*A bond A pledge A commitment (Связь. Обязательство. Преданность)*
Когда “Переводчик” (The Covenant) дошёл до финальных титров, я вспомнила “Гнев человеческий” (2021, Wrath of Man) и поняла, что мне нравится именно мелодраматический Гай Ричи (Guy Ritchie) больше, чем резкий.
Гай Ричи – очень необычный режиссёр. Он создал в своём кинематографе союз гангстерского с попсовым, обыгрывая темы насилия, наркотиков и азартных игр, а его действующие лица по большей части не следуют букве закона. Вдруг в “Переводчике” он на себя не похож. Он взглянул на ситуацию очень идеологически. И, даже когда он на себя не похож в стилизации идеи в том виде, в каком он снискал всеобщее признание, Ричи даже в этом прекрасен.
Неожиданно для себя и, возможно, того, кто это прочитает, назову “Переводчика” мелодрамой, хорошей такой крепкой историей об обязательности – причём такое понятие как “гнев человеческий” тут тоже есть, только в ином прочтении, именно он рождается из осознания того, что происходит на самом деле. Сначала я хотела сказать – это мелодрама о дружбе, проверенной на поле боя. Но – нет, никакой романтики. Всё же Гай Ричи верен себе, у него всё жёстче и конкретнее.
Сюжет
Сержант Джон Кинли (Джейк Джилленхолл) и его боевой отряд, занимающийся в Афганистане поиском точек сбора бомб талибами, вышли на искомый след. Во время облавы на заводе погибают все солдаты Кинли, а ему и его переводчику Ахмеду Абдулле (Дар Салим) удаётся сбежать.
Талибы всё же настигли беглецов, ранили Кинли, но Ахмед его спасает и старается доставить на военную базу, пытаясь по пути оберегать его ослабевшее тело от нападения в ожидании подкрепления со стороны американской армии. В итоге их находят.
Джон Кинли приходит в себя в больнице. Узнаёт, что ему пожаловали медаль за отвагу, а Ахмед пропал, и никто со стороны американской армии его не ищет, хотя за его работу ему полагается виза США.
Мои впечатления
Итак, я назвала эту историю мелодрамой. По моему мнению, это боевик не в чистом виде, пусть тут и стреляют большую часть времени и одно действие очень быстро сменяет другое (в какой-то момент мне подумалось, что Гай Ричи пойдёт по пути “Револьвера” и станет раскручивать действие именно в таком бодром порядке – с так называемыми перемотками вперёд/назад и флэшбэками), военным фильмом он тоже в полной мере не является, пусть действие и помещено в Афганистан, где не утихает террористическая деятельность талибов. Нет, это последовательная история – с началом, завязкой и логичным финалом, сторителлинг с классическим ходом.
По сути, всё это служит декоративным оформлением для взаимоотношений между двумя “единицами”. Во-первых, разными людьми. Он ставит в пару американца Кинли и афганца Ахмеда. Два разных вероисповедания, два представителя разных стран, между правительствами которых имеется военный конфликт. Во-вторых, в более крупном масштабе речь идёт о противопоставлении инстанции и человека – когда его используют, а потом забывают отплатить по заслугам. В-третьих, если же рассматривать как отдельный случай, то Гай Ричи рассказывает историю, что за инстанциями тоже стоят люди и даже такие, кому есть дело до других, а также, что у исполнителя есть бэкграунд, но он не учитывается инстанциями. Выглядит это как замкнутый круг.
Отчасти то же было и в “Совокупности лжи” (2008, Body of Lies) Ридли Скотта, в котором этнические оперативники ЦРУ в Ираке использовались как расходный материал, никто не вспоминал их личность после гибели при исполнении для американского правительства (гибель Бассама в результате взрыва была воспринята как должное, глава отдела ЦРУ на Ближнем Востоке просто отказался от него).
Для боевика в чистом виде в “Переводчике” исследуются слишком возвышенные темы, которые перечисляются в финальных титрах: A bond A pledge A commitment (Связь. Обязательство. Преданность). Ричи просто поделил свой фильм на ровные части – одну посвятив экшену, вторую – битве Кинли против системы, а вторая часть была бы невозможна без первой. Он тоже как Ридли Скотт в “Совокупности лжи” “играл” с понятиями. У Ридли Скотта разбирались понятия пыток и наказаний, лжи и донесения правды не в полной мере, слежки и “присматривания” – на первый поверхностный взгляд их можно запросто перепутать, поэтому очень важны нюансы, чтобы понять, что происходит на самом деле.
Так и у Гая Ричи на поверхности была бюрократическая необходимость со стороны руководства – предоставить американским военным на территории Афганистана переводчиков. В качестве платы завербованные афганцы за свою службу должны были получить визу США. Всё чётко: covenant, что в переводе с английского переводится как “обязательство”, “соглашение” или “договор”.
Но, на самом деле, есть над чем подумать. Ахмед, рискуя своей жизнью, перетаскивает смертельно раненого американского сержанта по гористой местности. У Ахмеда нет особой нужды верить и служить Кинли после провала операции – он всего лишь солдат, кому требовался переводчик. Но у Ахмеда есть веская причина идти против талибов – он работал на них в прошлом, а они убили его сына. Так почему тогда не спасти их врага, раз они отобрали у него самое дорогое… У Ахмеда был “договор” с талибами, и они его нарушили.
Это не всё, особенно если рассматривать отношение Ахмеда к Джону Кинли как к человеку. Достаточно вспомнить превышение полномочий на маршруте, который якобы удобнее, если свернуть в другую сторону, когда Ахмед заподозрил подвох, или скитания по раскалённому ландшафту горного селения и то, что Ахмед сначала даёт попить раненому Кинли, прикладывая бутылку к его губам, а уж потом пьёт сам. Невольно вспомнила библейскую историю Кэтрин Хардвик “Божественное рождение” (2006, The Nativity Story), когда Иосиф отдавал свою еду Марии и ослику на длительном пути в Вифлеем. Между Джоном Кинли и Ахмедом Абдуллой вместо сухого договора возникает та самая связь (bond), и Кинли находит в себе стремление помочь в ответ – обязательство (pledge), которое движет людьми, неравнодушными друг к другу. Супруга Джона усиливает это чувство эмоциями со своей стороны: если бы не Ахмед, то он бы на этот раз домой не вернулся.
Лирическое отступление о глазах. Когда Джон прибывает обратно в Афганистан, чтобы оказать своему переводчику ответную любезность, он встречается с братом Ахмеда Али, который делает комплимент его глазам: “Брат рассказывал о ваших красивых голубых глазах”. Меня это очень растрогало. Удивительно устроен человек – как он может запоминать и делать акцент на чём-то постороннем даже в экстренных ситуациях. Но этот момент можно трактовать и с другой стороны. Как фирменный юмор Гая Ричи. Почему бы не сделать комплимент знаменитым выразительным глазам Джейка Джилленхолла. Тем более, что они не просто красивые, но и являются его отличительной чертой в плане отыгрывания характеров – он отлично разбавляет своим взглядом общий образ. Его огромные глаза с немного одержимым взглядом отображают внутренний конфликт человека, оказавшегося бессильным перед непробиваемой системой.
Как навыки клипмейкера помогают создавать запоминающиеся планы. Гай Ричи, как и Дэвид Финчер, Мишель Гондри, Майкл Бэй, начинал творческий путь со съёмок музыкальных клипов и рекламы (например, для Madonna и BMW). Обычно у пришедших из этих сфер режиссёров формируется отличный от тех режиссёров стиль, кто не занимался короткой формой видео. Бывшие клипмейкеры остаются верными бодрому монтажу, необычным ракурсам, приёмам с замедлением и ускорением изображения. И, конечно, Гай Ричи в “Переводчике” использует все эти подходы на благо фильму. Он создаёт невероятно напряжённые моменты, когда нужно, замедляет скорость, укрупняет объект или использует камеру без штатива. Словом, он делает всё, чтобы погрузить своего зрителя в атмосферу опасности.
Из истории США относительно выдачи виз
Я поискала в сети факты в дополнение к тому, что было сказано в самом начале фильма, как для американских солдат было завербовано 50 тысяч афганских переводчиков.
Возможно, сюжет нового фильма частично основан на истории 19-летнего афганца Сахидада. Или, по крайней мере, очень переработан с сохранением основной идеи.
Сахидад начал работать переводчиком в вооруженных силах США в Афганистане в 2009 году. Его отец был болен, и он хотел помочь содержать большую семью. На первом курсе он участвовал в боях с морскими пехотинцами в битве при Мардже, но оставался переводчиком до осени 2014 года, когда американские войска были выведены, и он, соответственно, остался без работы. К тому времени он получил анонимную угрозу смерти по телефону, поэтому подал заявление на получение специальной визы для проживания в США. Он находился в процессе подачи заявок в течение трёх лет, когда в марте 2015 года отправился узнавать о новой работе переводчика в Гильменде.
Несколько дней спустя одному из его братьев позвонил двоюродный брат и попросил его приехать и посмотреть на фотографию, которая была опубликована в Facebook. На фотографии был изображён Сахидад; его пытали, убили и оставили на обочине дороги. Ему было 24 года. В кармане брюк было найдено письмо с изображением флага движения "Талибан". В нём говорилось, что троих его братьев, которые также работали на коалиционные силы, ждёт то же самое.
Смерть Сахидада отражает упущенное из виду наследие самой продолжительной войны в США: угрозу афганцам, которые служили США. В 2014 году некоммерческая организация International Refugee Assistance Project, базирующаяся в Нью-Йорке, подсчитала, что каждые 36 часов погибает афганский переводчик.
Виза, которую ждал Сахидад, была задумана как “спасательный круг” для переводчиков, которым угрожают. Конгресс одобрил программу специальной иммиграционной визы (SIV) в 2009 году, и около 9200 афганцев получили SIV вместе с 17 000 их иждивенцев. Но количество виз отстаёт от спроса, как и темпы, с которыми Госдепартамент их выдавал. По закону заявление должно быть рассмотрено в течение девяти месяцев; часто на это уходят годы. И теперь, если Конгресс не продлит программу, она закроется для заявителей. По оценкам, 10 000 переводчиков могут остаться в очень уязвимом положении.
В истории визового режима США есть момент, когда в иммиграционные законы вносились изменения относительно приёма на территорию государства иностранцев, которые помогали в достижении геополитических целей и пострадали из-за этого: в 1949 году несколько тысяч китайцев-националистов были приняты после коммунистического захвата Китая; в 1956 году 40 000 антикоммунистически настроенных венгров – после неудавшегося восстания против советского господства, в 1975 году около 130 000 южно-вьетнамцев – сразу после войны во Вьетнаме. По программе для иракских переводчиков было выдано около 17 300 виз.
***
С одной стороны, может, эта история не имеет никакого отношения к фильму, хотя и сходится по смыслу. Да и фильм тогда выглядит сильно романтично на фоне реальной ситуации. С другой стороны, сюжет “Переводчика” анализирует ситуацию довольно неплохо, отображая поверхностное отношение к переводчикам и подобным им исполнителям услуг. То, что Ахмеда никто не ищет со стороны США, заказчика услуги, уже о многом говорит, а также отображает нехватку виз для всех завербованных, как написано в тексте выше.
В любом случае, фильм мне очень понравился, особенно актёрский дуэт Джейка Джилленхолла и Дара Салима, которые создали на экране очень впечатляющий тандем сначала противостоящий, а потом воздающий друг другу по заслугам.