Изучая империи, мы сразу сталкиваемся с серьезной проблемой, связанной с отсутствием единого понимания того, что же такое империя вообще, и в чем ее принципиальные различия с государством. Как отметил немецкий историк Альфред Рибер: «Существует множество заслуживающих внимания теорий национализма и национального строительства, и в то же время – сравнительно мало теорий, объясняющих историю строительства и упадка империй и империализма». При этом сам Рибер давал такое определение: «Империи – это государственные устройства, в которых одна этническая группа устанавливает и сохраняет контроль над другими этническими группами в границах определенной территории. Это воинственные государства. Их границы – военные, они расширяются или защищаются скорее силой оружия, нежели средствами естественного или культурного свойства (т.е. этнического, расового или религиозного). Власть сосредоточена в руках правителя, как светская, так и духовная, в разных пропорциях». Но если посмотреть на него, то получается, что это определение применимо практически ко всем государствам домодерной эпохи, а значит - оно не дает нам понимания того, чем империя отличается от государства.
Немецкий политолог Герфрид Мюнклер уже ближе подобрался к тому, чтобы определить различия между ними: «Имперские границы не разделяют равные по статусу политические образования, а скорее представляют разные ступени власти и влияния. К тому же, в отличие от государственных границ, они полупроницаемы: тот, кто хочет попасть в имперское пространство, должен удовлетворять иным условиям, нежели тот, кто его покидает. <…> Империя не имеет соседа, которого бы признала равным себе, а это значит – имеющим те же права; в случае же государства правило строго обратное. Иными словами, государства всегда множественны, империя же, как правило, сингулярна». Правда в том, что касается внутренней структуры империи взгляды Мюнклера довольно односторонни: «в империях почти всегда степень интеграции уменьшается по мере отдаления от центра, с чем, как правило, связано и убывание правовых гарантий, и все меньший набор возможностей влияния на политику центра».
Зато к пониманию специфики внутренней структуры империи подобрался российский социолог Александр Фридрихович Филиппов: «Внутри огромного имперского пространства неизбежно многообразие, чем бы оно ни выражалось: национальными, региональными, историческими или иными особенностями. Можно предположить, что цепочки коммуникаций, общий горизонт которых бесконечно далекая (пусть даже и географически близкая) граница империи, столь же мало связаны между собой, как и любые действия, если общая норма в неспецифицированном виде рассредоточивается на большие массы».
Если попытаться обобщить имеющийся теоретический материал и попытки его осмысления, то можно сформулировать такое определение империи - это форма политической организации гетерогенного пространства, создающая и поддерживающая коммуникацию по вопросам имперской идеи и управленческой структуры между элитами входящих в нее сообществ (одной из которых является элита центра), внешние границы которого являются проницаемыми, что стирает жесткую грань между внутри- и внешнеимперской политикой. Ключевыми характеристиками империи являются:
- Понятие «пространство», которое является полем для коммуникации. Пространство не является тождественным территории (что характерно для государства), представляя собой сферу влияния империи, зачастую выходя за пределы установленных политических границ.
- Имперское пространство всегда является сложноструктурированным и гетерогенным поскольку охватывает разнообразные сообщества, которые могут взаимодействовать между собой только в рамках империи.
- Различные имперские пространства вполне могут накладываться друг на друга (что зачастую и происходило в реальности), создавая регионы «сложной коммуникации», в которых конкурируют различные имперские идеи.
- Государство перерастает в империю тогда, когда происходит «запуск» коммуникации об имперской идее и взаимодействии между различными сообществами внутри пространства.