Полуглухая бабуля долго не открывала дверь, а потом через щеколду сказала, что все на службе.
Тетка наотрез отказалась отходить от дверей. А Лялькина мама, надев на голову ненавистный платок, шагнула в тесный зал задымленного храма.
Она давно не была в церкви, но здесь ничего не изменилось. Все те же шипящие старушки: «Там нельзя ходить! Не так крестишься».
От усталости она еле держалась на ногах, а постоянное ворчание мешало ей сосредоточиться. Не желая того, она смотрела по сторонам, пытаясь разобрать хоть слово в бормотании священника.
— Так отчего эта девчонка упрямится? — шепотом ругались две богомолки. — Или не желает душу свою спасти?
Эти слова словно током обожгли обнаженные нервы женщины. Она вся подалась вперед, боясь пропустить хоть слово.
— Молодая и глупая! — убеждала одна другую.
— Да я в восемнадцать лет… Я раненых сама перевязывала! Молодая…
Не спуская с бабулек глаз, она молила только об одном: «Луиза, милая, я рядом, не сдавайся!» В полной уверенности, что речь идет о ее дочери, она последовала за богомолками.
Две недели бились Лялькины родители о закрытые двери монастыря и полиции.
«Поймите нас правильно. Мы не имеем право вмешиваться… Это не наше ведомство…» — отвечали в государственном учреждении.
«Девочка пришла к нам сама, по своей воле. Какое вы имеете право забирать ее от нас?» — захлопывали дверь в монастыре.
Когда девушку, наконец, удалось забрать, Лялькины родители не смогли узнать своего ребенка. Девочка стала совершенно седой. От прежней Лялькиной русой косы остались лишь воспоминания. О подобных случаях они слышали, но увидеть такой ужас в своей жизни никто из них не ожидал…
— Доченька, миленькая, что они с тобой сделали? — мать не могла больше сдерживаться. — Они… Они били тебя?
— Нет.
— Рассказывай, ради Бога, не молчи!
Но Луиза находилась в каком-то оцепенении. Безразличный взгляд затравленного зверя, осунувшееся лицо с глубокими тенями под глазами — все говорило о страшной душевной ране.
Неделю девушка отвечала односложными предложениями. Знакомый врач выписал лишь один рецепт «терпение!»
…Волны Балтийского моря ласкали тончайший песок Рижского взморья. Луиза опять рисовала сердца у кромки воды, считая, какая волна достанет их, чтобы увлечь за собой. Тяжело и медленно приходила она в себя.
Апатия к жизни червем точила нервы, и жизнь, казалось, потеряла для нее всякий смысл. Готовая в любую минуту взорваться, девушка замыкалась в себе, все больше и больше терзая своим молчанием и себя, и близких.
Тщетно пыталась она вспомнить все, что произошло с ней в монастыре. Информацию словно стерли из ее памяти…
Она только слышала свой крик: «Я хочу домой! Позовите маму!»
От остального остались обрывки каких-то разговоров, страшная духота и невнятное бормотание. Ей долго что-то читали и бесконечно уговаривали, уговаривали, уговаривали…
* * *
Отец легко вычислил Петра, чей портрет занозой впился в сердце бедной девушки.
— Белокурый красавец, говоришь, с жутким акцентом? Петр, что ли? Да я от этого бездельника еще в прошлом году избавился.
Уволенный из лаборатории за хроническое безделье, Петр обладал уникальным даром вождя и оратора.
Оставшийся «не у дел» парень не нашел ничего более разумного, чем бросить всю свою энергию на создание собственной религии. Притом, он настолько вошел в роль, что со временем и сам поверил в созданный им мираж.
Его друзья, такие же непризнанные, поддерживали все его «великие начинания» и не только воспринимали его всерьез, но за глаза считали его гением.
Да, короля играет свита… Петр верил в свою неотразимость и только ждал момента, чтобы начать большую игру.
А пока он растрачивал свои силы по пустякам, проверяя свои возможности и сферу влияния.
Отомстить «старику» да побольнее, Петр решил уже давно и избрал орудием мести Луизу.
Он строил разные планы, но девушка, постоянно окруженная оравой мушкетёров, не обращала на него никакого внимания и ускользала из расставленных им сетей.
Можно себе представить, какой восторг охватил Петра, когда он оказался в одной машине с Луизой. В тот момент его акцент действительно был настоящим. Парень просто ошалел от радости.
А идея с монастырем возникла уже позже. Это был откровенный экспромт. Петр даже не ожидал, что девушка, ведомая легкой порцией наркотика, сама войдет в ворота монастыря…
…Луиза рисовала сердца, а волна настойчиво их смывала. Кто победит в этом бессмысленном соревновании?
- Ещё больше рассказов и новых очерков на моем авторском сайте
- Буду рада общению в Телеграм-канале