоленске. Его литературная судьба сложилась удачно: писал, печатался, оставил нам много хороших стихов. А о поэтическом ремесле сказал очень важную вещь, назвав его подвигом, ставшим бытом, чтобы возвысить быт.
«Каким ты был, таким остался»
Точка на карте: Редакция газеты «Рабочий путь», улица Дзержинского, 17, Смоленск (координаты: 54.778788, 32.038585)
Михаил Васильевич Исаковский, будучи уже признанным поэтом, однажды очень удивился, узнав, что его считают песенником. Он же пишет стихи!
Конечно, стихи, только такие, которые сами просятся на нотный стан. Ни один привал или фронтовой концерт, ни одно дружеское застолье не обходились без его «Катюши», песни «Огонек» («На позиции девушка провожала бойца»), «Дан приказ ему на запад…», «Ой, цветет калина», «Снова замерло все до рассвета», «Каким ты был, таким остался», «Летят перелетные птицы». Или вот этой прекрасной военной песни:
С берез, неслышен, невесом,
Слетает желтый лист.
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.
Композитор Матвей Блантер, в содружестве с которым родилось множество песенных шедевров, объяснил, что писали они с Исаковским на войне лирические песни, потому что для солдат это была редчайшая возможность «пообщаться» с близкими. Абсолютная правда.
А началось с того, что в 1921 году в редакции смоленской газеты «Рабочий путь», которая ютилась тогда на том же самом месте, что и в наши дни, но в деревянном доме, появился очкарик, учитель сельской школы Михаил Исаков («ский» добавил для солидности). Юноша решил попытать счастья и был согласен на любую работу. Взяли сначала секретарем, потом добавили обязанности инструктора рабфаковского движения, ночного редактора, заведующего литературным отделом. В этот период Михаил и женился. Секретарша Ираида выдержала год неустроенной жизни в каморке при редакции. А для Михаила условия были вполне подходящими — он же вырос в нищете.
В тот же год вышли первые маленькие книжечки его стихов.
Я вырос в захолустной стороне,
Где мужики невесело шутили,
Что ехало к ним счастье на коне,
Да богачи его перехватили.
Я вырос там, где мой отец и дед
Бродили робко у чужих поместий,
Где в каждой хате — может, тыщу лет —
Нужда сидела на почетном месте.
Описание сельской жизни было его коньком: родился в 1900 году в деревне Глотовка Смоленской губернии в очень бедной семье сельского почтальона. Был 12-м ребенком, всего родилось 13, выжило пятеро. Грамоте выучился по газетам и журналам из почтальонской сумки и, будучи единственным на селе грамотеем, читал соседям письма и писал за них ответы. В 14 лет вдруг заинтересовался эсперанто — необычное увлечение для деревенского мальчишки. Послал даже письма во Францию и Италию незнакомым любителям этого языка. А для одного из адресатов написал первое стихотворение «Просьба солдата» — по сути, перепев песни про умирающего в степи ямщика.
После шести классов Исаковский стал преподавать в школе, в которой учился.
Припомнишь все — и сердце радо,
И вновь возникнут в вышине
И снег, и школьная ограда,
И перелесок в стороне.
В редакции работы было невпроворот: Михаил ведь еще и принимал ходоков, которые приходили «за правдой». Выслушивал, помогал, если нужно. А однажды совсем юный деревенский паренек принес ему стихи. Чуткий на талант смоленский редактор Исаковский пробы пера одобрил — по себе знал, как важно вовремя поддержать. Пареньком оказался будущий автор «Василия Теркина» Александр Твардовский. Их крепкая дружба прошла через всю жизнь. В 1971 году оба оказались в одной больнице, но навестить друга Михаил Васильевич не смог — плохо себя чувствовал. А Твардовский умер. Этого горя Исаковский не перенес — впал в депрессию, которая его и убила.
Десять лет Михаил проработал в Смоленске, потом в 31-м уехал в Москву, устроился редактором журнала «Колхозник», но больше года работать не смог из-за проблем со зрением. Способен был только стихи писать.
При жизни Исаковского о нем знали гораздо меньше, чем о его стихах и песнях. Видимо, в этом и заключается настоящая судьба поэта: помнить должны по стихам, не по чему-то другому.
Что почитать:
Федор Глинка (1786—1880)
«История и поэзия Отечественной войны 1812 года» (составитель М. Строганов)
Стихи: «1812 год», «Авангардная песнь», «В защиту поэта», «Москва», «К Пушкину», «Тройка», «Песнь узника»
В.П. Зверев «Ф.Н. Глинка. «Молись душа»
Александр Твардовский (1910—1971)
Поэмы: «Василий Теркин», «Теркин на том свете», «За далью даль»
Стихи: «В пилотке мальчик босоногий», «В Смоленске», «Вся суть в одном-единственном завете», «Ты дура, смерть», «Сверстники», «Я убит подо Ржевом»
Сборник «Воспоминания об А. Твардовском» (составитель М.И. Твардовская)
Николай Рыленков (1909—1969)
Стихи: «Нет, волшебные русские сказки не лгали», «Бой шел всю ночь, а на рассвете», «Наводчик», «Война переменит маршрут», «Избави Бог от поздних сожалений», «Милый друг, мы мужали на стыке эпох».
«Добрая душа» — сборник статей и стихов о Н. Рыленкове
Михаил Исаковский (1900—1973)
Стихи: «1943 (В землянках)», «Апрель в Смоленске», «День и ночь прядут метели», «Враги сожгли родную хату», «Ой, туманы мои, растуманы», «Слушайте, товарищи»
Т. Шаперина, Е. Сальникова «Воспоминания о М.В. Исаковском и не только…»
Аудиогид по маршруту
С аудиогидами удобно путешествовать: их можно слушать во время прогулки. Ловите вдохновение и путешествуйте с русскими поэтами!