Гул моторов резал ночную тишину, заставляя людей в теплых постелях вздрагивать во сне и спросонья ковылять к окну, чтобы разобраться с чем связан такой шум. Грохот разрыва на окраине города поднял настоящую панику. Люди в спешке надевали одежду, хватали документы, домашних животных, иконы и выскакивали на улицу в поисках укрытий. Такие же обезумевшие жители уже стояли на улице, не зная куда податься – никаких убежищ в городе не было. Они метались по двору, надеясь защититься от осколков и снарядов под деревьями, горкой на детской площадке или забивались под прикрытие стены рядом с фундаментом, не подозревая, что эта стена запросто может их похоронить. В панике человек не осознает, что не в состоянии спасти свою жизнь таким образом.
Когда мать Сашки еще только услышала шум мотора и гул множества вражеских бомбардировщиков не достиг ушей спящих горожан, она разбудила детей, наскоро одела их и открыла крышку подвала, где уже заранее были собраны съестные припасы и теплые вещи. Тревожный чемоданчик с документами и деньгами наготове ожидал в прихожей. Она помогла детям спуститься вниз, схватил чемоданчик и захлопнула крышку подвала над головой. Здесь гул самолетов слышался не так сильно, но дети вздрагивали от грохота разрывов авиационных бомб, падавших на спящий город. ПВО как могла сдерживала натиск противника, но установки подавили в считанные минуты. Да и никто бы не смог оборонять такую большую территорию. Тем более какой-то малозначимый населенный пункт, где не было даже военного гарнизона.
Сирена надрывалась, призывая горожан покинуть дома и спасаться бегством. Никто не предполагал, что противник выберет целью именно их тихий неприметный городок. Но воины востока оказались беспощадными, понимая, что такого противника как мы можно уничтожить только одним способом – полностью искоренить, безраздельно истребить всю нацию, чтобы она более никогда не возродилась.
Где-то рядом грохнул взрыв и на головы посыпался мусор. Сашка держал в руке электрический фонарь, второй он сжимал руку брата. Колька тихонько плакал, прижимаясь к матери, он всхлипывал и вытирал рукой нос.
– Ничего-ничего, – повторяла мать, покачиваясь из стороны в сторону будто в трансе, – скоро все закончится.
Но враг не спешил прекращать бомбардировку, скидывая на мирный город все новые и новые снаряды. Сашкина семья не видела как на окраине города складываются будто карточные домики многоэтажки, горят автомобили, тела людей усеивают улицы. С этим кошмаром им предстоит встретиться утром, когда, наконец, закончится бомбежка.
Несколько снарядов упало рядом. Стены дома содрогнулись и Сашка подумал, что сейчас крыша не выдержит и погребет их под собой. Даже когда вокруг все стихло, немногие, кто спасался в подвалах, спешили выйти из убежищ. Им казалось, что стоит выглянуть наружу и все начнется по новой. Те смельчаки, кто все же сумел найти в себе силы и покинуть убежище, старались не отходить от него слишком далеко, думая, что все может начаться снова.
Сашка просидел в подвале до обеда. Мать первой открыла крышку подвала и выглянула наружу, сразу увидев, что в комнате царит настоящий бардак. Стекла окон оказались выбиты, мебель упала на пол, стены покрывал слой пыли, невесть откуда взявшийся в комнате.
– Пока не выходите, – прошептала она и закрыла крышку.
Она выглянула в окно и закрыла рот рукой, чтобы не закричать – во дворе лежали соседи. Их тела были разбросаны словно сломанные куклы, у многих не хватало конечностей, а некоторых разбросало по двору, развесив на деревьях как елочные игрушки. Огромная воронка на месте детской площадки, превратила двор в массовый склеп. Здесь были и дети, матери которых в панике не сумели найти укрытие и продолжали в ужасе метаться по темному двору, надеясь на защиту под липами, скошенными осколками как ковыль.
Мать не могла позволить увидеть весь этот ужас своим детям, но и запереть их в подвале и не выпускать, тоже казалось не лучшим выходом. Она взяла в руки венки и стала убирать мусор.
«Окна придется заколотить», – размышляла женщина, – «в городе разбиты тысячи окон и вряд ли найдется достаточно количество стекол, чтобы заменить их, да и кто теперь этим будет заниматься. Все силы администрации будет брошены на уборку и захоронение тел погибших».
Она выпустила детей только вечером, когда за окном стали сгущаться сумерки. Комнаты с разбитыми окнами она просто закрыла, думая решить эту проблему позже, тем более что на улице уже достаточно потеплело. Теперь всем придется ютиться в гостиной при свечах.
– Пожалуйста, не смотрите на улицу, – попросила она детей, понимая, что ничто не сможет запретить проявление детского любопытства.
Колька беспрекословно слушал мать и не подошел к окну, он сел на ковре в центре комнаты и стал смотреть в погасший экран телевизора, будто ожидая, что тот сейчас включится и диктор объявит, что все закончилось. Сашка сел за стол и бросил взгляд за окно, с этой стороны дома окна выходил на широкую улицу, где догорали автомобили, в некоторых из них были люди, но он этого не видел. Мир превратился в настоящую фантастическую картину из фильмов, где пришельцы захватывают планету и уничтожают землян, правда на этот раз земляне и сами справлялись с этой задачей. Присмотревшись Сашка увидел соседа, вечно пьяного и слоняющегося без дела, теперь он неподвижно лежал на асфальте, вытянув длинные ноги, с которых соскочили тапочки. Он смотрел в темнеющее небо, вопрошая взглядом за какие грехи Бог наслал на него такую напасть. В ближайшие дни он увидит еще много таких удивленных лиц, помогая убирать мертвецов с улиц, узнав, что в городе теперь живых куда меньше чем мертвых.
– Это конец? – спросил он, серьезно глядя на мать.
– Нет, – твёрдо ответила она, но на ее растерянном лице читался совершенно другой ответ. Отчаяние, смешанное с безнадежностью. Никто не знал как жить дальше и стоит ли вообще жить.