Схимонах и бабы
Однажды приехал в Оптину пустынь благочинный из Белева, протоиерей Иоанн Глаголев, который любил и уважал отца Леонида (в схиме Льва) и взаимно пользовался уважением старца. Придя к нему, отец Иоанн увидел его по обычаю окруженным крестьянками. «Охота вам, батюшка, возиться с бабами», — сказал он со свойственной ему простотой.
«Что ж, отец Иоанн, и правда: это бы ваше дело, — ответил старец, — а скажите-ка, как вы их исповедуете? Два-три слова спросите, вот и вся исповедь. Но вы бы вошли в их положение, вникнули бы в их обстоятельства, разобрали бы, что у них на душе, подали бы им полезный совет, утешили бы их в горе. Делаете ли вы это? Конечно, вам некогда долго с ними заниматься. Ну, а если и мы не будем их принимать, куда же они, бедные, пойдут со своим горем?»
Пристыженный протоиерей сознался в необдуманности своих слов.
Вериги
Один брат упорно просил отца Леонида, чтобы тот дозволил ему носить вериги. Старец долго не соглашался, объясняя, что не в веригах спасение. Наконец, желая проучить брата, позвал монастырского кузнеца и сказал ему: «Когда придет к тебе такой-то брат и будет просить сделать ему вериги, дай ему хорошую пощечину».
Через некоторое время на очередную просьбу брата старец сказал: «Ну, поди, поди к кузнецу, попроси его сделать тебе вериги».
Брат с радостью прибегает в кузню и говорит: «Батюшка благословил тебе сделать для меня вериги». Занятый в это время делом кузнец, проговорив наскоро: «Какие тебе вериги?» — как даст ему пощечину. Тот, не стерпев, ответил ему также пощечиной, и тотчас оба отправились на суд к старцу.
Кузнецу, конечно, ничего не было. А брату, желавшему носить вериги, был от старца хороший выговор: «Куда же ты лезешь носить вериги, когда и одной пощечины не мог потерпеть!»
Неугасимая свеча
Славный и знаменитый герой Отечественной войны, находясь по пути со своей частью поблизости от Оптиной пустыни, заглянул в скит к старцу Леониду. Старец спросил у него его фамилию.
— Кульнев, — отвечал генерал, — я остался после смерти отца малолетним, поступил в учебное заведение, окончил курс наук и с того времени нахожусь на службе.
— А где же ваша матушка?
— Право, не знаю, в живых она или нет. Для меня, впрочем, это всё равно.
— Как так? Хорош же вы сынок.
— А что же? Она мне ничего не оставила, всё имение раздала, потому я и потерял ее из виду.
— Ах, генерал, генерал! Что мелешь? Мать тебе ничего не оставила, а всё прожила. И как это ты говоришь, что всё она раздала? А вот об этом-то ты и не подумаешь, что она едва могла перенести удар лишения твоего родителя, а своего супруга; и с этого времени и до настоящего стоит перед Богом как неугасимая свеча и как чистая жертва посвятила свою жизнь на всякое злострадание и нищету за благо своего единственного сына Николушки. Вот уже около тридцати лет она проходит такой самоотверженный подвиг. Неужели же эти ее молитвы для своего Николушки не наследство? У многих генералов при всех изысканных средствах дети не лучше прохвостов, а Николушка и без средств, да вот генерал!
Глубоко потрясли Кульнева эти простые, но правдивые старческие слова. Обратившись к святым иконам, он зарыдал. Затем генерал при бесчисленных благодарностях спросил адрес своей матери. А прибыв к ней, на коленях подполз к ее кровати и целовал у нее руки и ноги…
ПОДАТЬ ЗАПИСКУ В СВЯТО-ЕЛИСАВЕТИНСКИЙ МОНАСТЫРЬ
«Лишь бы тепло было»
Когда по указанию епископа Николая старца Леонида внезапно перевели из скита и в обители не нашлось сразу подходящей кельи, немощному старцу приходилось подниматься по крутой лестнице. На сетования послушника по поводу этого неудобства он сказал со смехом: «Экой ты чудак, Саша-Алексаша! Ты посмотри-ка, тепло-то как! Просто покатывайся с боку на бок. А ты говоришь — неудобно. Да по мне хоть бы на колокольню поместили, только бы тепло было».
«Верую…»
В бытность старца Леонида в Калуге встречные лица, узнав его, становились на колени и кланялись ему в ноги. Увидев это, начальник полиции решил, что дело нечисто, и сделал соответственное донесение епископу Никанору. Владыка вызвал к себе старца и на вопрос, как он верует, старец спел ему Символ веры по-киевски, т.е. начиная с низкой ноты и повышая тон до самой высокой. По пословице «Рыбак рыбака видит издалека» добрый владыка понял, кого он видит перед собой и почему старцу кланяются в землю. Он задержал старца у себя в течение нескольких дней, ухаживал за ним, угощал его, так что старец два дня не ел, вернувшись домой.
«Всё тот же Леонид»
Однажды игумен Моисей, проходя по монастырю, увидел огромную толпу народа перед кельей старца Леонида, между тем как последовало из Калуги повеление архиерея никого не пускать к нему. Отец игумен вошел к старцу в келью и сказал: «Отец Леонид! Как же вы принимаете народ? Ведь владыка запретил принимать».
Вместо ответа старец отпустил тех, с кем занимался, и велел келейникам внести к себе калеку, который в это время лежал у дверей кельи. Его принесли и положили перед ним. Отец игумен в недоумении смотрел на него. «Вот, — начал старец свою речь, — посмотрите на этого человека. Видите, как у него все члены телесные поражены. Господь наказал его за нераскаянные грехи. Он сделал то-то и то-то, и за всё это он теперь страдает — он живой в аду. Но ему можно помочь. Господь привел его ко мне для искреннего раскаяния, чтобы я его обличил и наставил. Могу ли я его не принимать? Что вы на это скажете?»
Выслушав преподобного и взглянув на лежащего перед ним страдальца, отец игумен содрогнулся. «Но преосвященный, — промолвил он, — грозит послать вас под начало». — «Ну так что же, — ответил старец, — хоть в Сибирь меня пошлите, хоть костер разведите, хоть на огонь меня поставьте, я буду всё тот же Леонид! Я к себе никого не зову: кто ко мне приходит, тех гнать от себя не могу. Особенно в простонародье многие погибают от неразумия и нуждаются в духовной помощи. Как могу презреть их вопиющие духовные нужды?»
Игумен Моисей ничего на это не мог возразить и молча удалился, предоставляя старцу жить и действовать, как укажет ему Сам Бог.
Увидел насквозь
Недалеко от Оптиной пустыни жил один барин, который хвастал, что как только взглянет он на старца Леонида, так его всего насквозь и увидит. Однажды этот барин приехал к старцу и вошел к нему в келью. Тот, взглянув на него, сказал: «Эка остолопина идет! Пришел, чтобы насквозь увидеть грешного Леонида. А сам, шельма, семнадцать лет не был на исповеди и у Святого Причащения».
Барин, по воспоминаниям, «затрясся как лист» и после плакал и каялся, что он, грешник неверующий, действительно семнадцать лет не исповедовался и не причащался Святых Христовых Таин.
«Смотрины»
Однажды был случай, когда один приезжий господин объявил старцу Леониду, что приехал на него «посмотреть». Старец встал с места и стал поворачиваться перед ним: «Вот, изволите посмотреть меня». Господин пожаловался на него настоятелю, который ему возразил, что старец святой, и по его словам был ему и ответ. Приезжий после этого немедленно вернулся к преподобному, кланялся ему земно и говорил: «Простите, батюшка, я не сумел вам объяснить о себе». Старец выслал из кельи присутствующих и беседовал с приезжим два часа. После этого тот прожил в Оптиной месяц, часто ходил к старцу, потом писал ему письма, объясняя, что он был в отчаянном положении и что старец оживил и воскресил его.
Источники:
- Житие Оптинского старца иеромонаха Леонида (в схиме Льва). — Свято-Введенская Оптина пустынь, 1994.
- Простые истории о главном. Православный календарь 2017. — Минск: Свято-Елисаветинский монастырь, 2016.
МНОГО ИНТЕРЕСНЫХ СТАТЕЙ, ВИДЕО И ФОТО
НА САЙТЕ МОНАСТЫРЯ OBITEL-MINSK.RU