ДОброе утро, друзья мои)
Поздравляю Вас с длинными выходными и последними апрельскими деньками) Тем, кто на даче, удачи в доблестном труде!!!! И хорошей погоды)))
У нас, кстати, похолодание, и это нормально, ведь я собиралась позагорать на даче. Утешает только тот факт, что первые апрельско-майский weekend я проведу в пределах столицы. А потому до добровольной ссылки запланирован поход в театр и еще один сеанс массажа, на этот раз ручного))) И надо доесть скопившиеся запасы готовой еды))) Влт такой я хомяк))
На этом преамбулу будем считать законченной и переходим к нашей истории, предыдущая часть которой многими уже прочитана)))
Поехали!!!!
Ждали мы втроем: я в машине, а они — на лавочке. Павел подъехал достаточно быстро, подхватил обеих дам и отбыл, а я рванула за ними следом. Дух азарта захватил. Теперь я ощущала себя сыщиком-самоучкой, правда, кроме любопытства, никаких иных целей не преследовала, и зачем еду за ними, тоже не очень понимала. Самым верным шагом было бы поговорить со всеми сразу, но я упустила подходящий момент, разглядывая талию своей невестки, надеясь, что скоро стану бабушкой. Теперь же старалась не упустить из виду машину сына и не выдать себя. В какой-то момент, остановившись на светофоре, случайно взглянула на себя в зеркало и увидела полубезумную тетку с совершенно сумасшедшими глазами.
- Господи, что я делаю? Зачем преследую собственного ребенка и его семью? – спросила свое отражение. Наверное, я бы не удивилась, если бы оно покрутило пальцем у виска.
На ближайшем развороте повернула обратно. Танюша уже заждалась меня. Сначала мы вдвоем выгуливали наших собак, а я приходила в себя, а потом, за ужином, обсуждали мое совершенно дурацкое приключение.
- Ну, подруга, ты даешь! Совсем голову потеряла? – поинтересовалась она, когда я поведала ей о своем временном помутнении рассудка.
- Ой, Тань, мне откровенно стыдно за собственный идиотизм! Слава богу, Пашка меня не заметил. Надо снова учиться держать себя в руках, – чистосердечно и вполне искренне каялась я, – что-то несдержанной стала в последнее время. Это результат длительного пребывания в ограниченном дачном пространстве. Не поверишь, но чуть было не начала отвыкать от людей.
- Ладно, эту тему закрыли! На завтра твои игры в сыщиков отменяются, потому что я созвонилась с девчонками и забронировала столик в нашем ресторане, – сменила тему Татьяна.
- Тогда мне надо в салон мчаться и приводить себя в порядок, а то ведь похожа на бабу-Ягу, причем без грима! Помнишь у Филатова:
Я - фольклорный элемент, У меня есть документ. Я вообче могу отседа улететь в любой момент, – с нескрываемым удовольствием процитировала я любимого автора. А потом вдруг спохватилась:
– Ой, а сколько сейчас времени?
Короче, за мои сегодняшние страдания мне улыбнулась удача: записалась к своим постоянным мастерам, и, мне еще хватит времени на небольшой шопинг: не чудищем же дачного разлива встречаться с приятельницами?
Мои старания не прошли даром: подружки, как одна, заметили, что я похудела, помолодела, похорошела, легкий загар мне к лицу, и вообще мужчины, оказавшиеся в этот час в нашем любимом грузинском кабачке, если верить словам Танюши и Лариски, не спускают с меня глаз. Их замечание, конечно, мне польстило — несколько одичала я на природе. Правда, украдкой посмотрев по сторонам, заметила троих не вполне уже трезвых, условно говоря, молодых людей явно хорошо за шестьдесят:
- Нет, девочки, вы как хотите, но это самцы не моего полета, – несколько театрально вздохнула я. – Мне бы помоложе, да поудалистей, чтоб с моей мадемуазель Изольдой мог справиться.
- Ага, и генеральские погоны тоже не помешали бы, – тут же вмешалась Танюша. – Ой, девочки, что я вам сейчас расскажу... Это почти детектив или даже триллер. И далее последовал пересказ в духе бабки-сказительницы сначала моего злополучного знакомства с Иваном Сергеевичем, а потом и нашей случайной встречи в живописном месте у помойки возле домика сторожа.
- А он очень даже ничего! Инке подходит! И выправка чувствуется! – закончила подруга свой занимательный доклад. - Одним словом, как в той песне, настоящий полковник!
Лариска с Натальей слушали, внимая каждому ее слову, подперев щечки кулачками. Я потом даже пожалела, что не догадалась запечатлеть столь сентиментальную картинку на память.
Вот такая содержательная встреча у нас вышла. Про Пашку мы с Татьяной, заранее договорившись, старательно не вспоминали, а девчонки почему-то и не спрашивали. Может, догадывались о чем? Не знаю. Я потом долго над этим думала, но ответа так и не нашла. Посидели мы отлично, впрочем, как всегда, и следующую встречу наметили на середину июня у меня на даче, по возможности без представителей сильного пола. У нас все-таки чисто женская компания, проверенная временем и черт знает, чем еще.
Кажется, в любимом ресторане я случайно наступила на ногу переменчивой мадам Фортуне, потому что с этого вечера у меня вдруг началась полоса везений. Сначала в издательстве все прошло без проволочек, и я снова почувствовала себя богатеньким Буратино, но главное, в тот же вечер, гуляя с собаками (Танюша проводила в школе встречу с родительской общественностью), нос к носу столкнулась с сыном. Вот ведь как бывает! И заметьте, вовсе не в нашем дворе! Стоит махнуть рукой и пустить все на самотек, как пазлы тут же складываются. Мне, правда, показалось, что Пашка не очень рад встрече:
- Мать, а что ты тут делаешь? Да еще и с двумя собаками? – осведомился он. – Как ты вообще здесь оказалась? Где живешь?
Изюмка, признав знакомого, радостно рванула к нему, а он буквально отпрыгнул от нее почище кенгуру. Я была в Австралии с нашей делегацией, поэтому знаю, как эти сумчатые скачут.
- Пал Палыч, вы какие-то странные вопросы задаете! В данный момент на этом месте я выгуливаю собак. А та, что покрупнее, между прочим, куплена вами, поэтому не стоит от нее шарахаться, как от прокаженной. Уж вам ли не знать, что Изюмка — добрейшее существо, – с сарказмом завела я разговор, попутно разглядывая своего великовозрастного ребенка. – Здесь я гощу у Танюши, то есть Татьяны Юрьевны, моей близкой подруги. Понимаешь ли, со мной такая странная штука приключилась: с осени не могу попасть к себе в квартиру и выяснить, что вдруг случилось, тоже не могу. Ты, случаем, не знаешь, что происходит в последнее время? Прости, но у меня тоже накопились вопросы.
- Мам, ну почему ты ко всему цепляешься! После того, как вы с Изюмкой съехали, заметь, по собственному желанию, мы с тестем сделали небольшой ремонт, чтобы квартиру привести в порядок после собаки и заменили испорченную ею же дверь, – глядя куда-то в сторону, начал объяснять он. – А потом мы купили собачку, совсем маленькую, как Сонечка и хотела. С ней можно не гулять, то есть мы почти приучили ее к кошачьему лотку. Жене с ней веселее! Ты прости, но тебе с собакой нельзя теперь у нас останавливаться. Изюмка может нашу Бульку напугать.
- Ах, вот оно что! Безумно трогательный рассказ, но я, кажется, тоже прописана здесь и прожила в этой квартире немного дольше, чем ты, а тем более Сонечка. Я ничего не путаю? И что значит нельзя останавливаться???? Ты ничего сейчас не путаешь? – более эмоционально, чем следовало, поинтересовалась я!
Но меня тоже можно понять! Вот так, просто, как бы между делом, единственный ребенок заявляет, что мне нельзя возвращаться в квартиру, куда меня когда-то принесли из роддома! Да в такой ситуации, уверена, статуя бы возмутилась, а я пока живой человек!
Пашка молчал и только, как это бывало в детстве, сосредоточенно сопел. Тогда это выражало крайнюю степень обиды, а что сейчас? Не знаю. Пришлось сменить тему, но все равно с моей стороны сыпались вопросы. Мне кажется, я имела на них право. Устав задавать их в пустоту, перевела разговор в иное русло:
- Знаешь, сын, пора тебе собой заняться. Раздобрел ты что-то, а ведь тебе всего двадцать пять. Кстати, прости, что не поздравила тебя с днем рождения. Пыталась, но не дозвониться, не дописаться до тебя не получилось. И вообще не получается уже почти год. Может, все-таки дашь свои координаты родной матери?
- Мам, ну что ты так! Я потерял телефон, пришлось покупать новый, с новой, соответственно, симкой. Вот все номера и пропали.
Злость сошла, и мне почему-то показались вполне убедительными его слова, поэтому я предложила продиктовать ему свой номер с тем, чтобы он тут же мне и набрал. Мой телефон, к сожалению, в эту минуту спокойно лежал на тумбочке в коридоре Танюшиной квартиры.
- Мам, у меня мобильник разряжен. Ты мне можешь написать его, а я потом наберу и скину смс-кой мой рабочий номер и Сонькин сотовый. Идет?
Все-таки некоторые женщины, к их числу принадлежит и ваша доверчивая слуга, катастрофически глупеют, общаясь с собственными детьми. Я наивно приготовилась записать, но у него, конечно же, не оказалось с собой ручки. Понадеявшись на молодую память, я отчетливо продиктовала заветные цифры и повторила их еще дважды. Почему-то в тот момент из моей головы напрочь вылетело, что не номер не менялся с первого мобильного телефона, то есть последние лет пятнадцать, и Пашка его прекрасно знал! Впрочем, после моей монотонной диктовки мы переключились на вполне обычную болтовню любящих матери и сына. Пал Палыч даже проводил нас до подъезда, выясняя, когда мы с Изюмкой планируем вернуться на дачу.
- Наверное, завтра. С утра съезжу в магазин, пополню съестные припасы, а к вечеру поедем. Погода стоит жаркая. Боюсь, цветы мои погибнут, – простодушно делилась я своими садово-огородными новостями.
На прощанье он даже чмокнул меня в щеку, и только ближе к ночи я вспомнила, что так и не сказала ему про деньги, которые передала для него через соседку. А вообще встреча с сыном оставила в душе какой-то неприятный осадок, но думать о Пашке плохо не хотелось.
Дисплей моего мобильника тем вечером остался девственно чистым, но я не увидела в этом ничего особенного. Позвонит завтра утром или днем. Теперь же у него есть мой номер. Простая мысль, что он мог в любой момент узнать номер у родителей жены, опять-таки не посетила меня. Ну что тут поделаешь, не очень я близка с новыми родственниками, забываю о них, и уже убедилась, что это взаимно.
Обсудив с Танюшей новости дня, я полностью погрузилась в жизнь своей книжной подружки Элизабет, которая мучилась сомнениями: простить или нет. Муж клялся ей в любви, но она чувствовала какой-то подвох. И как бы сильно этого ни хотела, поверить своему Дарену не могла. Короче, женщина пребывала в пяти минутах от принятия судьбоносного решения, но что-то ее останавливало.
Чем дольше я работала с этим романом, тем больше проникалась судьбой Лиззи. Вроде бы, ничего особенного: заезженный донельзя сюжет с любовным треугольником, а все же импонировало, что герои по воле автора ведут себя интеллигентно: никаких истерик, оскорблений и никчемных попыток выяснить отношения.
Учись! – наставляла я себя. – Всегда можно найти мирный выход из любой ситуации. Сегодня тебе повезло, и ты встретилась с сыном, но вела себя, как последняя идиотка. Зачем собиралась устроить ненужное выяснение отношений? Что хотела от него услышать? Теперь психуешь, что нет ни звонка, ни смс-ки... Дура ты, и время ничему тебя не учит, а пора бы уже запомнить, что мир не делится только на черное и белое, в нем присутствует еще масса цветов и оттенков.
Прочитав себе мораль, я, прежде чем заснуть, абсолютно некстати пожелала спокойной ночи тем, кто меня точно не услышит и скорей всего в моих пожеланиях не нуждается — Ивану Сергеевичу и Машеньке.
Уехать на следующий день не получилось. Я несколько раз переносила наше с Изюмкой возвращение на дачу по просьбе Танюши, которая то брала билеты в театр, то просто хотела погулять со мной по знакомым с детства московским улицам. Стоило только заикнуться об отъезде, как подружка обиженным голосом задавала один и тот же вопрос:
-Тебе плохо у меня? Или ты совсем отвыкла от городской суеты? Деревенское спокойствие иногда затягивает...
- Нет, конечно! Только мой дом теперь там. К тому же май в этом году стоит жаркий. Дождей уже две недели не было. Как там мои цветочки без воды? Им же влаги не хватает, – пыталась отговориться я, дабы не признаваться в истинной причине бегства из столицы. А правда заключалась в том, что я боялась снова встретиться с Пашкой, который так и не позвонил. Кажется, до меня наконец-то стала доходить вся неприглядная ситуация прошедшего года, хотя я все еще верила, что мой мальчик слишком занят. Короче, мать всегда найдет оправдания своему ребенку. Ну, а еще, в этом я не могла признаться подруге, мне хотелось снова увидеть соседа, и понять был ли случайным блеск в его глазах, когда мы столкнулись у ворот поселка. Промелькнуло в них что-то, и это не давало мне покоя.
Впрочем, дня через три стало ясно, наверное, даже Изюмке, что пора возвращаться домой. Мы и так пробыли у Танюши десять дней, хватит уже! Прощаясь, я сначала предложила взять с собой Лию, чтобы Татьяне было проще заканчивать учебный год, а собаке порезвиться на природе, но подруга отказалась наотрез. Пришлось настоятельно потребовать от нее обещания провести отпуск в моем имении, как в шутку я стала еще зимой называть свой дачный участок. А почему бы и нет?
Вот на это Татьяна Юрьевна с радостью согласилась и даже обозначила дату, когда мы с Изюмкой должны будем забрать ее и Лию из пыльной летней Москвы.
Пока я гостила у Танюши, уж не знаю в качестве приживалки или компаньонки (такое вот у меня несколько странное чувство юмора), моя заокеанская подружка, то есть героиня, короче Лиззи, боролась с собой: простить и забыть боль, что причинил ей неверный муж, или уйти. В итоге победил здравый смысл, и Элизабет начала поиски нового жилья. Да, ей жалко было прощаться с уютными апартаментами с видом на Центральный парк, да и логика подсказывала выставить вон того, кто разрушил ее жизнь, однако гордость затмила все.
Честно говоря, я ее хорошо понимаю. Женщина за сорок пять осталась у разбитого корыта. Я бы тоже ушла сама, а он пусть бы вил гнездышко с молодой любовницей там, где все дышит мной. «Господи, с чего меня так пробило-то? Я ведь и замужем не была ни дня. А еще говорят, что не существует женской солидарности», – подумалось как-то некстати. Однако на всякий случай я решила перепроверить себя еще разок, а чтобы исключить предвзятое отношение к близкой по духу героине, подключить подружку. Правда, и у моей Танюши опыта в этом вопросе тоже не накопилось, но женской мудрости хватило бы на троих! Это я знаю точно!
Татьяна внимательно выслушала сначала мои откровения на заданную тему, потом переведенный отрывок и вынесла свой вердикт:
- Не верю!
Теперь я представляю, как реагировали артисты, стоило им услышать на репетиции из уст мэтра бессмертную фразу. Я-то однозначно покрылась мурашками, но взяв себя в руки, начала огрызаться:
-Тань, ну ты же не Станиславский, в конце концов!
-Ну и что? – не унималась подруга, – не жалко мне ее! Не нужен ей муж, а тут идеальный повод подвернулся уехать от него. А как быть с квартиркой, она не знает!
- Нет, подожди! Она американка, а не русская баба, которая сначала пару ночей мотала, прости, сопли в кулак, а потом бросилась бы спасать любимого муженька, или ребенка от секретутки усыновлять, если сама не родила, – я настойчиво защищала свою книжную подружку.
- Инн, ты меня не поняла! Твой перевод за душу не берет! Ну, не может она таким сухарем быть, согласись! Ей больно, ее предал тот, в ком она была уверена. У нее жизнь пошла под откос, и ты должна это показать!
- Я же просто переводчик…
- Ты литературный переводчик, а значит, обязана подобрать нужные слова! От тебя зависит, как люди воспримут эту книгу, – припечатала Татьяна.
Видимо, у меня была совсем опрокинутая морда, потому что Татьяна сходу поменяла тон и, став прежней Танюшей, потащила меня пить чай с клубничным вареньем. Больше мы к этому разговору не возвращались, но ее слова постоянно крутились у меня в голове. Правда, до отъезда домой, я старалась не возвращаться к роману, но оказавшись в родных стенах, снова весь вечер так или иначе крутила в голове этот отрывок. Набросав еще один черновой вариант, я отправилась спать, и в родной уютной спаленке полночи вспоминала, наверное, под влиянием миссис Элизабет, свое знакомство с Нью-Йорком.
Сама не знаю, как в нашем доме появился фотоальбом «New York the city is big yellow Apple». Помнится, разглядывая фотографии улиц, домов и парков, задавалась вопросом, почему яблоко и почему желтое? Не красное, не зеленое, хотя на снимках присутствовали эти цвета, а потом вдруг сообразила – индейское лето! Это и есть главное! Мне тогда лет двенадцать, наверное, исполнилось, и даже страшно было подумать о том, чтобы однажды погулять среди небоскребов. И вдруг через четверть века сбылось!
Мы с Пашкой очутились на берегу Гудзона как раз в пору индейского лета. Такая удачная командировка выдалась однажды в моей жизни. Я подрабатывала в одной серьезной фирме, и это путешествие стало своеобразным поощрением. Полдня мне приходилось заниматься прямыми обязанностями переводчика, а полдня я проводила с ребенком. Атмосфера той поездки не забывалась. Помнится, мы с сыном никогда не были так близки. Вернувшись мыслями в ту осень, я словно еще раз побывала в Нью-Йорке и снова сблизилась с сыном, забыв на мгновение, что тогда он был всего лишь подростком.
Конец третьей главы.
Продолжение следует....
Интересно? Подписывайтесь)
Здесь всегда рады новым друзьям)))