Глава 3. Я узнаю от бабы Зины, почему деда называют бабайкой.
Начало ЗДЕСЬ
Я перешёл улицу и очутился возле своей калитки. Постоял немного, прислушиваясь. Вроде бы никакой паники за забором не наблюдается. Я с облегчением выдохнул и толкнул калитку. На моё счастье, меня никто до сих пор не хватился, да и куда мне было деться здесь? Тут Маринка и Танька правы, это не город, здесь все, как на ладони, и дети до самой темноты свободно носятся по близлежащим улицам и забегают друг к дружке на участки и в дома.
Я шагал по дорожке к дому, когда из-за кустов меня окликнул знакомый голос:
- Эй, Сашка!
Я остановился и повернул голову в сторону оклика. Из кустарника, озираясь по сторонам, тихо вышли Маринка с Танькой и подошли ко мне. Похоже, не слишком-то смогли они справиться с собой и сейчас смотрели на меня с плохо скрываемым удивлением. Я протянул им кулёк с гостинцем:
- Нате. Принёс.
- Что это? – удивилась Марина.
- Что-что, - передразнил я. – Забились же, что я принесу что-нибудь из того дома? Вот и держите. Кстати, вкусно.
Я отвернулся от паршивок и зашагал прочь.
- Погоди! – снова окликнула Марина.
- Чего тебе? – остановился я, повернув к ней голову. – Хочешь знать, как я вылез из сарая, который вы подпёрли бревном?
Я смотрел на неё в упор и мысленно наслаждался её бегающими глазками. Как же мне хотелось изо всех сил стукнуть кулаком прямо по её вздёрнутому носу! Сдерживала меня лишь моя чёткая установка: мужчина не может поднимать руку на женщину. Хотя очень чесалась эта самая рука… Таня тихонько подкралась к подружке и тоже растерянно смотрела на меня. Я ждал ответа.
- Сашка…, - начала Марина и запнулась.
- И? – подначивал я. – Чего?
- Мы… это, - также запинаясь прошептала Таня.
Повисло молчание. И так противно мне вдруг стало, что я отвернулся.
- Да пошли вы обе! – с досадой махнул я рукой и вернулся в дом.
Когда мы вспоминали этот случай спустя некоторое время, Марина призналась, что идея подпереть дверь бревном возникла у них одновременно. Слишком уж самоуверенным и бесстрашным, по их мнению, я выглядел, вот и решили девчонки таким образом припугнуть наглого пацана, которого к тому же навязали Марине в братья. Они засекли время, решив вернуться спустя час и выпустить меня. Увидев меня, входящего в калитку, обе очень удивились, а потом струхнули. Кто-то же выпустил меня, а значит, им вполне может прилететь за содеянное. На другой день, поняв, что я никому не наябедничал, Маринка прониклась невольным уважением к своему сводному брату, которого до этих пор воспринимала как досадную помеху в её налаженной жизни. Она больше не игнорировала меня, стараясь наладить общение, но я оставался непреклонным. «Только поразмысли на досуге, друзья ли они тебе», - звучал в голове у меня голос деда. Помирил нас с сестрой один случай, произошедший тем же летом. Странный и страшный случай. Но об этом позже.
Надо ли говорить, что спал я в ту ночь, как убитый! С трудом дождался я ухода гостей, хоть и клевал носом вовсю. На моё счастье, маленькую Валю следовало укладывать спать, и друзья дяди Славы засобирались домой, а с ними, естественно, и старшая дочь Татьяна. Едва за ними закрылась калитка, как баба Зина повернулась ко мне и ласково предложила:
- Ты бы, Сашенька, шёл к себе, а то вон, глаза уже, как щёлочки. Носом куняешь. Иди, иди, милок, ложись спать.
Я не заставил себя упрашивать.
***
Проснулся я оттого, что солнце из окна нахально лезло прямо в лицо, проникая сквозь веки и яростно намекая на то, что пора бы уже покинуть уютные объятия кровати, потому что там, за порогом дома, меня ждут великие дела. Сладко потянувшись, я спрыгнул с постели, быстро натянул шорты и майку, сунул ноги в шлёпанцы и вышел из комнаты. В доме было так тихо, что слышен стук ходиков, доносившийся из самой большой комнаты. Я осмотрелся и, не увидев никого, прошлёпал в ванную. Чистку зубов и умывание никто не отменял. Вышел я посвежевшим и окончательно проснувшимся и тут же наткнулся на бабу Зину, только что вернувшуюся в дом.
- О, Сашенька проснулся! Доброе утро! – приветливо кивнула она. – Умылся? Пойдём, накормлю тебя завтраком. Остальные-то уже час, как поели.
Я поплёлся за ней в кухню и ахнул, посмотрев на часы. Стрелки показывали половину десятого. Граждане, что ж такое творится-то? Я отродясь не спал так долго! Словно в ответ на мои мысли, баба Зина сказала:
- Умаялся вчера, воздуха нашего деревенского хлебнул, да новое всё тут, вот и сморило тебя с непривычки. Это хорошо, сон – это завсегда хорошо для дитятка. Ты садись, внучек, садись, сейчас блинчиков скоренько сготовлю.
Она и правда делала всё «скоренько», а ведь и не скажешь так со стороны. Со стороны, наоборот, казалось, что двигается бабушка неторопливо, вальяжно, на деле же успевала она столько, сколько иным и не снилось. Через пять минут передо мной уже стояла тарелка с несколькими блинами, от которых вверх поднимался белый дымок и исходил такой аппетитный запах, что рот мой наполнился слюной. Баба Зина подвинула ко мне крынку с густой сметаной и деревянную плошку с мёдом.
- Держи: вот сметанка, вот медок. Хороший медок, у нас тут один через улицу пчёлок держит, хороший мёд у него.
Я с аппетитом запихивал в рот сказочного вкуса блины, коих никогда раньше не пробовал. Нет, мамка тоже пекла их по воскресеньям, но тут, видать, воздух свежий, да продукты деревенские своё дело делали.
- Вкусно? – улыбнулась баба Зина.
- Очень, - кивнул я. – Спасибо.
- На здоровье, внучек, на здоровье.
И так мне было приятно это «внучек», передать вам не могу. Так редко приходилось слышать мне это слово, ведь, как я писал ранее, мои бабушка с дедушкой далеко жили, редко мы с ними виделись. Видимо, очень нужны детям бабушки с дедушками, нужны, чтобы баловать вот так иногда. Я давно понял, что родители – для строгости и воспитания, бабушки с дедушками – для отдушины и баловства. Сам уже дедом стал, исходя из этого и живу. Внуки в восторге.
- Я в холодильнике гостинцы обнаружила, Мариша сказала, что ты принёс. Ты у соседа нашего напротив был, что ли?
- Откуда Вы знаете? – удивился я.
- Сашенька, не надо мне «выкать», зови просто: баба Зина и на «ты». Ладно?
- Ага, - согласился я. – Откуда ты знаешь?
- Так перемячи у нас он готовит, боле никто. Знатные они у него. Сам-то пробовал?
- Угу, вкусно. Но твои пироги вкуснее, - решил я отвесить такой комплимент бабе Зине.
- Ну спасибо, внучек, спасибо, - рассмеялась бабушка. – Так сказывай, как тебя занесло к деду-то?
Я лихорадочно соображал, какую бы версию выдать бабе Зине, чтобы Маринку не зацепить. Ну да, пакостно поступила она со мной вместе со своей подружкой, но я же мужчина, потому негоже выдавать глупых девчонок. И тут вдруг в памяти всплыло личико Асимы, такое необычное, словно нездешнее, и я выдал:
- Там девчонка одна, Асима. Мы познакомились.
- Ааааа, понятно, - улыбнулась баба Зина. – Это внучка Данияра.
- Кого? – не понял я.
- Данияра. Так соседа нашего звать. Дедушка Данияр. Чего удивляешься? Имя редкое?
- Ну… да… А это… Почему бабайка? – выпалил я.
Услыхав мой вопрос, баба Зина залилась звонким весёлым смехом, да так заразительно и долго смеялась, что я не выдержал и тоже заулыбался. Наконец, она успокоилась, вытерла глаза краем чистенького передника, зачерпнула воды из ведра, стоявшего на скамейке в углу, выпила и присела напротив, всё еще усмехаясь.
- Насмешил, Сашенька, ух, насмешил. Ты, видать, слыхал, как дети кричат «бабайка», да?
Я молча кивнул.
- Так вот, никакого отношения к тому, кем пугают детишек, Данияр не имеет. Татарин он, вот и весь сказ.
- И что? – продолжал не понимать я.
- Так бабайка - это дедушка по-татарски. Бабайка – дедушка, абика – бабушка. С лёгкой руки Асимы пошло это, услыхали дети, как она деда своего бабайкой кличет, вот и повторяют с тех пор. Только вот абика его уж лет пять, как ушла. Хорошая была, душевная. Из Казани они, только он татарин, а она русская, по распределению после института туда попала, учительница она была, у малышей преподавала. Красивая была, коса ниже пояса, глаза серые, статная, высокая, вот и приглянулась Данияру. Двух сыновей вырастили, внуки появились, ну они и переехали сюда, уж больно Алёну на Дон тянуло, родина её тут. Вот Данияр и решил перебраться сюда. Асима самая младшая из внуков, последыш. Её брат на десять лет старше. Да у второго сына тоже двое – сын и дочь, взрослые уже, в институтах учатся. Вот к концу августа все съедутся сюда. А Асимку на всё лето деду на радость отправляют. Хорошая девчоночка, добрая, воспитанная, приветливая. А дед Данияр историй всяких знает! Заслушаться можно! Ой, заболталась я что-то! – спохватилась баба Зина. – Надоела, наверное, тебе бабка болтовнёй своей. Видишь, как память-то всколыхнулась. Ты беги, играй, детка.
- Мне очень интересно, - возразил я.
- Ну и хорошо, - улыбнулась бабушка. – Беги на улицу, там детвора завсегда собирается. Беги, пострел. К обеду ворочайся только.
Компанию себе я нашёл быстро, для этого достаточно оказалось выйти на улицу. Ко мне тут же подбежали пацаны разного возраста.
- Привет! Ты чей? К бабе Зине приехал? Городской, да? Дяди Славин ты, да? – посыпались вопросы со всех сторон.
Я степенно отвечал на все, и мальчишки тут же втянули меня в свою компанию.
- Мы на речку, айда с нами?
Надо ли писать, что я с радостью побежал с ними? Впервые вкусил я этой безудержной сумасшедшей свободы, когда не нужно оглядываться назад, не нужно каждый раз отпрашиваться, не нужно ничего опасаться. Здесь нет проспектов с мчащимися по ним автомобилями, и для меня было в новинку, что по улицам можно бегать, как угодно: вдоль, поперёк и по диагонали.
Галдящей шумной ватагой прибежали мы на берег Дона и, второпях скинув одежду, с визгом ринулись в воду. Вдоволь наплескавшись, лежали мы на песке, обсыхая на солнышке, и болтали на очень серьёзные темы. У меня было ощущение, что я не сегодня познакомился с ребятами, а знаю их давным-давно, настолько легко вписался я в компанию.
- Саш, ты в каком классе? – спросил Володя, парнишка немного постарше, чем я, как мне казалось.
- В четвертый перешёл. А ты?
- Я в шестой, - с гордостью ответил он.
Видимо, он тут был за старшего, ибо именно он одёрнул, было дело, пацанов, решивших вдруг выяснить отношения, шикнув на них: «А ну, цыть!» За ним по пятам, не отлипая ни на минуту, ходила девчонка лет пяти, Наташа. Как сейчас выяснилось, младшая сестра.
- Вов, - заныла она, подойдя к нам. – Я хочу ещё купаться.
- Сиди пока, обсыхай. Позже пойдём, - строго ответил брат, и Наташа, тяжко вздохнув, отошла от нас, уселась на свои тапочки и принялась рисовать что-то палочкой на песке.
- Скорее бы Свиридовы приехали, - вздохнул Володя.
- Кто это? – спросил я.
- Тоже, как и ты, городские. К бабушке с дедом приезжают каждое лето. Двойнята, брат и сестра, такие, как ты, в четвертый класс перешли. И малая у них, Натки моей подружка. Хоть ко мне приставать не будет, липучка, - последние слова Володя произнёс по-доброму, даже ласково.
Видно было, что любит он свою сестрёнку, хоть и отвлекает она его иногда от серьёзных мужских дел. С нами были ещё двое малышей, шести и семи лет, младшие братья других членов компании, но те быстро нашли себе занятие: отойдя от нас, уселись в тени и принялись играть в камешки на щелбаны. Только для несчастной Наташки компании не было. Нет, девчонки в нашей шайке присутствовали, но одна такая, как я, вторая – на год старше. Пятилетняя пигалица в подруги им никак не годилась.
- Бабайка, бабайка идёт! – взвизгнула вдруг Натка, подбегая к нам и указывая рукой куда-то вдоль берега.
Повернувшись туда, мы увидели, как по кромке воды бредут дедушка Данияр и Асима, держась за руки и о чём-то взахлёб рассуждая.
- Ната, ты чего испугалась-то? – спокойно спросил я.
- Это бабайка, - чуть не плача, повторила девчушка.
- Обычный дед, ты чего? – повторил я.
- Саш, да он странный, - нахмурился Володя. – Понятное дело, что бабаек не бывает, но он какой-то не такой.
- А ты знаешь, почему бабайка-то? – продолжал я, обращаясь к Наташке.
Девочка отрицательно помотала головой и, кажется, заинтересовалась.
- Он нерусский, он татарин. А у татар дедушка называется бабайкой, вот и всё, понимаешь?
- Откуда ты знаешь? – удивился Володя.
- Баба Зина сказала. И вообще, мы вчера познакомились с ними, чай пили, они меня вкусными пирожками угощали. Нормальные люди, чего…
- Ты был у бабайки? – изумилась Наташа.
Услыхав это восклицание, все пацаны тут же подобрались поближе к нам и засыпали меня вопросами: как там, что там, какие они, а что вообще было? Я отвечал на все вопросы, старательно обходя то, как я попал «в гости» на самом деле. С моих слов выходило, что я прогуливался возле их забора, когда из калитки вышла Асима, мы познакомились, и она пригласила меня в дом. Вроде бы все поверили. Потом уж я понял, что им не так было интересно, КАК я туда попал, как то, ЧТО я там видел.
- И как там? – замирая от любопытства, спрашивали мои новые друзья.
- Как у всех, - пожал я плечами.
- И что, ничего такого нет? – разочарованно протянула одна из девочек, Света, кажется.
- Какого? Всё, как везде, - снова ответил я.
Меня так и подмывало рассказать всей честной компании о своих реальных приключениях прошлым вечером, но каким-то внутренним чутьём я чувствовал, что делать этого не следует. Хотя, признаться, держать это в секрете было ещё тем испытанием. Ну какой десятилетний пацан, скажите на милость, не воспользуется шансом завоевать по-быстрому авторитет в новой компании? Вот и во мне боролись тогда две противоположности, одна из которых настойчиво вопила «расскажи», вторая тихо, но веско советовала «лучше промолчать». Знаете, ещё пару дней назад я бы послушался первой, но сейчас уверенно склонился к резонности второй.
Между тем, дедушка с внучкой поравнялись с нами, мы вразнобой тихо начали здороваться, дед в ответ улыбался и молча кивал. Пройдя мимо меня, Асима вдруг повернулась и расплылась в улыбке.
- Здравствуй, Саша.
- Привет, - ответил я, не зная, что говорить дальше.
Ничего и не потребовалось, Асима снова повернулась к деду, и парочка продолжила свой путь. А у нас все затихли, так что было слышно отдалённое мычание коров из деревни да тихий плеск волны, бьющейся о мостки. Даже малые бросили свою игру и поворачивали головы, провожая деда бабайку и его внучку.
- А я всегда думала, что у него должно быть дома что-то страшное, - призналась Света.
К обеду я был дома. Не знаю, как это получается, но вся наша компания почти одновременно засобиралась домой, словно в их организмы были встроены часы. Это сейчас у каждого есть часы или смартфон, или и то, и другое, тогда у нас такой роскоши, как часы, не водилось, их приобретали в более старшем возрасте, когда ты становился способен бережно обращаться с дорогой вещью. Да и то не всем они покупались. Обычно, бегая по улице, мы подбегали к какому-нибудь взрослому прохожему с вопросом «скажите пожалуйста, сколько время?» Здесь, на берегу, спрашивать было не у кого, но, видать, какое-то чутьё сообщало ребятам, что пора домой. Да и немудрено: не успеешь к обеду, можно и без него остаться, одному тебе никто греть не станет, а кусочничать здесь категорически запрещалось. Оставалось одно – набрать неспелых слив и абрикос, после чего уже о гулянии можно позабыть, проведя следующие полдня в известном всем месте. Лучше уж не опаздывать.
Домой я прибежал как раз вовремя: вся семья в полном составе садилась за стол.
- Саша, давай-ка скоренько руки мой и обедать, - велела мама.
Они с бабой Зиной как раз колдовали у плиты, Маринка расставляла тарелки, а дядя Слава доставал из холодильника холодный компот. За обедом оказалось, что мама с дядей Славой сегодня же возвращаются в город.
- Мы будем приезжать по выходным, - объяснил мой будущий отчим. – И в отпуск приедем. Но отпуск, это когда распишемся.
- Вот и ладушки, Славик, вот и хорошо, - обрадовалась баба Зина. – Тут и свадебку сыграем.
- Да что Вы, Зинаида Филипповна, ну какая свадьба, - возразил дядя Слава.
- А как же! Вон, друзей своих позовёшь, отметим по-человечески. Нет-нет, и не спорь!
- Ну хорошо, хорошо, - с улыбкой согласился дядя Слава. – Спасибо Вам.
- Тьфу на тебя! Али не родной?
Я удивился, услыхав, как отчим назвал бабу Зину по имени-отчеству, ведь она ему мама? Или нет? Что-то тут не сходилось, а лезть с вопросами я постеснялся. Единственный человек, который мог бы разъяснить, это Маринка, но к ней обращаться я категорически не хотел. «Ладно, само как-нибудь прояснится», - мудро решил я. Марина вела себя, как ни в чём не бывало, всё вернулось на круги своя, она почти полностью меня игнорировала, как и раньше, что мне было лишь на руку. У меня появилась своя компания, и общение со сводной сестрой совсем не прельщало. О том, как мы будем жить все вместе, когда в сентябре вернёмся домой, я тогда не думал. Меня резко завертела деревенская жизнь, в которую я с удовольствием окунулся прямо с головой.
После обеда, часик отдохнув по настоянию старших и проводив маму с дядей Славой, я вновь очутился на улице. Теперь уже мы с мальчишками удобно устроились в тени деревьев возле одного дома и занимались кто чем. Маленькую Натку уложили спать после обеда, и Володя с облегчением вздохнул. Сидя на скамейке и на брёвнах, мы судачили обо всём на свете, кто-то в стороне играл в камешки, а Серёга вдруг исчез и вернулся с лопатой, заявив, что идёт копать червей.
- Кто со мной рыбалить ночью? – спросил он.
- Я! И я! Я тоже! – раздались голоса то ли троих, то ли четверых мальчишек.
- Сашка, а ты не рыбачишь? – спросил Володя.
- Да я…, - замялся я. – Я никогда не рыбачил.
- Тебя батя ни разу не брал на рыбалку? – изумился Серёга.
- Мой батя погиб, когда я был маленький, - резко ответил я. – Не ходили мы на рыбалку!
Повисла тишина, даже играющие в камешки в стороне под деревом прекратили своё занятие и повернулись ко мне. Серёжка растерянно смотрел на меня.
- А… это… дядя Слава…
- Он не папа, он будет моим отчимом, - отчеканил я в ответ.
- Ты это… Сашка… я же не знал, - виновато сказал Серёжка.
- Да ничего, - пожал я плечами.
- А кто был твой батя?
- Пожарный. Он и погиб на пожаре, так мамка рассказывала. Балка на него упала.
- Ух ты! Так батя у тебя герой, выходит! – восхищённо воскликнул Володя.
- Да! Герой! – уверенно заявил я.
Сгрудившиеся вокруг пацаны с восторгом смотрели на меня, и я впервые вдруг почувствовал, как во мне растёт гордость за отца, которого я так плохо помнил. Уже много позже я узнал, что никто из присутствующих тогда ребят не терял родителей, поэтому и смотрели они на меня с таким интересом и немного сочувствием, а, узнав, кто был мой папа, с восторгом. Володя ободряюще похлопал меня по плечу:
- Ты не грусти, Санька. Дядя Слава мужик хороший, обижать тебя не будет.
- Я знаю, - ответил я уверенно.
- Ребята, - Володя повернулся к остальным. – Я предлагаю рыбалить утром пойти. Ночью не всех пустят, да и Сашка вон никогда не был. А?
Заручившись согласием, он пообещал мне, что захватит для меня удилище. Моё деревенское лето постепенно приобретало новые краски.
***
На улице я пробыл до самой темноты, сегодня весь день мои новые друзья решили посвятить мне. Они таскали меня повсюду, мы обегали всю станицу, я успел побывать возле их домов и, признаться, пока мало что запомнил. Мы бегали по огромному лугу, раскинувшемуся сразу за деревней, хохотали, играли в салки. Девчонки, усевшись под деревом, плели венки из ромашек. Водрузив их себе на головы, они вдруг стали такими смешными и… такими красивыми одновременно.
Он обилия информации к вечеру голова шла кругом. Возвращался домой я, немного пошатываясь, словно пьяный. Да я и был, наверное, сродни пьяному. От этого чистейшего воздуха, от запаха лугов, от купания в реке, от обилия солнца, от всего! Поэтому и засыпал я тогда, как убитый, едва успевая упасть в кровать. Сегодняшний день вымотал меня окончательно, вымотал настолько, что даже вчерашнее приключение на время забылось. Воспоминания вернулись, когда, возвращаясь домой, проходил я мимо дома напротив.
Асима стояла в проёме калитки и, улыбаясь смотрела на меня.
- Привет!
- Привет, - ответил я.
- Как тебе сегодня? Понравилось?
- Очень! – с восторгом ответил я. – Тут так здорово!
- Да, здесь красиво, - улыбнулась снова Асима.
- Мы на рыбалку идём, - зачем-то сказал я.
- Ночью? – в глазах девчонки вдруг мелькнул испуг.
- Нет, рано утром, - растерялся я. – А что?
Асима, опустив голову, молчала несколько минут, словно подбирая слова или соображая, что именно следует мне говорить, а чего говорить не нужно. Подняв на меня свои удивительные глаза, она тихо сказала:
- Саша, пожалуйста, запомни: не ходите рыбалить ночью! Слышишь? Запомни и ребятам передай: НЕ ХОДИТЕ РЫБАЛИТЬ НОЧЬЮ! Бабайка велел передать.
Для желающих поддержать канал:
Номер карты Сбербанка: 5469 5200 1312 5216
Номер кошелька ЮMoney: 410011488331930
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)
Продолжение СЛЕДУЕТ
Предыдущая глава ЗДЕСЬ
Телеграмм-канал с анонсами выходов ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ
Мой второй КАНАЛ (кулинарный) "Щепотка колдовства и капелька любви"